В Донецке было страшно
Одна из самых горячих тем в СМИ — события на Украине. Рассказывают разное. Но лучше всего может рассказать тот, кто видел все сам.
Найти очевидца оказалось несложно — уже две недели в Тюмени гостит у моей старшей сестры первокурсница Донецкого национального университета экономики и торговли Наталия Анина.
— Корпус моего вуза находится рядом с площадью Ленина — в центре всех событий. Сидя на занятиях, слышала выкрики митингующих «Россия! Россия!» и звук громкой сирены. Один из одногруппников был возле администрации области. Он — фотограф, и ему было интересно запечатлеть противостояние сторон. По его словам, если никого не трогаешь, то и тебя там никто не тронет. Но когда военные действия дошли до Донецка, стало действительно страшно. Университет никто не собирался закрывать, учеба продолжалась. Наша группа решила не рисковать жизнью и не пойти на занятия. Преподаватели, несмотря на конец учебного года, одобрили это решение. На следующее утро, буквально в ста метрах от общежития, где я живу, горел Дворец спорта «Дружба». Отчетливо слышала звуки летающих в небе истребителей — штурмовали аэропорт и район железнодорожного вокзала.
— Чем отличается звук истребителя от пассажирского самолета?
— Он совершенно другой — резкий и громкий. При этом самих самолетов не видно — они очень высоко. Университет на неделю закрыли. В Донецке была объявлена эвакуация. Я родом из Николаевской области, мне нужно было добраться до станции Ясиноватая, которая находится в нескольких километрах от Донецка. Там как раз расположен блок-пост Донецкой народной республики. Маршрутки не ходили, таксисты тоже отказывались ехать. Единственный способ выбраться из города — собственный автомобиль. Подруга не оставила меня в общежитии, забрала к себе в Константиновку — это в 60 км на север от областного центра. Ехали мы в объезд, на блок-посту нас остановили. Каждую машину при проверке держат на мушке. Однако днровец с автоматом был на удивление очень приветлив. Константиновка на тот момент уже пережила военные действия, но последствия остались — не было воды, так как боевой снаряд вывел из строя водопровод.
— Родственники волновались…
— Мама постоянно звонила, но я успокаивала ее тем, что в Константиновке все спокойно.
— Через неделю вернулась в Донецк?
— Да, на этот раз — на рейсовом междугороднем автобусе. Мы его ждали около двух часов. В итоге не хватило сидячих мест. На блок-посту днровцы с автоматами у всех проверили паспорта. Их интересовала прописка. После быстрого завершения процедуры извинились за беспокойство и пожелали счастливого пути. Ехали мы по ужасной трассе с огромными ямами. Въехав в Донецк, первое, что увидела, — баррикады: колючая проволока, автомобильные покрышки, мешки… Водитель доставил нас на железнодорожный вокзал. Было страшно — ведь знала, что здесь погиб не один человек.
— Учеба продолжилась?
— В ускоренном режиме. За полторы недели мы сдали все контрольные. Пятого июня университет закрыли, хотя у нас только должна была начаться сессия, а после — практика. Сессию отменили, некоторым в зачетках даже оценки не проставили. Сказали, что все сделают в сентябре. Практические же задания нам разрешили выполнять в электронном формате. Многих одногруппников, в основном, из Донецкой и Луганской областей, родители не пустили на учебу. Через соцсети друзья пересылали видео с телефонов. Оно сильно отличалось от того, что рассказывалось в наших СМИ.
— В Тюмень добиралась через Киев и Москву?
— Да, никаких проблем не было. А вот сестра, когда прилетела в Киев из Москвы, рассказывала, что в аэропорту всех прибывших мужчин заводили в кабинет. Первое, что сказали мои друзья, узнав, что я нахожусь на территории России, — беженка. Но я себя такой не считаю. Погощу у сестры и вернусь домой.
— Надеетесь, что к сентябрю в Донецк вернется мир?
— Конечно. Думаю, что скоро все наладится.
— А если нет?
— Тогда придется переводиться в другой вуз, ехать в другой город. Хотя Донецк мне очень нравится, я его успела полюбить.