Не все немцы были фашистами
Война глазами детей — она не такая, как война взрослых. Постаревшие теперь очевидцы хранят в памяти отпечатки тех дней — как кинопленка документальной хроники, поставленная на паузу: трое мальчишек, мал мала меньше, и мне почему-то кажется, что они даже выстроились по росту. Держатся за руки. А мимо проезжает немецкий солдат и направляет на них дуло автомата… Один из них — Валентин Иванович Егин.
Город мастеров в огне
— Я родился неподалеку от Тулы в рабочем поселке Узловая, но вскоре вся семья перебралась в город Скопин — это километров на 150 восточнее в сторону Рязани. Иван Иванович, наш отец, был машинист паровоза, очень уважаемый человек. Переезда, по-видимому, требовала его работа. Он, кстати, после войны получил Орден Ленина — большая редкость для того, кто не участвовал непосредственно в боевых действиях.
В Скопине жила семья мамы, Зинаиды Алексеевны: наши бабушка и дедушка, а также дядя, мамин брат. Я, к сожалению, не помню его имени. Но взрослые рассказывали, что он был замечательный скрипач и очень дружен с известным композитором Анатолием Новиковым (автор таких песен, как «Смуглянка» и «Дороги» — Д.Р.) Что они вдвоем играли в клубе на «озвучке» немых советских фильмов — дядя на скрипке, а Новиков на баяне. Во время войны дядя приезжал домой, наверное, после ранения. Он погиб на фронте.
… Когда маму увезли в больницу, мы были маленькие и не могли позаботиться о себе, а отец должен был обеспечивать подвоз необходимого для армии. Нас троих взяли к себе мамины родители.
Отец хоть и был строг, очень нас любил. Я не уверен, что все правильно помню, но он рассказывал, как написал письмо народному комиссару путей сообщения Кагановичу и тот, якобы, разрешил водить составы через Скопин. Так отец смог иногда прибегать к нам. А еще он приносил жмых подсолнечных семян — те остатки, которые удавалось собрать и намести из углов разгруженных вагонов. Это было самое вкусное, что нам доводилось есть! Конечно, бабушка с дедом имели огород, варили нам щи из конского щавеля. Дедушка к тому же был гончар и имел во дворе мастерскую. Ему удавалось что-то продавать, но, как я сейчас понимаю, немного — ведь Скопин вообще город мастеров керамики, там было немало умельцев. Нехватка пищи оставила на мне один только отпечаток — я до сих пор все, даже пельмени и макароны, ем с хлебом. Иначе не наедаюсь. Даже чай с куском хлеба пью. Настолько этот продукт в детстве был желанным.
… Но самое яркое воспоминание о войне у меня такое: в один из дней ноября 41-го объявили, что немец близко и горожане должны разобрать из элеватора зерно — ни зернышка врагу! Дед и бабушка побежали туда, но не успели — никто не успел. Началась бомбежка. Дома горели. Повсюду стоял грохот. А мы втроем испугались и вышли на улицу: шестилетний Борис, четырехлетний я и Игорь, которому сравнялось три годика. Мы огляделись и заревели. В этот момент на мотоцикле «BMW» мимо нас проехали немцы. В касках. Один сидел за рулем, а другой, тот который в люльке, повел на нас дулом автомата… И ничего не произошло. Он не выстрелил. Мотоцикл проехал мимо.
Наверное, не все из них были жестокие фашисты. Некоторые просто люди, которым выпало воевать по приказу…
Город недолго был взят — через несколько дней пришли наши, выбили неприятеля. Но за это время многих жителей успели расстрелять — коммунистов, их выдали предатели.
Новая мама и мама возвращается
После видеть немцев так близко мне не доводилось. Но война продолжалась, и отец по-прежнему гонял по рельсам составы. Несколько раз, проезжая мимо, брал меня до Узловой. Один раз он повел меня в сторону общежития и радостно сказал, что сейчас накормит картофельными лепешками. Им, по-видимому, выделяли небольшой пятачок земли. Но оказалось, что папину картошку кто-то выкопал. Он от расстройства даже расплакался. В общежитии фронтовики его утешили и немедленно нашли, чем меня накормить, — достали банку американского сгущенного молока из гуманитарной помощи. Конечно, мне было вкусно — она сладкая, а я голодный. Да я ничего подобного раньше и не ел.
