На волосок от смерти
Слова, вынесенные в заголовок, — не просто красивая фраза. Так действительно бывает. Например, когда пациента от гибели отделяет только мастерство эндоваскулярного хирурга, чьи инструменты — тончайшие трубочки и струны в волос толщиной.
… Женщина лет семидесяти лежит на операционном столе. Видна только голова: лицо, которому наркоз придал умиротворенное выражение, короткие волосы — темные, с густым серебром. Ночью у нее произошло кровоизлияние в мозг из-за разрыва аневризмы. Пострадала правая лобная доля — там образовалась гематома. Эта важная область мозга отвечает за интеллект, но сейчас первое, что нужно сделать врачам, — спасти жизнь.
— Если пациента не прооперировать в первые сутки после кровоизлияния, то в половине случаев аневризма рвется повторно — это вопрос двух недель. А когда она снова рвется, это смерть, — говорит хирург Лаврентий Дьяков.
Аневризма — это. выпячивание стенки сосуда. В том месте, где стенка истончается, набухает мешочек. Как правило, это происходит в месте разветвления сосуда: как большая река дает два притока. Какое-то время растянутые стенки выпуклости держатся из последних сил, но где тонко, там и рвется. И жизнь пациента оказывается в страшной опасности.
— Видите эту черную точку? Это и есть аневризма. Она образовалась на крупной, магистральной артерии мозга, — рассказывает Лаврентий Алексеевич, стоя над пациенткой и указывая на монитор ангиографического комплекса, на котором хорошо различимо изображение головы в черно- бело-серых тонах, пронизанное венами и артериями.
Хирург напоминает бедуина: в мешковатом хирургическом халате и марлевой повязке, закрывающей голову. Инородным предметом на лице кажутся очки — в массивной роговой оправе, со стеклами, закрывающими глаза не только спереди, но и сбоку. Их назначение — защита от рентгеновских лучей, испускаемых ангиографическим комплексом. Для пациентки, которая проведет в операционной примерно полтора часа, излучение не опасно. А вот хирургу, использующему это оборудование каждый день, приходится под одежду надевать специальную защиту — вроде той, что вас просят накинуть на себя в стоматологии, когда делают рентгеновский снимок зуба.
Лаврентий Дьяков — заведующий кабинетом рентгенографических методов диагностики и лечения второй областной больницы. И он — единственный оперирующий хирург с тех пор, как кабинет открылся, то есть около трех лет. В прошлом году к нему на стол легли 257 пациентов.
— Технология примерно одинакова при любых эндоваскулярных операциях, — рассказывает Лаврентий Алексеевич. — Делается прокол, например, правой бедренной артерии. Иногда так же делается прокол левой и можно работать с двух сторон. Бывает, появляется необходимость подбираться через вены — все зависит от того, к какому органу нужно попасть. Затем мы, пользуясь инструментом — набором тонких трубочек, — пробираемся по сосуду, куда хотим. На вид трубочки — ничего особенного, но на самом деле — это сложные, технологичные инструменты, изготовленные из разных материалов, имеющие разную структуру и назначение. Есть у нас также специальные струны — проводники. В общем, несколько сотен наименований инструмента. В длину отдельные экземпляры до полутора метров, а в ширину менее четверти миллиметра. Этой пациентке установлен катетер толщиной 0,57 миллиметра.
На мониторе ангиографа видно, как Лаврентий Дьяков манипулирует инструментами внутри пациентки, после того как сделал прокол артерии или, иначе говоря, пункцию. А когда он попутно объясняет свои действия, они становится понятны даже не врачам.
В правую бедренную артерию вводится катетер — голубая трубочка, достаточно толстая и жесткая, а потому трудно управляемая. Затем уже в нее заводят проводник — мягкую и тонкую черную струну, хвостик которой высунется из катетера и будет исполнять роль разведчика — первым проходить все самые сложные участки и петли. Миллиметр за миллиметром хирург станет продвигать верткий проводник по туннелям артерий. И, когда он удачно их минует, катетер тоже начнет двигаться вверх — по проводнику, как. по проводнику!
