Молчание резидента
В сентябре 1991 года в Австралии в одном из приютов для престарелых умер пациент, помещенный туда под именем шведа Свена Эллисона. Когда-то его звали Владимиром Шороховым, и он мог бы многое рассказать об обстоятельствах появления в далекой от России стране иконы Абалакской Божьей Матери, которую разыскивают тюменские журналисты.
ШИФРОВАЛЬЩИК ПРОЛЕТАРСКИЙ
Владимир Михайлович Шорохов родился 15 февраля 1907 года в деревне Лариха Ишимского уезда Тобольской губернии в зажиточной крестьянской семье. Его родителей расстреляли при подавлении восстания 1921 года. 14-летний подросток стал беспризорником, прибился к воровской шайке «форточников», был арестован в Омске и сидел в колонии.
Потом его призвали на флот. В воинских документах он указал, что отца убили колчаковцы, а мать умерла от тифа, и его назначили. шифровальщиком. Тогда же, чтобы подчеркнуть свое вымышленное происхождение и преданность делу революции, Шорохов сменил свою фамилию на Пролетарский. Когда его демобилизовали в 1937 году, то в НКВД после очередной «чистки» образовались большие вакансии. Бравого флотского шифровальщика зачислили в Ишимский горотдел НКВД и отправили на учебу в Москву. Возвращаться в родные места, где его могли опознать, чекист Пролетарский не рискнул и напросился в спецкомандировку в Китай. Через год он получил орден Красной Звезды и перспективную должность в центральном аппарате НКВД. Там обратил внимание на сотрудницу иностранного отдела Евдокию Карцеву и в 1940 году добился ее руки и сердца.
ПОСОЛЬСКИЕ ИНТРИГИ
В 1942 году супругов направили в Швецию в стокгольмскую резидентуру НКВД. Перед командировкой их броскую фамилию заменили на незаметную — вместо Пролетарских они стали Петровыми.
В Стокгольме Петровы пробыли четыре года. Занимались охраной и обеспечением безопасности советского посольства и негласно следили за послом Александрой Коллонтай, находившейся в Швеции в почетной ссылке. Используя положение шифровальщика, Петров регулярно посылал в Москву доносы не только на посла, но и на своих непосредственных начальников — резидента Бориса Рыбкина, его жену и заместителя по службе Зою Рыбкину (Воскресенскую).
Позднее ставшая известной советской писательницей, Зоя Ивановна вспоминала: «На собраниях Петров выступал с ура-победными речами или отчитывал кого-то за то, что тот справлял день рождения своего ребенка и пел песни, когда идет кровопролитная война. То требовал немедленно откомандировать в Москву сотрудника военного атташе, узнав, что у него какие-то родственники остались на оккупированной территории. Резидент пытался умерить его чрезмерное рвение и подозрительность и втолковать его служебные функции, но это лишь обостряло нервозную обстановку в посольстве.
Я вскоре поняла, что Петров -прохвост. Он стал все чаще выпивать. Меня это встревожило: шифровальщик имеет большие деньги резидентуры, может натворить беды. Хотела послать в Центр телеграмму, но Петров отказался дать мне шифры, очевидно, поняв, что я могу доложить о его поведении…»
В конце 1945-го Петровы вернулись в Москву, а через пять лет отправились в Австралию. Там подполковник Петров, работавший в посольстве СССР под «крышей» третьего секретаря и ставший через год резидентом, вербовал агентуру в антисоветских белоэмигрантских организациях, возникших после окончания Гражданской войны в России. Его жена, капитан Петрова, получила должность секретаря посла и бухгалтера посольства.
Но и в этот раз у Петровых не сложились нормальные отношения с другими представителями советской колонии.
Не последнюю роль в этом сыграла взаимная неприязнь Евдокии Петровой и жены посла Генералова, которую побывавшая в Европе чекистка называла «деревенской дурой». В результате в Москву шли многочисленные доносы враждующих сторон, что не замедлила использовать в своих целях австралийская контрразведка.
ПОХИЩЕНИЕ ИЛИ ПРЕДАТЕЛЬСТВО?
Первая тайная встреча Петрова с сотрудниками спецслужбы Австралии состоялась 27 февраля 1954 года. Ему были обещаны политическое убежище и пять тысяч фунтов стерлингов — крупная по тем временам сумма. Но окончательное решение бежать он принял после того, как в Канберру неожиданно прибыл его сменщик и потребовал сдать все дела. 2 апреля Петров, не предупредив жену, похитил секретные документы и скрылся из посольства.
Ничего не понимающая Евдокия заявила о похищении мужа. Но через десять дней австралийские власти официально объявили о том, что Петров попросил политического убежища.
Изолированную от внешнего мира в посольстве Евдокию решили отправить в Москву под конвоем чекистов — фотография, запечатлевшая, как ее волокут к трапу самолета, обошла газеты всего мира. В аэропорту и самолете австралийская контрразведка убедила Петрову присоединиться к мужу — в Дарвине, последней остановке на территории Австралии, она, отпросившись в туалет, сбежала от конвоя.
Оставшись в Австралии, Петровы выдали всех советских агентов в белоэмигрантских организациях и среди православного духовенства. Позднее они издали две книги: «Империя страха» (1956) и «22 июня 1941 г.: советская история и германское вторжение».
Предательство Петровых привело к большому международному скандалу: СССР даже разорвал временно дипломатические отношения с Австралией.
За услуги иностранным спецслужбам Петровым в очередной раз сменили фамилии, изменили внешность и тщательно скрывали их местонахождение. До конца своих дней они пребывали в постоянном страхе, опасаясь возмездия со стороны КГБ.
Когда в 1974 году Владимира Петрова под чужим именем поместили в приют, Евдокия навестила его всего несколько раз. Она переехала на юг Австралии, где скончалась в возрасте 88 лет. Соседи считали ее весьма набожной старушкой. В доме было много православных икон, вывезенных, по ее рассказам, из Сибири.
В очерке использована информация из книги Д.П. Прохорова «Сколько стоит продать Родину».