Великим путь от незнания к знанию
В начале нашего разговора Илья Моисеевич честно признался, что у него есть и своя «корысть» в интервью:
— Я хотел бы сориентировать молодых людей на поступление в нефтегазовый университет на нашу специальность «Материаловедение и технологии материалов».
К финалу нашей беседы мне тоже хотелось, чтобы на кафедру профессора Ковенского пришли не только молодые, но и талантливые.
— Илья Моисеевич, вы ученый с мировым именем, который ведет активную преподавательскую деятельность. Что же в приоритете — ученый или учитель?
— Здесь все в сочетании. С одной стороны, человек, который занимается наукой и находится на ее переднем крае, может нести эти знания в аудиторию, выпускать по-настоящему продвинутых специалистов. И мы сегодня готовим людей, которые придут на производство и будут ориентироваться в наиболее актуальных проблемах.
Но в параллели «учитель-ученый» есть и обратная связь — на третьем, четвертом курсе наиболее способные студенты сами начинают интересоваться наукой, приходят к нам в лаборатории — исследовать, экспериментировать. В этом мы видим замечательное сочетание науки и образования. Нельзя сказать что первично, а что вторично. Вообще преподаватели обязаны заниматься и научной деятельностью. В рамках тех часов, что ведет педагог, обязательно предусмотрена некая часть на занятия наукой. Но у тех преподавателей, что серьезно занимаются исследованиями, эта работа занимает гораздо больше времени. У настоящего ученого голова работает все 24 часа в сутки.
— Вы не материалист?
— Некий коллективный разум, как у Станислава Лема в романе «Солярис», возможно, существует -идут постоянное накопление и обмен всемирной информацией. Не случайно многие великие физики, в конечном счете, пришли к выводу, что без некой высшей силы не обошлось создание Вселенной.
— Сегодня массу споров вызывает работа Российской академии наук. Говорят о необходимости ее реформы. Насколько тесны связи ТюмГНГУ с РАН? Есть ли положительные результаты совместной деятельности?
— Несколько лет назад к юбилею Академии наук в журнале «Известия вузов. Нефть и газ» была опубликована статья о взаимодействии Тюменского индустриального института (а затем и нефтегазового университета) с подразделениями Академии. Наше сотрудничество длится более сорока лет. Самым интересным результатом этого взаимодействия стало создание по инициативе руководства университета и Тюменского научного центра Сибирского отделения РАН нескольких научно-исследовательских институтов двойного подчинения, которые работали достаточно продуктивно. Причем на этот счет не существовало никакой нормативной базы, мы здесь бежали «впереди паровоза».
— Институты работают до сих пор?
— Жизнь расставила свои приоритеты — некоторые институты закрылись, но часть действует. А один из проектов проник во все сферы подготовки специалистов в нашем университете — «криологический аспект в образовании».
Тюменская область находится большей своей частью в зоне вечно мерзлых, либо сезонно мерзлых грунтов, и это, так или иначе, сказывается на всех видах деятельности в нашем регионе. И понимая, что наши выпускники будут работать в зонах низких температур, мы учли это обстоятельство в каждой изучаемой дисциплине. Например, зная, что материалы ведут себя совершенно по-другому в условиях низких температур, мы на нашей кафедре скорректировали программу обучения, чтобы студенты получили как можно более полный объем знаний по свойствам материалов именно в данных условиях.
Если же говорить о сегодняшней ситуации с реформированием Академии наук, то, на мой взгляд, существует опасность «вместе с водой выплеснуть ребенка».
— Какие открытия делает ученый Ковенский?
— Принято разделять науку на фундаментальную и прикладную. Наша кафедра занимается изучением структурных и фазовых превращений в электроосажденных металлах и сплавах. А также разработкой алгоритма получения функциональных аморфных и нано-кристаллических покрытий (то есть, имеющих улучшенные механические и физические характеристики). Это фундаментальные исследования, но все, что возможно, мы пытаемся реализовать в промышленности. Область применения наших научных изысканий — надежность материалов и конструкций. Многие наши разработки успешно применяются в нефтегазовом комплексе Западной Сибири и на предприятиях Урала.
— А можно ли подсчитать экономическую выгоду ваших изысканий в рублях?
— Боюсь, что это невозможно. Даже не возьмусь подсчитывать. Эффективность деятельности ученого можно проследить как путь от незнания к знанию. Получение новых знаний — главное, на что ориентирована наука, и эти знания, безусловно, должны быть полезны обществу. С точки зрения фундаментальной науки — исследование должно быть проведено, и получен некий результат с точки зрения прикладной — данный результат должен быть реализован.
