Письма пишут разные…
Приходилось ли вам получать официальные письма, читатель? Странный вопрос — мы все живем в мире бумагооборота. И если даже официальное письмо доставлено вам электронной почтой, все равно — характер и тональность текста от этого не меняется.
Примерно в таком духе писал царь Иван Грозный князю Андрею Курбскому: «Ты, собака, лжешь… Что же ты, собака, гордо хвалишься и хвалишь других собак-изменников… А лицо свое ты высоко ценишь. Но кто же захочет такое эфиопское лицо видеть?..» Можно кое-что списать на эпоху, на трудное детство Ивана Васильевича, на нехорошее поведение самого князя Курбского.
Прошло с тех пор почти 450 лет, а репрессивный дух деловой переписки нет-нет да и дает себя знать. И пусть нынешние наши визави далеко не цари и даже не графья, зато запугивающий тон сохраняется. Даже если в «шапке» написано: «уважаемый», а в подписи — «с уважением…», суть от этого не меняется, и желание указать адресату его настоящее место в этой жизни не исчезает со временем.
Мой личный архив хранит достаточное количество образцов из самых разных источников. Из коммунальных учреждений. Из контролирующих ведомств. Из муниципальных подразделений. Все разные, а желание пужануть «на всякий случай» совершенно одинаковое. Можно сказать, близнецы-братья.
Вот письмо жилищно-коммунальное (правда, нет в нем ни «уважаемый», ни «с уважением»). Сразу берут быка за рога:
«Вам необходимо оплатить образовавшуюся задолженность в течение 10 дней. В случае неоплаты (следует собственное название конторы)… вправе по основаниям, предусмотренным действующим законодательством, применить в отношении Вашего помещения процедуру введения ограничения режима потребления.»
Бедный клиент, получив письмо с месячным опозданием против даты в письме, берет шапку в охапку, мчится по указанному адресу и выясняет, что у него не только нет задолженности, а, наоборот, имеет место переплата в целых 19 рублей. Ну и, понятное дело, высказывает неудовольствие в словах далеко не парламентарных.
Другое письмо из того же архива упрекает адресата, что, совершив административное нарушение, он «не представил доказательства устранения». И дальше абзац из неведомого документа, откуда следует, что невыполнение предписания «влечет наложение административного штрафа… или дисквалификацию на срок до трех лет…» А как бы вы себя чувствовали, дорогой читатель, получив такое «письмо счастья»? Небось, потеряли бы покой и сон? (О более адекватной тону письма реакции даже не хочу говорить, ведь мы же с вами интеллигентные люди! Тем более, что предписание было исполнено в тот же день, когда оно поступило).
Третье и четвертое письма касались весьма деликатной сферы отношений между арендодателем и арендатором. И тут с первых же строк в ход пускалась тяжелая артиллерия в виде угрозы срочного выселения.
Хочу заметить, что все эти тексты не выдуманы автором. Их предоставили в распоряжение редакции обиженные адресаты, которых мы не называем, дабы еще больше не осложнять их отношения с теми, чьи подписи стоят под письмами.
В заключение хочу рассказать еще одну историю. В ходе стажировки за рубежом мне удалось познакомиться с перепиской абсолютно рядовой жительницы города Чикаго, не имеющей никакого официального статуса. Просто хозяйка частной школы для «особых детей». Которых она учила говорить, общаться, писать. Как-то Нэнси, назовем ее так, написала сенатору от штата Иллинойс. Мол, так и так, мистер сенатор. Я внимательно слежу за Вашими выступлениями в сенате США и с некоторыми из них я не согласна. И далее — первое, второе, третье.
Вскоре пришел ответ: «Дорогая Нэн! Благодарю за внимание, с которым Вы следите за моей работой в сенате. По существу Ваших замечаний хотел бы сообщить…» Во-первых, во-вторых, в-третьих.
Кстати, этого сенатора звали -Барак Обама. Кто не знает, он сейчас работает президентом Соединенных Штатов.
С уважением к читателю,