Всем бобра! Записки из Воронежа
На двадцать восьмом году жизни я прониклась идеей бескорыстной помощи человечеству и решила отправиться волонтером в заповедник.
Как оказалось, экологическое волонтерство в России достаточно хорошо развито, и найти подходящее приглашение оказалось просто. Волонтеров приглашают на Байкал, в природный парк «Ергаки», в Кроноцкий заповедник на Камчатке, в Жигулевский заповедник в Самаре и на Таганай…
Где-то сразу предупреждают, что ждут только мужчин — из-за суровых природных условий и из-за того, что придется выполнять тяжелую физическую работу.
В этом смысле в Воронежском государственном биосферном заповеднике были рады видеть и парней, и девушек разных возрастов. Работу нам предложили несложную — собирать мусор, расчищать экологические тропы, высаживать деревья, ухаживать за бобрами в питомнике… Эта помощь ценна для заповедника особенно сейчас, когда все силы сотрудников брошены на подготовку к международному симпозиуму боброведов. Более ста специалистов соберутся здесь через год, чтобы обсудить актуальные проблемы в своей отрасли и последние исследования.
Бобер — это символ заповедника и одно из главных охраняемых животных в нем. Собственно, для сохранения численности бобра заповедник и был создан в 30-е годы прошлого столетия. Постепенно функции его расширились, как и территория. Сейчас Воронежский заповедник, расположенный на границе Воронежской и Липецкой областей, занимает северную половину огромного лесного массива — Усманского бора, площадь которого — 31053 гектара!
Всю эту информацию я мысленно прокручиваю в голове, пролетая над могучим Усманским бором. Самолет Москва — Воронеж идет на посадку.
В аэропорту встречает разговорчивый водитель Алексей Юрьевич. На панели машины лежит серая вязаная «сосиска» с глазами-бусинками и хвостом-лопатой. Судя по всему, это первый бобер, которого я увидела в Воронеже. Второй — приветливо глядит с таблички на воротах центральной усадьбы заповедника, расположенной на берегу речки Усманки. Той самой, что была речкой детства для знаменитого публициста Василия Пескова.
На берегу нас встречает Саша, парень из отдела экопросвещения. Показывает палатки, в которых нам предстоит жить ближайшие две недели, вручает ключи от кухни и коротко вводит в курс дела:
— Биосферный заповедник — охраняемая территория. Мы защищаем природу и изучаем ее, проводим исследования, мониторинги. Заповедник состоит из ядра, незатронутого человеком (там естественные процессы идут так, как им положено природой). А мы с вами — в буферной зоне. Здесь расположены научно-исследовательские станции, музеи, кордоны, лесничества. Здесь разрешена рекреационная и небольшая хозяйственная деятельность.
Один за другим съезжаются участники нашей группы. 11 человек из самых разных уголков мира. Домохозяйка со Шри-Ланки, предприниматель из Великого Новгорода, сестры из Калуги, актер молодежного театра из Саратова, филологи из Санкт-Петербурга. Наконец, все в сборе, и мы приступаем к работам.
Вот один день из жизни волонтера в заповеднике.
В девять утра, после завтрака, к палаткам подруливает машина лесной охраны. Едем на расчистку поля. Лесничие объясняют, что когда-то на поле, расположенном неподалеку от кордона, заготавливали сено, а зимой устраивали кормушки для животных. В 90-е годы оно было заброшено, заросло кустарником. Теперь хозяйственную деятельность на нем планируют восстановить и следующей осенью заготавливать сено для лошадей, живущих на кордоне.
— Ну вот, мы думали, будем высаживать деревья, а нам велят их вырубать, — уныло говорит Светлана, домохозяйка со Шри-Ланки.
Тем не менее, компания разбирает топорики и секаторы. За вырубкой шиповника и дикой груши проходит время до обеда.
Маша и Ира, сестры из Калуги, спорят с Виталиком из Саратова, какой из этих городов считается колыбелью российской космонавтики.