А в другой раз, когда я опять гостил у отца, началась бомбежка, но я не успел, уж не помню почему, спуститься вместе со всеми в бомбоубежище. Звук падающей бомбы, как она воздух рассекает, я до сих пор хорошо помню… Тогда бомба попала прямиком в убежище. А я остался жив, потому что не успел.
Потом нам стало известно, что мама, наверное, навсегда останется в больнице — рассудок никак не возвращался к ней. И тогда дедушка сказал отцу: «Я становлюсь немощным, а дети растут. Нужно создавать семью».
Почти сразу после войны отец женился на Евдокии Алексеевне. У нее был сын от первого брака — Виктор. Он стал нам братом. А в 48-м году родился их с отцом общий сын Лева. Евдокия Алексеевна была для всех нас замечательной мамой — доброй и любящей.
Началась мирная жизнь. Мы учились в школе, помогали ей по дому, по очереди пасли корову и имели каждый свою грядку в огороде, за которой нужно было следить — поливать, полоть сорняки. Овощи росли хорошо. Я помню, мне было лет 12, когда мы с отцом ездили в Тверскую область продавать помидоры.
Близкие друг к другу по возрасту, мы с братьями дружили. Только с Борисом у нас было что-то вроде шутливого соперничества. Так мы со своими ссорами однажды надоели маме, и она пожаловалась отцу. А он заставил нас под угрозой сурового наказания обняться и… поцеловаться. Вот ужас-то был! Но мы хоть носом и крутили, а послушались.
А потом нашу родную маму выписали из больницы. Это был сложный период для всех нас. Не знаю, как они все это решали, только мама в итоге поселилась отдельно и часто приходила к нам в гости, наша вторая мама Евдокия Алексеевна всегда встречала гостью радушно. Правда, Зинаида Алексеевна так до конца и не выздоровела. Иногда нам в ее присутствии становилось неловко. Но я их обеих называл мамами. Всегда. Порой позовешь: «Мама!», а обернется не та, которую ты звал. Приходилось тут же на месте выдумывать, зачем звал и вообще перестраиваться для общения. Наверное, такая необычная семейная обстановка мне в чем-то даже помогла — научила дипломатии, способности подбирать правильные слова к разговору с каждым человеком.
Комментарий корреспондента
… В предпоследнем классе Валентин Иванович тяжело заболел — здоровье мальчика всегда было слабовато. Но выкарабкался и закончил школу вместе с младшим братом Игорем. Отец советовал ребятам получать образование, пока есть возможность. И Валентин, обладавший ярко выраженными организаторскими способностями, рассудил: оптимальна профессия строителя, везде пригодишься… В техникум вместе с ним поступил не только Игорь, но и добрая половина мальчишек из класса.
Еще тогда способного паренька заметили и привлекли к общественной работе — пока, в комсомоле. Что и сыграло, можно сказать, решающую роль: когда Валентин захотел окунуться в романтику Сибири и, вместо такой близкой и соблазнительной Москвы, отправиться по распределению в Тюмень, его поддержали, причем, в обход некоторых других кандидатов.
Правда, родные поначалу путешествие на край света не одобряли: «Куда? Там тайга и медведи ходят!»
Но в настоящую тайгу Валентин Иванович попал позже, а перед этим успел поработать на эвакуированном из Ленинграда заводе автотракторного электрооборудования, где встретил жену Римму. И построить Каскаринскую и Боровскую птицефабрики. Причем, лично избранной специальности он придерживался всеми силами, тогда как высокопоставленные лица настойчиво звали на пусть небольшие, но партийные должности.
И все же продвинуться по партийной линии в итоге пришлось — отказывать, как оказалось, можно лишь до определенного предела. Но навыки строителя и проектировщика (к тому времени он получил высшее образование) на этот раз все же учли: Валентин Иванович попал на нефтегазовое направление — прокладку трубопровода. Трудился инспектором комитета народного контроля, много поездил по нашему краю и так никогда и не пресытился трудом.
В 78 лет Валентин Иванович продолжает приносить обществу несомненную пользу — работает в ветеранских советах.
Когда я знакомлюсь с биографией очередного ребенка войны, каждый раз удивляюсь: как много человек желал и сумел сделать. Наверное, это оттого, что жизнь любого могла оборваться еще тогда — из-за голода, болезни или пули… Они и сейчас продолжают жить изо всех сил, потому что поняли ценность каждого дня.
***
фото: Валентин с братом;С женой Риммой.