Из опытов быстротекущей жизни,
Современники Пушкина писали, что юный Александр был слаб в математике. Признаюсь: не могу в это поверить. Потому что его литературные формулировки всегда блистательны, точны, совершенны. В том числе и эта, из «Бориса Годунова», об опытах быстротекущей жизни…
Она вспомнилась мне, когда я внезапно осознал, что памятник тюменским школьникам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны, уже старше тех, кому он поставлен. Потому что памятнику больше двадцати, а юные солдаты так и остались навеки девятнадцатилетними.
И тогда открыл я старую «амбарную книгу», где вклеены вырезки из «Тюменской правды» 25-летней давности.
Бурный 1988-й год. Столько событий! А тут еще одно, чисто городское, локальное — предложение «ветеранов довоенной школы N 1», так написано в газете, — поставить памятник ребятам из этой школы, ушедшим на фронт и не вернувшимся.
Предложение, о котором еще в декабре 1987 года рассказал писатель Анатолий Васильев в очерке «Братство сорок первого года», всколыхнуло Тюмень.
«… Моя семья поддерживает предложение о создании памятника выпускникам — таким юным, прекрасным, полным радужных надежд, но шагнувшим со школьной скамьи в огненный смерч войны. Мы готовы внести деньги на памятник.» (Из письма В. Зайцевой).
«. Мы солидарны с выпускниками средней школы N 1 и одобряем их инициативу. По поручению товарищей по школе N 50 полковник в отставке В. Егоров, ветераны труда О. Попкова, Г. Снегирева».
«. Из двух классов выпуска 1941 года школы N 21 на фронт ушли 25 человек, в том числе две девушки. Не вернулись одиннадцать. Судьба наших товарищей — частица судьбы народной. Мысль об увековечении памяти их никогда не покидала нас. Мы поддерживаем предложение поставить памятник выпускникам всех школ города. Это наш долг — вспомнить всех поименно.» (под письмом 11 подписей).
«. Мы считаем святым предложение ветеранов довоенной школы N 1.» (15 подписей).
(«Тюменская правда», 5 апреля 1988 года)
Что было дальше? На дворе 1988 год, перестройка, гласность. И вот уже Тюменский горисполком обсуждает «инициативу снизу». Предложение в принципе принимается, но надо «обсудить и согласовать». На обсуждение и согласование ушло более трех месяцев. Были горячие споры о выборе места. О проекте памятника. О том, почему надо почтить память именно выпускников? «А если все захотят поставить себе мемориалы?» — прозвучал чей-то очень трезвый голос.
— Прежде всего, — отвечал трезвому голосу отдел пропаганды «Тюменской правды», — себе никто памятника не требует. Речь идет о погибших. И если бы жертвы нашего народа не были столь велики и бесчисленны, то каждому из павших надо было бы поставить персональный памятник. Каждому! Ведь «никто не забыт», не так ли?..
Отклики тюменцев захлестывали газету, и отдел пропаганды, в частности. Городской совет ветеранов предлагает развернуть строительство общегородского мемориала в районе воинского захоронения на Текутьевском кладбище, «включив в него и фамилии погибших выпускников».
Группа педагогов и бывших выпускников во главе с заслуженным учителем РСФСР Петром Юлиановичем Хайновским считает: наряду с общим мемориалом необходимо установить памятник самым юным фронтовикам — в сквере у дома-музея В.К. Блюхера.
Заключение председателя горисполкома Виктора Токаря: наряду с подготовкой к строительству общегородского мемориала активизировать разработку памятника десятиклассникам. Поручения: творческой группе Распопова — Гриценко продолжить работу над памятником в сквере; управлению главного архитектора — обеспечить поиск альтернативных вариантов памятника и его размещения; 22 июня представить все работы на суд общественности. («Тюменская правда», 4 мая 1988 г.)
Понятно, что все решалось непросто. Один из самых серьезных, как всегда в нашей стране, — вопрос о земле. Инициаторы настаивали на сквере у дома Блюхера — это место было популярным у довоенной тюменской молодежи, отсюда ребята и на фронт уходили. Трезвые головы напоминали, что «исторический центр и так перегружен мемориалами» — борцам революции, Николаю Кузнецову, вечный огонь и сопутствующие ему сооружения… Чья точка зрения победит?
«Тюменская правда», 24 июня 1988 года:
«… Горисполком оказался пунктуален. Полтора месяца назад его председатель пообещал, что 22 июня проекты памятника будут представлены на всеобщее обсуждение, — 22 июня выставка была открыта…
В конкурсе участвуют четыре проекта: Николая Распопова (две работы), Николая Гриценко, Геннадия Вострецова. Завязываются первые дискуссии. В центре одной из них — художник Остап Шруб, ветеран войны. Он отстаивает работу скульптора Вострецова — необычную, сложную…
— Искусство должно быть понятно народу, — оспаривает мнение Остапа Павловича кто-то из бывших выпускников.
— Искусство должно быть понято народом, — с напором парирует Шруб.
Разные взгляды, вкусы, точки зрения. Мужчина и женщина глядят на макет Распопова: юноша- солдат прощается с подругой.
— Так оно и было на самом деле, — растроганно говорит мужчина.»
«Тюменская правда», 8 июля 1988 года:
«Положила руки мне на плечи.
Расставаться — это значит ждать.
И на фронт в последний школьный вечер
Ты меня приходишь провожать…»
Эти строки Ирина Сушкова, выпускница 1942 года, оставила в книге отзывов. В одной из четырех школьных тетрадей, заполненных на выставке за несколько июньских дней. Всего свыше 200 записей. Вот еще одна:
«С моим любимым мы расстались на тюменском вокзале 19 июня 1941 года. Он после окончания Томского артиллерийского училища направлялся к месту службы в Белорусский военный округ и заехал со мной попрощаться. Расставались ненадолго, а оказалось — на целую войну. Не могу вспоминать эти годы без слез. Киева».
— 90 процентов посетителей выставки высказались за проект скульптора Распопова и архитектора Гриценко «Прощание», — сказал на открытом обсуждении конкурсных работ председатель горисполкома Виктор Токарь.
Определено и место — тот самый уголок сада Пионеров, неподалеку от дома Блюхера, где когда-то еще не воевавшие, еще не убитые ребята встречались после уроков, гуляли, мечтали.
Председатель горисполкома отдельно поблагодарил инициативную группу. На газетном снимке их лица. Увы, они уже не молоды, эти люди, проделавшие огромную работу. Сперва натолкнувшись на непонимание, даже на недоверие, они стучались в двери служебных кабинетов и редакций газет. Они взывали к патриотическим чувствам. Они выступали в школах и рабочих бригадах. Они сумели переломить общественное мнение и повести его за собой. Порой они готовы были отчаяться, но вновь подымались в бой. Доброе и святое чувство вело их — то самое братство сорок первого года.
. Много лет назад ушедшие в военный поход ребята теперь возвращаются к школьному порогу.
. 26 октября 1988 года работа скульптора Николая Распопова была одобрена худсоветом художественного фонда. Затем утверждена градостроительным советом. 28 ноября исполком городского совета принял решение — установить памятник 22 июня 1989 года. Наступили непростые времена, и памятник встал на постамент только в 1991 году, в день 50-летия начала Великой Отечественной войны.
Но самое главное было все-таки совершено в 1988 году, двадцать пять лет назад. И сегодня бронзовые сверстники в сквере «Прощание» уже старше тех, о ком они напоминают и будут напоминать.
***
фото: На снимках: памятник «Прощание» сегодня.;На снимках: памятник «Прощание» сегодня.