Что же касается вашего определения «в рублях», то мы регулярно и небезуспешно участвуем в различных тендерах и конкурсах. И хотя мои коллеги нередко говорят о том, что победитель часто предопределен, я считаю, что, если мы не будем участвовать в конкурсах, то уж точно ничего и не выиграем. Конкурсная система финансирования науки -это сегодня мировая практика. Например, исследовательские лаборатории в США могут два-три месяца готовить документы для участия в конкурсах на получение гранта. Но получив его, лаборатория может безбедно существовать целый год.
— Может поэтому наши молодые ученые и уезжают из России, чтобы безбедно существовать?
— Думаю, что это не так. Многие студенты готовы поехать работать за рубеж, попробовать себя. Но сегодня нет нигде таких возможностей для реализации себя, как в России. Что касается ученых, то часто они едут не за деньгами, а за первоклассной приборно-лабораторной базой.
— А вы хотели бы работать за рубежом?
— С удовольствием поработал бы в такой лаборатории месяца три. Экспериментатор без лаборатории из себя мало что представляет, он за свою жизнь обрастает приборами, инструментами, методиками. Гораздо проще теоретикам — им достаточно ручки и тетради.
— То есть, если вам поступит предложение о работе в первоклассной лаборатории, то вы уедете?
— Разве что посмотреть организацию науки.
— Есть ли такое место, где вы мечтаете работать?
— Есть.
— ???
— В Тюменском нефтегазовом университете. Здесь мои предшественники и я создали лабораторию, которая отвечает современным требованиям. Надеюсь, в скором времени мы дооснастим ее. К тому же я не новичок в науке -есть профессиональные связи, и найду возможность, в случае необходимости, выполнить эксперимент на уникальном оборудовании, которого нет у меня. Нефтегазовый университет это даже не место работы — это моя жизнь.
— Илья Моисеевич, у вас есть шанс получить Нобелевскую премию?
— К сожалению, я понимаю, что вряд ли (так же когда-то ответил на подобный вопрос известный физик, академик Евгений Велихов). По материаловедению Нобелевскую премию не вручают, но ученые нашего профиля с успехом получают Нобелевские премии по физике и химии.
Хотя несколько лет назад, занимаясь изучением функциональных покрытий (а процесс их получения связан с термодинамически неравновесными условиями, то есть теми, которые человек создает искусственно), мы обнаружили некие эффекты. Но немного «недовинтили». Десять лет спустя примерно за это была получена Нобелевская премия. Я всегда привожу этот пример своим ученикам. Считаю, что, если делом заниматься серьезно, и при наличии фарта, можно выйти на самый высокий уровень.
А просто мечтать о Нобелевской премии — глупость какая-то.
— Много ли у вас студентов и аспирантов, которых вы хотите видеть в качестве коллег по кафедре или соавторов?
— Такие есть, и они работают на нашей кафедре. Но есть одна проблема, которую, к сожалению, приходится затрагивать — это зарплата преподавателя, которая довольно скромна. Зная это, наши ученики, успешно защищая диссертацию и имея все шансы стать хорошими учеными, заявить о себе в науке, все-таки уходят. Один из моих учеников, защитившись, устроился в бизнес-структуру и вполне доволен жизнью, но, с моей точки зрения, шансы стать ученым потерял.
— Ваши увлечения — лошади, шахматы и мировая литература. Если с шахматами все более или менее понятно, то причем здесь лошади?
— Трудно сказать… Моя страсть — лошади рысистые.
— Вы игрок?
— Ну, зачем же так для интервью? Но при случае — могу сыграть. Дело в том, что, когда человек ходит на ипподром (только не надо доводить это до болезни), когда выбирает лошадь и играет в тотализаторе, у него появляются совсем другие ощущения. Это как будто ваша лошадь. У вас возникает элемент сопереживания.
— Выигрываете?
— На ипподроме говорят: если вы ушли «при своих», значит, вы уже в выигрыше.
— В чем вы видите выигрышность именно вашей специальности, преимущество ее перед другими?
— Материаловедение определяет прогресс в любой другой технической области. Ни освоение космоса, ни машиностроение, ни нефтегазовая промышленность не возможны без новых материалов с новыми характеристиками. Выпускники нашей кафедры востребованы в широкой области, от ювелирной промышленности до металлургии. Заметьте, первые магистры в Тюменской области появились именно на нашей кафедре.
— Среди ваших абитуриентов многие имеют шансы стать учеными?
— В этом году мы выпустили 22 специалиста. Гарантируем нашим выпускникам «образование через всю жизнь» — девиз нашего университета. Это значит, что они могут вернуться к нам, выбрать тот или иной вид дополнительного образования, поступить в аспирантуру и получить любую консультацию, которая в наших силах.
Илья Ковенский. Известный российский ученый в области материаловедения. Один из основателей и руководитель научного направления. Член российских и зарубежных научных обществ. Доктор технических наук, профессор Тюменского нефтегазового университета. Заслуженный деятель науки Российской Федерации.
***
фото: Профессор Илья Ковенский.