Девочка с нашей улицы
Продолжение. Начало в N 235 2.
История о том, как 229-я стрелковая дивизия сражалась в большой излучине Дона с 24 июля по 10 августа, подробно изложена в книге «Возвращенные имена». Мы напомним лишь некоторые моменты этих трагических событий. Только для того, чтобы попытаться представить себе, какая судьба могла постигнуть восемнадцатилетнюю девушку, санинструктора Валерию Гнаровскую. Потому что, как уже не раз говорилось, точные сведения добыть не удалось. И, скорее всего, сейчас, семьдесят два года спустя, добыть не удастся.
4-5 августа немецкие части прорвали фронт оборонявшихся в большой излучине Дона. Пехотные дивизии противника, поддержанные танками, ринулись вдоль Дона, на север. Вся наша группировка -112-я, 147-я и 229-я дивизии -оказалась в мешке. Окруженные всеми силами пытались пробиться к Дону, к переправам и мостам. Без связи, не имея представления о том, что переправы и мосты уже либо захвачены врагом, либо взорваны нашими саперами при подходе немецких танков — чтобы не допустить их прорыва на левый берег Дона. Так, например, случилось 8 августа у станицы Чир, где были прижаты к реке остатки 112 стрелковой дивизии. Во время обстрела погиб ее командир полковник Сологуб. Наши войска продолжали отступать на левый берег по уже горящему железнодорожному мосту. В полдень танки противника подошли совсем близко. В 14.00 саперы начали взрывать мост, через полчаса он рухнул.
Но отступавшие из большой излучины части этого не знали и, ориентируясь по картам, продолжали стекаться к нарисованным на схемах переправам. И подразделения 229-й дивизии, и остатки других частей. Весной следующего года, когда Сталинградская битва закончилась, и враг был разгром лен, военком капитан Конин организовал сбор документов и захоронение останков наших солдат в районе станицы Нижне-Чирская. Были подобраны останки почти 400 человек из трех с лишним десятков частей и подразделений — пехотных и кавалерийских дивизий, механизированных бригад, танкисты, саперы, минометчики.
… В этой сумятице и сутолоке определить место одного человека практически невозможно. И мы вынуждены прибегнуть к методу аналогичных ситуаций. Да, конечно, судьба каждого — пехотинца или санинструктора неповторима. Но были другие пехотинцы и другие санинструкторы, такие же девчонки, призванные из Ишима или Бердюжья. Торопливо, за месяц с небольшим, обученные и брошенные в бой. В это же пекло. На танкоопасные направления, в голую выжженную степь. Среди них -Дарита Крючкова, санинструктор 811-го стрелкового полка.
«Я была в роте санинструктором. 5 августа сказали, что мы окружены. В ночь на 6 августа должны были прорываться к Дону. Мне ротный приказал остаться с ранеными в овраге в 3-4 километрах от станицы Суровикино, пообещав за нами вернуться. У меня была винтовка, но без патронов. Часов в 6 утра к оврагу подошли немцы и приказали выходить с поднятыми руками. При обыске у меня обнаружили комсомольский билет и избили до потери сознания.» — так Дарита, освобожденная 30 апреля 1945 года из концлагеря Равенсбрюк, рассказывала следователю контрразведки «СМЕРШ».
Еще несколько судеб, каждая из которых могла стать судьбой Валерии Гнаровской.
Фаина Федорова, санинструктор того же 804-го СП. Попала в плен 13 августа 1942 года под станицей Суровикино, ранена, оправлена в Равенсбрюк, освобождена 1 мая 1945 года.
Аверина Елизавета, санинструктор 783-го полка, попала в плен 10 августа. Освобождена 1 мая 1945 года.
Витязева Александра, санитарка. Попала в плен 10 августа 1942 года под станицей Суровикино, содержалась в лагере пленных в Нижне-Чирской.
Волоконцева Анастасия, санинструктор 804-го СП, попала в плен 12 августа 1942 года, бежала из плена 18 августа 1943 года, присоединилась к частям советской армии.
Желнерук Надежда, санинструктор 804-го СП, попала в плен 10 августа 1942 года, освобождена из лагеря Равенсбрюк 30 апреля 1945 года.
