Служба спасения для одиноких
Ильсияр Хабибуллина победила в областном конкурсе «Лучший социальный работник». Но главным в своей работе она считает не победу в конкурсе, а участие. Участие в судьбе одиноких людей.
Подопечные называют ее просто — Иля. Она с ними и в будни, и в праздники, и в болезни, и в радости. Для многих Ильсияр как сестра: она знает все об их проблемах, заботах и увлечениях. Со многими жизнь обошлась жестоко: пока были молоды и сильны — друзей, подруг и родственников было много, а когда постарели, оказалось, что вокруг — никого.
Участок, который обслуживает Ильсияр, не имеет четких границ. Есть в нем адреса по улицам Фабричной, Мельникайте, Щорса, Харьковской… Вроде бы и рядом, но разброс большой. Особенно, если ходишь пешком. Например, Наталья Федоровна Санникова живет в доме по улице Холодильной, 42-а. К ней, как и ко всем остальным, Ильсияр приходит два раза в неделю, а иногда и чаще.
— Когда просишь о помощи, Иля никогда не отказывает, — рассказывает Наталья Федоровна. — Даже в праздники. Например, в новогодние. Ох уж эти длинные выходные… Может, работающих они и радуют, меня — нет. Булки хлеба на десять дней не хватает, в магазин не выйти… Хорошо, Иля по доброте души заглядывает, хотя должна бы дома сидеть, у нее же нерабочий день.
— Иля, — спрашиваю Ильсияр, — в праздники у вас много внеплановых вызовов?
— Обычная жизнь не укладывается в праздничные рамки. Но всем оказать помощь по первому звонку — невозможно. В выходные мы в первую очередь связываемся с родственниками подопечных. Без звонка я в дом прийти не могу. Только если человек одинокий.
— Одиночество страшно портит характер, — с горечью говорит Наталья Федоровна. — Оно — убийственная, безобразная вещь. Многие думают, что одному быть хорошо: сиди себе дома, отдыхай, делай, что хочешь, и «пить кровь у тебя некому». Даже готовить не надо. Да, день чай сам с собой попил, два, но на пенсию в пять тысяч не проживешь, если ничего не готовить. Получишь деньги — заплатишь за квартиру, за телефон — остаются крохи. Что купить? Крупу да макароны. Крайне редко, по праздникам, позволяешь себе чего-нибудь вкусненького. Совсем немножко.
— Что же вас радует в жизни? — В моем положении радует любая мелочь. Иля мне, например, каждую весну приносит букетик первоцветов. В этом году — ландышей. Она только зашла в квартиру — я сразу почувствовала их аромат. Ваз в доме у меня нет, поэтому мы нашли красивый стаканчик и устроили туда букетик… Долго он меня запахом радовал.
— У Натальи Федоровны тонко развит художественный вкус, — отвечает комплиментом на комплимент Ильсияр. — Вся красота, которую вы видите в комнате, все, что сшито, связано, выткано, вышито — сделано ее руками.
— И все, что на мне, — добавляет Наталья Федоровна, — тоже. Обувь много лет сама себе делаю. Нога расползлась, никакая фабричная не подходит. А на выход у меня — калоши. Нынче купила себе коричневые, а то много лет носила советского образца — черные с красным подбоем.
— Вы всегда рукоделием занимались?
— Помню, в начальной школе на уроках домоводства вязала крючком салфетку. Год вязала, два, так и не довязала. Да и рисовать в школе не особенно любила, только в редколлегии числилась. На том стремление к рукоделию и закончилось. Но навыки остались. Руки ничего не забывают…
Все вспомнилось, когда случилась беда, и после операции у Натальи Федоровны отняли ногу. Несколько месяцев маялась, пока сестра не купила карандаши и не сказала: «Рисуй!» Почеркалась-почеркалась — начала досочки расписывать. Возраст-то был самый рабочий — 47 лет, хотелось что-то полезное делать.
… Мы попрощались с Натальей Федоровной и идем по Харьковской, продолжая разговаривать.
— Иля, вы всегда ходите пешком?
