Тринадцатилетняя санитарка Миля
Иван Федорович Чаринцев, партийный работник из Тобольска, был призван на фронт в августе 1941 года. Его остались ждать жена Зоя и две дочери от первого брака — Татьяна и Миля.
Эмилия Ивановна вспоминает: — Когда началась война, мне было 13 лет. Я как раз перешла в седьмой класс. Помню 22 июня в Тобольске. Взрослые уехали за город на воскресный пикник. Мы, ребятишки, бегали по улицам, играли. Когда услышали о том, что началась война, даже некому было сказать.
Я не понимала в те дни ничего, кричала: «Ура! Война! Сколько книг теперь интересных напишут, сколько фильмов снимут!» Мама меня одергивала: «Глупая, чему радуешься. Заберут отца на фронт и не вернется…»
Уже в августе папа был призван и уехал на восток, проходил там какое-то обучение. Старшая сестра Татьяна закончила ФЗО и отправилась в Омск на военный завод. Папа написал письмо Зое Александровне: «Отправь Милю к родной матери в Юшалу, там корова, легче будет войну пережить».
Как сейчас помню пароход «Пятый Октябрь», который топили дровами. Пассажиры сами грузили их на дровяных пристанях. Встанем в цепочку и передаем друг другу поленья. Закончатся дрова, снова пристаем к берегу, снова грузим. Пять дней шли до Тюмени!
Зоя Александровна мне велела: «Приедешь в город, иди на вокзал и сразу к начальнику. Скажи, что тебя мачеха из дома выгнала, едешь к родной матери в Юшалу». А меня на пароходе обокрали, и стыдно мне было про Зою Александровну неправду говорить. Так что я к начальнику идти боялась. Несколько дней на вокзале прожила. Был там скверик с оленем, вот в нем и просидела на лавочке. А потом пришли женщины, принесли мешки с продуктами. Они ждали своих солдат, которых с востока везли на запад, на передовую. Я познакомилась с одной из них, и та пообещала: «Пройдет состав с солдатами, и я тебя к начальнику поезда отведу».
Так и сделала. Посадили меня на товарняк, попросил машиниста высадить в Юшале. Поезд притормозил на насыпи, подтолкнули меня легонько, и я выпрыгнула.
Маму я десять лет не видела. Но знала, что она работает на пожарной станции. Пришла туда. Стою, косу свою тереблю. Длинная у меня была коса. Идет деревенская женщина — простая, с тяпкой через плечо. Мужичок ее окликнул: «Валя, к тебе пришли!» Так я и поняла, что это мама.
Подошла ко мне: «Знать-то это моя дочь».
Я говорю: «Твоя».
… Школа в Юшале была большая, много детей. Я познакомилась с четвероклашками, им нужна была вожатая, и они попросили учителей, чтобы назначили меня.
В Юшалу прибыл военный госпиталь, стали привозить раненых. Пионерки мои давали там концерты: пели песни, фокусы показывали. Некоторые солдаты обнимали их и плакали — вспоминали своих детей.
А меня зачислили в санитары. Когда приезжали поезда с ранеными, мы помогали грузить солдат на носилки. Привозили их, это я сейчас уже понимаю, с передовой. Такие они были грязные. Гной, бинты… Ужасное зрелище. Кого под руку, кого на носилках — в баню. Сколько уж в нас тогда было силы? Дети все-таки. Но волокли носилки. Нам помогали все деревенские.
Дежурили около кроватей, гуляли с солдатами, гладили постиранные бинты, помогали на кухне и в подсобном хозяйстве.
Не помню, платили нам за это что-то или нет, но кормили при госпитале. И нам это нравилось, потому что голодно было в деревне. Маме надо было сдавать много мяса и молока. Самим на пропитание почти ничего не оставалось.
Однажды меня попросили отнести еду рабочим, которые строили дорогу к подсобному хозяйству. Суп — картошка, капустка — и черный хлеб.
Я запнулась, упала и разлила половину супа из ведра. И так мне стало страшно, что я людям еду не принесу! Стала картофелины с земли подбирать, прополоскала в луже, оттуда же плеснула воды… Иду дальше, реву, страшно. Принесла, а рабочие едят и только приговаривают: «Что-то суп сегодня не соленый.»
Мы тогда много работали: пилили и грузили чурки, зимой заливали лежневку для саней в лесхозе -все валенки в воде. Не думали о том, что тяжело. Казалось, что в школе было весело, интересно. Тимуровские команды у нас были и красный уголок. Мы в этом уголке дежурили с деревянными винтовками. Там же стоял телефон на случай, если придет важное сообщение. Но никогда ничего такого не сообщали. Как-то мне выпало дежурить ночью. Никто не следил, можно было поспать. Но я всю ночь простояла с винтовкой наперевес!
… Отец воевал под Сталинградом. Больше переписывался со старшей сестрой, а она уже пересылала его письма мне. Писал, что все хорошо. Его дважды ранили, но об этом в письмах — ни слова. Мы узнали, только когда он вернулся домой в 1943 году. Организовал артель инвалидов.
Тогда и я вернулась от матери обратно в Тобольск. Город был серый, хмурый, неуютный. Есть было нечего. Я поступила в педучилище. Два года проучилась, а потом приехал к нам московский топографический отряд, и несколько человек устроились на курсы топографов. Платили стипендию сто рублей, как взрослым выдавали по 800 граммов хлеба и то гороха, то пшенки к праздникам.
Некоторые подшучивали над нами:
— За пшенку купились!
День Победы помню хорошо. Все выскочили на улицы. Ребятишки побежали на рынок, там бабки торговали орехами. Стали хватать у них орехи, кричали: «Бесплатно! Сегодня все бесплатно!» Бабки с базара бегом. В этот день действительно все было бесплатно — театр, кино. Меня волной занесло в кинотеатр, столько там было народу. Какой фильм показывали, уже не помню, нам это тогда казалось неважным. Не помню, ложились ли мы спать в этот день.
А это уже было после войны — толпа народа в глазах у меня. В магазине давали по две банки консервов, просроченные, наверное. Частик. Очередь выстоишь, круг обойдешь — и снова. Шесть банок я тогда получила этого частика. А папа где-то достал ведро картошки. Мы сварили картошку, открыли все шесть банок, и папа сказал впервые за долгое время: «Ешьте, сколько хотите». Мы втроем — я, сестра и подружка наша — эту картошку с консервами смолотили.
… Дети просят который раз: «Мама, расскажи что-нибудь про войну, про госпиталь». Но многое уже забывается. Не дай бог никому такое пережить. Не дай бог.
***
фото: Миля в 1951 году;В 18 лет, снимок сделан в маленьком фотоателье на рынке;Одна из первых топографических экспедиций (Эмилия первая слева);Сестры Татьяны (слева) и Эмилия (справа) с отцом.