Список можно продолжать: Коровина Анна, Месенева Варвара,
Метелева Галина, Неживых Ольга, Никонова Мария, Пестова Валентина, Помешкина Анна, Притужанова Мария, Родькина Мария, Сазонова Александра. Меняются только даты пленения — 1 августа, 6-го, 9-го, 10-го августа. Кое-кому удавалось скрываться в балках или на хуторах до 20-го и даже до 30 августа. Но нет Валерии Гнаровской в списке попавших в плен, иначе мы нашли бы в архиве ее фильтрационное дело.
Другие источники, главным образом, литературные и газетные публикации, слово в слово повторяют, что «заболевшую Валерию бойцы на руках вынесли из окружения и доставили в госпиталь, где главным врачом госпиталя ей была вручена медаль «За отвагу!». Примерно та же информация содержится и в печатных трудах сотрудников военно-медицинского музея, правда, без указания точной даты и номера госпиталя, где Валерия «находилась на излечении».
На этом, видимо, построено предположение (которое авторы предположением не считают), повторяемое из текста в текст, что Валерии удалось избежать плена и гибели в составе группы в 750 человек, вышедшей из окружения.
На чем основывается наше сомнение? Дело в том, что списки личного состава дивизии, как и входящих в нее частей не сохранились. Полковые списки, по утверждению начальника штаба подполковника Мелешкевича, были сожжены, он « это лично проверил». А списки дивизии со всеми штабными документами по его приказанию «закопаны в районе хутора Жарки». Их много лет пытаются и не могут найти поисковые отряды, работающие в большой излучине Дона.
Восстановить список личного состава 229-й новое руководство штаба дивизии попыталось по письмам, которые продолжали приходить в адрес полевой почты N 1699.
Так появились два громадных «Именных списка безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава» — по полкам, дивизионам, отдельным батальонам и ротам. Один, от октября 1942 года, — на 202 страницах большого формата. Второй, ноябрьский, — 208 страниц.
В первом из них трижды — на страницах 26, 80 и 121 — мы находим записи о том, что санинструктор 804-го стрелкового полка Гнаровская Валерия Осиповна (Иосифовна) пропала без вести в августе 1 942 года. И против каждой стандартное — «пропала без вести».
Иными подробностями о судьбе юного санинструктора из 804-го полка 229-й сд, к сожалению, мы не располагаем. Вернее, достоверными подробностями не располагаем. Хотя из очерка в очерк кочует, например, эпизод, в котором присутствует яркое описание сражения под Суровикино с участием нашей героини:
«… Удары артиллерийских снарядов, взрывы бомб — все смешалось в сплошной грохот. Казалось, рушится все на земле и рушится земля под ногами. Как сейчас помню (текст написан от первого лица), первой из окопа выбежала Валерия и крикнула: «Товарищи! За Родину и умереть не страшно! Пошли!» И без малейшего колебания все покинули окопы, рванулись на поле боя».
Авторы многочисленных публикаций ссылаются на воспоминания Екатерины Дорониной, фронтовой подруги Валерии. Призванная вместе с Гнаровской бердюжским райвоенкоматом, Доронина попала в тот же 804-й полк, 9 августа под Суровикино попала в плен, на следующий день бежала.
Однако в 1964 году в селе Истошино Бердюжского района, где учительствовала Екатерина Доронина, побывал журналист из газеты «Тюменский комсомолец» Виталий Клепиков. Мы работали с ним и в «Комсомольце», и в «Тюменской правде». Виталий был очень щепетилен в своих текстах, в очерке о подвиге Гнаровской он так изложил беседу с однополчанкой Валерии:
«Да, — рассказывала Доронина, — мы в апреле сорок второго вместе уезжали на фронт. В один полк попали. В июле были уже под Сталинградом, в самом пекле. Виделись часто, хотя и в разных батальонах воевали, — обе из Бердюжья уходили, вроде, землячки. В августе у Суровикино полк наш попал в окружение. Вот с тех пор я Валерию не видела. О гибели ее узнала уже после войны, году в пятьдесят седьмом.»
… Стало быть, в разных батальонах. Может быть, эпизод про девушку, поднявшую полк в атаку, появился где-то на редакционном столе?
Так где же ты, Валерия?
Продолжение следует