Добравшись инструментом до нужной области мозга, хирург вынимает проводник и пускает по катетеру вещество-контраст, которое непроницаемо для рентгеновского излучения и на мониторе ангиографа немедленно окрашивается в черный цвет, а все сосуды видны — словно тени ветвей дерева на асфальте в солнечный день. Эту диагностическую процедуру хирург по правилам должен повторить четыре раза через четыре разные артерии. Тогда картина сосудов головного мозга получится наиболее полной.
При помощи контраста опытному хирургу Лаврентию Дьякову удается за 35 минут найти аневризму и рассмотреть ее со всех сторон. Теперь можно приступать к самой важной части — прореху нужно залатать, чтобы кровь не вытекала.
В этом поможет удивительный инструмент — спиралевидно закрученная проволочка, которую подают к месту действия по микрокатетеру. Она такая тоненькая, что глаз едва различает витки, заметные на ощупь. Проволочка изготавливается из платины, но металл так мягок, что им можно плотно заполнить полость аневризмы, как эклер заполняют взбитыми сливками из баллона.
Примерно час проходит до момента, когда контрольное введение контраста показывает — разрыв в сосуде закупорен, кровь не подтекает. А это значит — возможность повторного инсульта, который мог произойти с пациенткой в ближайшие две недели, полностью исключена. Теперь дело за врачами реанимации — они должны по возможности устранить последствия уже случившегося кровоизлияния, работая спокойно и не опасаясь повторного удара.
После окончания операции пациентку увозят в реанимацию. Лаврентий Алексеевич еще раз прокручивает на мониторах все, что произошло: этап за этапом. И повторно объясняет то, что могло быть понято неверно. Но постепенно увлекаясь, начинает описывать и другие интересные случаи из своей практики.
— Конечно, в нашем кабинете речь в первую очередь идет о сосудах мозга, — поясняет он. — Тут не только плановые операции, но и экстренные. Каждый день в расписании предусмотрены окна — на случай, если привезут пациента с инсультом. Тот же разрыв аневризмы случается в год у 60-70 горожан. Правда, не всех показано оперировать эндоваскулярно. Но сосуды пронизывают все тело, и эндоваскулярная хирургия оказывается полезна при многих других заболеваниях.
Например, мы помогаем решать мужскую проблему аденомы простаты — просто блокируем часть сосудов, питающих простату, и опухоль сама усыхает. Та же технология блокировки сосудов применяется и при гинекологических проблемах. Недавно у нас была очень необычная пациентка с миомой матки. Чаще всего эта патология бывает у женщин от 30 до 45 лет. Конечно, не всегда миому нужно лечить, тем более хирургическими методами. Но нашей пациентке рекомендовали полное удаление органа, она не соглашалась — хотела родить второго ребенка. Мы смогли заблокировать кровоток, питавший миому. В итоге она через полтора месяца сама вышла наружу, и женщина смогла не только восстановить здоровье, но и сохранила возможность стать мамой.
… 45-летняя пациентка Валентина, перенесшая такую необычную процедуру, не отказалась поделиться впечатлениями и не упустила возможности поблагодарить своего хирурга:
— Когда я узнала о диагнозе, то была в панике. Хорошо, знающие люди подсказали, к кому можно обратиться за помощью… Эндоваскулярный метод — это просто поразительно: все время операции я была в сознании: видела, что делают врачи, но не испытывала неприятных ощущений. На том месте, где делали прокол, остался след, как от укуса комара. Теперь, когда все закончилось, и миомы больше нет, мне снова хочется жить. У меня есть дочь, но мы с мужем мечтаем родить еще и сына. Я очень благодарна Лаврентию Алексеевичу и всем, кто работал вместе с ним!
***
фото: Идет операция;Лаврентий Дьяков;Инструменты в волос толщиной.