— Машины у меня нет, мотоцикла тоже. Хоть бы ролики были, — она смеется. — Выдавали нам сумки на колесиках, чтобы покупки перевозить, да не выдержали — сломались. Ведь хочется купить сразу всем и много… Мой родственник — крепкий 20-летний парень, однажды решил помочь, но сумку мою еле-еле с места сдвинул. И удивился, как это мы каждый день такие тяжести таскаем?.. Но человек ко всему привыкает. Если в выходной выхожу с обычной сумочкой, даже чего-то не хватает. Продукты купить еще полбеды. Сложнее найти что-нибудь для творчества. Бумагу ищешь в одном месте, кисточки — в другом, краски — в третьем… Однажды почти полгода искала картон необходимого оттенка…
— Иля, вы часто наблюдаете людей в переломные моменты… У всех ли хватает силы найти себя?
— К нам на обслуживание приходят не от хорошей жизни. Просить помощи у общества заставляет болезнь, инвалидность, одиночество, потеря связей с родственниками. Бывает: дети выросли, уехали жить за границу, а про родителей забыли. И остался человек один. Соседи выручат раздругой, но у них свои дела, проблемы, семьи. Тогда и приходит на выручку служба центра помощи по предоставлению социально-бытовых услуг.
— Социальный работник — это судьба или призвание?
— Скорее, жизненный опыт. У меня на участке 14 человек, и все с характером. Что одному можно сказать, другому лучше не заикаться. Учитываешь и возрастные особенности, и религиозные предпочтения, и политические взгляды. Поэтому социальный работник — чаще всего не молоденькая девочка, а женщина старше 40 лет. В нашей работе очень важно понять другого человека, посочувствовать.
— А как вы выбрали эту профессию?
— В общем-то, случайно. По образованию я — инженер-строитель. В Тюмень попала по распределению, окончив Казанский строительный институт, работала в проектном институте. Но родился ребенок, и когда вышла из декретного отпуска, в институте заявили, что не нужен работник, который часто уходит на больничный, — и сократили. Было лето, я решила временно устроиться социальным работником. И вот уже 13 лет… Наш начальник отдела кадров тогда мне сказала: «У нас так: или сразу уходят, или остаются надолго»…
Я уже не спрашивала — Ильсияр продолжала рассказывать. Видимо, постоянная работа среди людского горя, немощи, тоски по общению, все, что накопилось день за днем, тоже переполняло ее…
— … Если кто-то гонится за длинным рублем, то ему не к нам: зарплата у нас небольшая, а работа тяжелая. И не только физически. Большие сумки — не самое страшное. Намного тяжелее моральная сторона. Встречаются люди, озлобленные на жизнь. Бывают и те, кто считает соцработника подходящим объектом для издевательств. Но что делать? Выйдешь за дверь, поплачешь и дальше бежишь… Мне очень тяжело дался первый рабочий день. Пришла домой поздно, вся уреванная, с опухшими глазами… Я всех своих бабушек выслушивала, со всеми вместе переживала. Им же хотелось новому человеку всю свою судьбу рассказать. И мои домашние ужаснулись: «Ты что каждый день будешь такая приходить? Никуда больше не пойдешь»… Но опыт многое меняет. Потом понимаешь, что ты нужна не для того, чтобы вместе с подопечными плакать (хотя от этого не уйти — сердце же не каменное). Ты нужна, чтобы помогать. Поэтому каждый день себе повторяю: «Ты должна быть сильной». Не имею права быть слабой. И только, когда уходишь от подопечного и видишь, что он улыбается, хотя встретил тебя со слезами, что лицо у него просветлело, — понимаешь: день прожит не зря.
Когда мы расстались, я еще долго вспоминала доброе лицо Ильсияр и слышала голос Натальи Федоровны:
— Для людей в моем положении социальный работник — просто спасение. Если Или не будет — я просто погибну. Я 15-й год на инвалидности, знаю, о чем говорю. Да, она у меня не первый социальный работник, зато самый лучший. Вижу, как человек ко мне относится. А ведь характер у меня не сахар. И вспылить могу, и слово сказать резкое. Но она умеет углы сгладить. И отношения у нас сложились доверительные. Не только душевные, но и денежные. Она все для меня делает: документы собирает, справки оформляет, вносит плату за квартиру. Даже если я уезжаю, у нее-то нет каникул. В доме прибраться, цветы полить, почту проверить, за квартиру заплатить. В общем, она остается за старшего.
***
фото: Иногда и просто задушевная беседа помогает – Ильсияр Хабибуллина и Наталья Санникова;Ильсияр Хабибуллина показывает куклу, наряд для которой своими руками сшила ее подопечная Наталья Федоровна Санникова.