Мама, папа, мне плохо!
На прошлой неделе актовый зал Тюменской клинической психиатрической больницы, где назначили очередную встречу родителям из Школы здоровья, был почти пуст…
— У некоторых неотложные дела, они предупредили об этом заранее, — говорит Маргарита Суворова — единственная мама, которая не прогуляла урок. — Но многие все-таки посчитали, что тема занятия — не для них.
Тема, которую предложила к обсуждению врач-психотерапевт Ольга Тальчук, звучит, и правда, пугающе — «Суицидальное поведение детей и подростков». Вот и не удивительно, что у мам и пап сразу же нашлась масса важных дел — все лучше заняться ими, чем слушать о детских самоубийствах. К тому же, если их семей это никаким образом не касается…
— Это и есть самое распространенное заблуждение, — сетует Ольга Тальчук, присаживаясь за преподавательский стол. — Они говорят: «У нас все в порядке: сын (дочь) учится хорошо, не водится с плохими компаниями, вечера проводит дома, не пьет, не курит.» Мало кто задумывается, что к такому ребенку надо присмотреться еще более внимательно, чем даже к тем, кто приносит плохие отметки, спорит со взрослыми, дерется во дворе. Они-то, по крайней мере, выплескивают все свои эмоции — а значит, заметить тревожные изменения в их поведении легче. С «тихими» же детьми сложнее — свои переживания они носят в себе.
А переживаний у каждого ребенка хватает, уверена Ольга Тальчук. Особенно, если он уже подобрался к переходному возрасту, который за последнее время значительно помолодел. Научная литература до сих пор называет самым проблемным периодом в жизни подростков возраст 14 лет. Психиатры-практики говорят, что поведение и мировосприятие детей начинает серьезно меняться уже с 10 лет. Информационный прогресс диктует свои темпы -Интернет, сотовые телефоны, многие часы, проведенные у телевизора (родителям постоянно некогда контролировать этот процесс). Не успеваешь оглянуться, как вчерашние мамины и папины ласковые и послушные малыши в мгновение ока становятся вредными, неуправляемыми тинэйджерами. Которые постоянно отстаивают свое право на взрослую жизнь (в том, что в свои 10-14 они «взрослые и самостоятельные», подростки нисколько не сомневаются).
— И здесь главное — не стать в глухую оппозицию, как это делает большинство родителей, — предостерегает Ольга Тальчук. — Надо сначала побеседовать с ребенком и узнать, что же он хочет решать в своей жизни самостоятельно? Может, просто выбирать одежду, в которой идет гулять?.. А взрослые, не разобравшись, могут отказать ему совершенно во всем. В таком случае у сына или дочери остается один, но самый веский аргумент против тотального ограничения…
Ольга Владимировна припоминает недавний случай из своей практики. В центр суицидальной превенции, который открыли на базе психиатрической больницы в феврале, обратилась женщина. Она рассказала, что ее дочка регулярно угрожает самоубийством. Все потому, что родители ругают ее за прогулы уроков. Взрослые боятся, что дочь выполнит страшное обещание, поэтому периодически отступают. Но когда звонят учителя и говорят, что девочки снова не было в школе, опять теребят ее. И — получают ставший традиционным ответ: «Напьюсь таблеток или выпрыгну из окна, тогда будете знать!» Замкнутый круг…
— Мама плачет, спрашивает — что делать? — рассказывает психотерапевт. — Хотя, по большому счету, ничего и не делала. Скандалы и нравоучения — не в счет. Мама ни разу не обняла свою дочку, не предложила ей поговорить по душам, узнать, почему она избегает школу. Может, ее там обижают? Попытка суицида или угроза им — это всегда призыв ребенка о помощи. «Мама, папа, посмотрите на меня — мне очень плохо!»
На самом деле, говорит Ольга Владимировна, подросток не способен по-настоящему желать себе смерти. Он использует угрозы наложить на себя руки в качестве сигнальных маячков.
— Завершенных детских суицидов, по статистике, — не так много, — продолжает Ольга Тальчук. — Трагические случаи происходят, когда ребенок перегибает палку — не рассчитал количество таблеток, оступился на подоконнике, слишком глубоко порезал запястье. Поэтому задача родителей — не проглядеть этот момент, оказаться в нужное время рядом. А в идеале — вообще не допустить у своего ребенка подобных мыслей.
На первый взгляд, ничего сложного не требуется. Надо просто… подружиться со своим чадом. Но в этом-то и вся загвоздка, разводит руками Ольга Владимировна. На ходу дать дельный совет, прочитать нотацию, продиктовать график прогулок — это все — пожалуйста! А вот чтобы на часик оторваться от своих взрослых дел и присесть рядом с младшим членом семьи, рассказать о своем рабочем дне, ненавязчиво расспросить о делах в школе. На это у родителей часто не хватает ни времени, ни терпения.
— Однако подросток пойдет родителям навстречу только в том случае, когда они сами будут с ним откровенны и начнут общаться на равных, — уверяет Ольга Тальчук.
Тогда ребенку и не придется прибегать к страшным иносказаниям. Плохо ему, тревожно, запутался в себе — он так и скажет, напрямую. Ведь скрывать ему от родителей больше ничего не придется.
Жаль, что об этом узнали не все ученики Школы здоровья. Но Маргарита Суворова, которая внимательно слушала психотерапевта, пообещала обязательно передать им все, что запомнила.
— Конечно, нам будет гораздо труднее применить теорию на практике, потому что у родителей, которые посещают Школу, не обычные детки. Они — аутисты, — говорит Маргарита. — Они с большим трудом соглашаются на диалог, но мы не унываем — изо всех сил стараемся наладить со своими детьми контакт.
Если не словесный, то тактильный. И обязательно — душевный. Например, Маргарита точно знает, что когда ее семилетний сын заговаривает о смерти, значит, его что-то сильно беспокоит — болит зуб, живот, устал на прогулке.
— Я крепко обнимаю его, глажу по голове, — говорит женщина. -И он постепенно успокаивается и начинает говорить совсем о другом.