4. Не сезон для летучей рыбы
Окончание. Начало в NN 138, 139, 140.
Стефано по-прежнему не показывается, зато прислал e-mail со ссылками и рекомендациями, как провести выходные. Сегодня пятница, и у нас в планах посещение театра The Plantation (он работает по средам и пятницам, показывает шоу бейджанских танцев). На концерт Рианны в Кенсингтон Овал решили не ходить — убедили себя, что детям там будет не интересно. А в Плантейшн тоже не попали: закрыто без объяснения причин. Впрочем, причина, по мнению охранника из близлежащего отеля, как раз лежит на поверхности: «Сегодня же концерт Рианны, — сказал он. — Все ушли туда».
Впрочем, и без бейджанских танцев этот день оказался интересным. С утра поехали на East Point. Вышли из машины у маяка в местечке Marley Vale и увидели, что, собственно, самая восточная оконечность острова находится чуть правее — это скалистый мыс, выдающийся в море. Но идти туда пешком мы поленились. А смысл? «Вот, дети, сейчас мы находимся на самом восточном краю острова. Сейчас мы так близко к дому, как никогда за эти семь дней. Что вы чувствуете?»…
Едем в Батшебу. Интересно, не в честь Батшебы ли Лорд, в девичестве Серджент, матери Сэма Лорда, назвали этот городишко? Или в честь библейской Вирсавии (Батшебы), которую царь Давид отбил у мужа? По легенде, он увидел ее купающейся, но мы-то знаем, что как раз Батшеба — чуть ли не единственное место на Барбадосе, где абсолютно нельзя купаться! Зато здесь самые живописные места. И уж точно самые живописные дороги. Они петляют, крутятся и даже меняют плоскость.
И вот очередной спуск с крутой горки — и мы выезжаем на крохотную парковку у моря. Первое, что мы видим — сидят люди в воде. Там, где купаться, как мы знаем, совершенно невозможно. Мы понимаем, что они сидят в каменных ваннах, которые в других местах называются hole, то есть дырами.
Сидеть в теплой ванне, наблюдая, как с грохотом бьются волны о каменный берег, удивительно! А еще мы наблюдали за птицей, которая охотилась тут за мелкой рыбешкой, за рыбаком, забрасывавшим сеть, за серферами (место, где мы находимся, называется Soup Bowl: здесь самые лучшие волны на Барбадосе). Кстати, на пляже по всей его длине расставлены красные флажки — предупреждения, что купаться нельзя.
«Заметьте, дети, у нас ни один день не похож на другой», — сказала я.
Вот, к примеру, сегодня поехали в Ойстинс на рыбный рынок. Рано, еще не все рыбаки вернулись с уловом. Какая-то девушка спросила, что мы хотим. Я говорю — мальчик хочет посмотреть летучую рыбу. Ой, отвечает она, для летучей рыбы сейчас не сезон, она только в ноябре ловится. Представляю, сколько ее вылавливают в ноябре, чтобы потом всем ресторанам и домашним хозяйкам на весь год хватило. Ведь тут и в августе на каждом шагу flying-fish жарят, парят и варят.
Что дальше? Ботанические сады смотреть не хотим, парки — тоже, остается North Point. Едем на север вдоль западного побережья. Честно сказать, оно нам порядком поднадоело. После Бриджтауна (или BTown -как тут пишут на автобусах) начинаются дорогие отели, гольф-поля, сплошная Пицунда, как я ее себе представляю — сталинский ампир и рококо. Растительность тут более пышная, чем на юге, но ясно, что эти деревья специально посажены, чтобы скрывать от посторонних глаз территорию отелей. Быстро проскакиваем до Сент-Люши, самой северной провинции острова. А там народу совсем нет, какие-то поселки, наполовину состоящие из новостроек. Как будто правительство страны приняло программу заселения этих территорий, но еще не выполнило ее.
За виллой «Валгалла» — поворот налево: стоит деревянный киоск, а рядом табличка: Welcome to a bird-man, а подле самодельный указатель — Nice view. Мы прошли по стрелке и вышли на клиффы. Клиффы как клиффы, страшные.
На обрыве стоит рыбак, забрасывает удочку — прямо с такой высоты в такую глубину (пятнадцать метров). Возвращаемся к киоску, я хочу купить птичку, вырезанную из скорлупы кокосового ореха. Птичка стоит 25 барбадосских долларов, у нас есть одна купюра в 50 долларов. Мастер птичек говорит: две минуты, стойте тут, — выбегает из киоска с деньгами и пылит куда-то в кусты. Минут через пять возвращается со сдачей, приносит 30 долларов. Он славный. Я его фотографирую. Его фамилия Пирсон, а зовут Уиллаби.
Едем дальше. Видим автобус с мороженым, машем ему, останавливаемся, покупаем три порции разных. Пока дети шумно выясняли, у кого вкуснее, проехали поворот на Animal Flower Cave. Мы не собирались туда заезжать, но я краем глаза замечаю на повороте мужика, который машет нам вслед руками и что-то кричит. Как будто он решил, что мы случайно пропустили поворот и непременно от этого огорчимся. Все это быстро пронеслось в моей голове, и я уговорила мужа повернуть обратно.