— Калуга! У нас — Циолковский.
— Саратов! У нас в Энгельсском районе Гагарин приземлился после первого полета!
От споров их отвлекает Светлана — заводит рассказ о том, как они с мужем спасают маленьких морских черепашек на ланкийском берегу.
Оказывается, среди людей есть много охотников до черепашьих яиц. Торговцы выкапывают их из песка и продают (найти кладку очень легко, огромные черепахи оставляют на песке внушительные борозды). Неравнодушные ланкийцы выкупают у торговцев эти яйца и закапывают их в каком-нибудь укромном месте. Светлана с мужем — в своем саду. Потом они ждут, когда черепашки вылупятся, и помогают им добраться до моря. В завершение Света показывает на экране айфона крошечных черепашек, ползущих по песку в родную стихию. Волны подхватывают их и уносят в море. Девочки умиляются, парни с любопытством заглядывают на экран через плечо.
После обеда у волонтеров свободное время. Можно пойти в питомник — помочь рабочим заготавливать ветки и кашу на корм бобрам. Здесь нас любят. Как мне кажется, не столько за нашу помощь, сколько за тот восторг, с которым мы наблюдаем за животными.
… Людмила Ивановна работает в питомнике два десятка лет. На ее столе сидит кот Дымок, лежит пакет ароматных яблок. Она угощает яблоками и рассказывает:
— Сейчас численность бобра в питомнике восстановлена. Они живут в реке Усманке. Но наблюдать за ними в живой природе очень сложно, это скрытные звери, осторожные. Чуть что — нырнул в воду, и ищи его. Несколько десятков пар живут в нашем питомнике. Первую половину дня они спят в своих вольерах, а в третьем часу дня выходят поплавать в бассейне. В мае в семье черных бобров родился малыш. А у серых бобров — сразу тройня! Несмотря на то, что живут в неволе, у них сохраняются многие инстинкты. Одна пара прямо в домике построила для бобренка хатку из веток.
Взрослые бобры не очень приветливы с незнакомыми людьми, их лучше не трогать. А вот бобрят, если удается достать из вольера, пока спят родители, Людмила Ивановна разрешает подержать в руках.
Вопреки предостережениям сотрудников питомника, по вечерам мы все-таки гуляем по лесу. Тихо, безмолвно. Только трещат ветки и то тут, то там вспорхнет птица. Тропинок нет, мы перелезаем через поваленные деревья, рассматривая причудливые древесные грибы и коряги. Вглядываемся в чащу в надежде увидеть интересного представителя местной фауны. В Усманском бору обитают кабаны, лоси, благородные олени, две стаи волков.
Это странное ощущение — заходить в огромный незнакомый лес. Будто заплываешь в море на глубину, чувствуешь силу и мощь природы. Только вместо благородных оленей нам попадаются безобидные ежики да ужи. А зверь, которого мы встречаем в окрестностях усадьбы чаще всего, — бездомный черный щенок, прибившийся к нашему лагерю. Бесенок лезет в палатки, растаскивает резиновые сапоги, кусается и уж очень походит на пса местного главного ветеринара. О чем мы ветеринару, конечно же, ехидненько сообщили.
За две недели наш волонтерский десант очистил берег Усманки от мусора, оставленного приезжими туристами и местными жителями, расчистил поле для сенокоса, привел в порядок старую пилораму, помог сотрудникам бобропитомника в ремонте корпусов и заготовке кормов.
Что собрало нас вместе в Воронежском лесу — сложно представить. Наверное, это возможность сделать что-то полезное на благо природы. А еще это оказалось так приятно понимать, что в Воронеже и во всей стране — от Москвы до Иркутска, и даже в далекой Шри-Ланке есть столько людей, на тебя похожих. Людей, которые разделяют твои взгляды, думают и мечтают о том же, что и ты.
***
фото: На экскурсии в замок принцев Ольденбургских (поселок Рамонь);Семейство бобров в питомнике;Экскурсия в музей Костенки, за нами — Дон.