Вот дядька обрадовался, когда мы вернулись! У него, оказывается, тоже ларек тут. Маски, бусы, картинки какие-то. Из вежливости мы все посмотрели и пощупали. Большие маски отвергли, потому что они тяжелые, маленькие — потому что они дорогие. Чтоб не расстраивать мужика отказом, сказали ему: в другой раз, — и расстались довольные друг другом.
Возле пещеры неожиданно многолюдно. На парковке три автомобиля и минивэн. В пещере очень красиво. Волшебный свет проникает сюда через большую арку в сторону моря. Как бы мы находимся внутри клиффа, над морем. Гид у нас смешной (экскурсии в пещеру только с гидом). Немного похож на Эдди Мерфи (ну, кстати, довольно распространенный мужской тип), только волосы у него соломой торчат из-под кепки, как у Олега Попова. И еще он пришепетывает. Но рассказывает толково. Вообще, когда люди узнают, что английский нам не родной, начинают говорить более внятно. А так барбадосцы жуют окончания. А заодно и суффиксы с приставками.
Так вот гид рассказал нам, что сейчас море спокойное, поэтому доступ в пещеру открыт. А в другое время здесь все залито водой. В феврале волны бывают настолько большими, что достают даже до площадки на самом верху скалы.
Сейчас вода, что мы видим на дне пещеры, наполовину морская, наполовину дождевая. И это как раз губительно для анемон, что живут на дне этих маленьких озерец. Пресную воду анемоны не любят, они от нее болеют и погибают. Вот как сейчас — видите? -они бурые. А в соленой воде они красные и желтые. Этим-то анемонам пещера и обязана своим названием. Гид говорит: когда люди впервые попали сюда, они воскликнули: «Какие красивые цветы!» Только прикоснулись, и анемоны захлопнулись. «Да это же животные!»… Отсюда и пошло -Animal Flower.
Гид показал нам крабов, которые караулят в расщелине в ожидании, что волна закинет им рыбок. А еще гид сказал, что буквально вчера наверху, на клиффах, была поймана на удочку метровая акула. Гид даже видео показал на своем мобильнике.
Ну и погода: только что налетел ливень. Но это ни о чем не говорит: в другом районе острова в эту минуту спокойно может светить солнце. К примеру, едешь из Бриджтауна в Ойстинс: в Бриджтауне солнышко светит, а в Ойстинсе дороги залиты и проехать по ним невозможно. Вообще наш Ойстинс — самое мокрое место на острове. Хорошо, что мы на машине, а то, наверное, вообще солнца бы не увидели.
… Ужинать поехали в Сент Лоуренс Гэп. В ресторане — табличка: пожалуйста, убедитесь, что вы одеты прилично. Я критически осмотрела свое семейство, соображая, подойдет ли к нам это слово. Все в порядке, разве что немного встрепанные после морского купания, но это можно списать на дождь. Ресторан относительно недорогой, есть, как обычно, и суп дня, и улов дня: на выбор — дельфин или марлин. Андрей выбрал марлина, мол, его не жалко. На самом деле дельфина ему тоже не жалко. Спустя каких-то четыре дня он съест этого дельфина на Доминике. Потому что его подадут как жареную на гриле махи-махи с тушеным луком и макаронами. Dolphinfish и mahi-mahi в принципе одно и тоже, это рыба семейства дорадовых, но махи-махи звучит не так ужасно.
Итак, сегодня 7 августа, последний день на Барбадосе. Сердечно попрощались со Стефано. Для этого пришлось его разбудить. Выяснили, что он нисколько на нас не сердится, а просто… поздно встает по утрам, когда нас уже нет, и возвращается домой, когда мы спим. Получается, мы всю неделю элементарно не совпадали по фазе! Сказались десять часовых поясов, что разделяют Тюмень и Барбадос.
На теплом деревянном крылечке, залитом утренним карибским солнцем, было приятно поболтать с немного сонным Стефано и его подругой Элизабеттой о сибирской зиме. Элизабетта сказала: как это печально — большую часть года надевать на себя много одежды… Стефано рассказал, что был в Москве и Питере и даже летал на один день в Новосибирск, на выставку, но ничего там не видел, потому что сразу сильно замерз (дело было зимой).
Стефано и Элизабетта отвесили нам порцию комплиментов: мол, какие у нас дети тихие и воспитанные, не то что итальянские (они оба итальянцы). Мы в ответ поделились восторгами относительно их недвижимости. Мол, нам очень комфортно было жить в Blue Ocean Villa. Особенно понравилось, что дом открыт всем ветрам и всем звукам. Мы постоянно слышали шум ветра, дождя, грохот волн, шелест пальм, чириканье птиц, чье-то кваканье, бульканье. На веранде по утрам у нас пели черные дрозды, а под балконом обреталось семейство крабов. А по ночам в окно спальни попадает далекий свет маяка. Нет, на самом деле ужас как романтично.
***
фото: Soup Bowl (Чашка Супа) — рай для серфингистов;Камни Батшебы;Пирсон, мастер птиц;Пещера Animal Flower;На рыбном рынке;Майами-бич на закате