Полдень для актера Вельяминова
Eще бы попробовать его адыгейского пирога! Бывший политический заключенный готовил его в домашних условиях мастерски: сыр и множество хитрых приправ. Гости нахваливали… А за окнами этой уютной квартиры лежал каменный город Петра. И стоял на дворе 21-й век, пришедший на смену сумасшедшему 20-му.
Не свела судьба
Могу только сожалеть, что так никогда и не встретился с народным артистом РСФСР Петром Вельяминовым по эту сторону экрана, то есть в реальной жизни. Хотя вполне мог увидеть его, молодого и еще не знаменитого, на съемках той ленты, что и прославила его на весь Союз. Говорю о телесериале «Тени исчезают в полдень», который в начале 70-х годов снимали на Урале тоже тогда не слишком известные режиссеры Владимир Краснопольский и Валерий Усков.
Натурой был избран живописный Красноуфимский район: буйство зелени, быстрые речки (пишу уверенно, потому что ловил в них хариусов), пусть не самые высокие, но все-таки горы. И тот скалистый утес, который стал в фильме Марьиным — по имени большевички, убитой врагом именно здесь.
Вот туда, на съемочную площадку, кочевавшую в заданном радиусе, мы и хотели попасть. Мы — это студенты журфака Уральского госуниверситета, копавшие совхозную картошку. Кто-то узнал и объявил во всеуслышание, что «тут недалеко, за речкой, делают кино, надо только доехать до поселка Сарана». И едва ли не все загорелись идеей там побывать. Увы, не вышло: вкалывали от рассвета до заката, потом замертво валились спать, а утром снова выходили в борозду, где уже гудели трактора-копалки…
Так что Петра Сергеевича я увидел только на телеэкране. К моменту всесоюзной премьеры «Теней.» (а это 1971-й) ему было 44 года. Кажется со стороны, поздновато для дебюта — но он наверняка думал иначе. Ибо наступал тот ослепительный, истинно солнечный полдень большой актерской и человеческой удачи, которого он ждал так долго. И о котором вряд ли помышлял, выживая в лагере, «мотая» свой срок в десять лет.
По сюжету телеромана, будущий председатель колхоза Захар Большаков появлялся в фильме молоденьким, робким, зачуханным батраком, не подозревавшим о своей истинной силе — и о земном предназначении тоже. Служить людям, вести их за собой — вот что ждало его за дальним горизонтом.
У него очень доброе лицо и какие-то грустные глаза, как у много повидавшего человека. Вот о чем я подумал, когда сериал кончился. А потом, приехав на журналистскую практику в Челябинск, попал на премьеру фильма «Командир счастливой «Щуки» о подводниках Великой Отечественной. Главного героя играл он, Вельяминов, ставший популярным и очень востребованным после своего великолепного дебюта.
Кто не рискует…
А ведь создатели ленты «Тени исчезают в полдень» пошли на серьезный риск, когда взяли на такую важную роль никому не известного актера, да еще самоучку, из самодеятельности. Лагерной самодеятельности: он приобщился к лицедейству за колючей проволокой.
В одном из фильмов телецикла «Тайны нашего кино» (ТНК) мне удалось найти весьма интересные высказывания Краснопольского и Ускова, пригласивших Вельяминова из Свердловского драмтеатра, где он тогда работал. Как свидетельствует Владимир Аркадьевич, режиссеры дали подписку, что первый отснятый материал (не меньше пяти-шести сцен с участием новичка), немедленно представят худсовету. И если тот выдаст отрицательное заключение, «то мы оплачиваем нового героя и переснимаем все сцены».
А Валерий Иванович Усков чуть шутливо вспоминает, как в самом первом эпизоде Вельяминову пришлось, в буквальном смысле, держать удар: сельский богатей, на которого гнет спину будущий председатель колхоза, со всего размаха бьет его по лицу. «Первая работа — и сразу по роже. Кровь выступила, слезы на глазах. Я говорю: «Петя, надо еще дубль снять, это кино». Сказал без особой радости: «Ну, давайте.»
Это ли испытание для бывшего зэка, которого, наверное, били не однажды — так был юн и худ!
Актер мог пробкой вылететь из проекта грандиозной по тем временам телесаги, но, к счастью, судимость с него уже была снята. А главное — он сыграл большевика Большакова так, что снял все вопросы. Стал тем скромным героем, которого народ принял как своего, близкого и узнаваемого.
Лагерные университеты
Сам Петр Сергеевич, изучивший свое генеалогическое древо, говорил, что древнему роду Вельяминовых — без малого тысяча лет. А стало быть, и повоевать разным поколениям этой семьи пришлось изрядно. Два двоюродных деда Петра были генералами.
Отец, Сергей Петрович, окончивший в преддверии грозового Октября Павловское военное училище, принял революцию и в 1918-м вступил в Красную армию. Офицерство, однако, аукнулось спустя двенадцать лет — был арестован, брошен в застенок. Освобожден только в 1936-м. Когда грянула Великая Отечественная, Вельяминов-старший ушел воевать рядовым солдатом. А в 1944-м его снова «взяли». По одной версии, произошло это прямо на фронте. По другой (в которую верится меньше, потому что о ранении, госпитале и отпуске после него сведений мною не найдено), он вернулся в Москву и не нашел жену дома — чекисты будто бы побывали здесь всего за день до него.
То была мучительная и почти безнадежная пора для семьи. Ведь Петра схватили еще раньше, в 1943-м, предъявив обвинение в принадлежности к якобы существовавшей антисоветской организации «Возрождение России». Eму было только 16, и он готовился поступать в архитектурный институт. А получил лагерные университеты. И даже пытался покончить с собой, узнав об аресте матери. Остался жив — краешек солнца все же заглянул в его каземат и подарил надежду. Ведь он был так молод. И очень хотелось жить вопреки всей злобе этого мира.
«Я — счастливый человек, — эта цитата из воспоминаний Петра Вельяминова представляется очень важной, многое объясняющей, — потому что тяжелая ситуация не сломила меня. Так получилось, что рядом со мной всегда оказывался человек, который меня спасал. Когда я попал на Урал на строительство гидролизного завода в бригаду малолеток- уголовников, я уже окончательно обессилел — весил только 47 килограммов. С дистрофией меня поместили в лазарет. Начальница больницы тоже была москвичкой, и, как оказалось, ее дочь училась со мной в одной школе. Благодаря этой женщине я тогда и выжил».
Зона и сцена
Задолго до киноэкспедиции в Красноуфимский район, едва окрепший после болезни и по-прежнему несвободный, он строил дома в другом уральском городке — Краснотурьинске. Это в той же Свердловской области, только севернее.
Вот здесь имело место маленькое, но поистине замечательное событие с далеко идущими последствиями: Вельяминов стал выступать в художественной самодеятельности. Нашелся еще один добрый человек — и присоветовал ему такое. Точных слов история не сохранила, однако попробую сформулировать, как это слышится из настоящего: «Иди на сцену, и жить в лагере тебе станет чуточку полегче. Начальство артистов любит, если они хорошие артисты».
Удивительно, но в его жизни появилась и музыка! В лагере был свой «камерный джаз» (это не название, а нечаянный каламбур автора), где играли профессиональные музыканты-эстонцы. Вот они-то заметили молодого зэка, читавшего с местной сцены стихи, и пригласили выступать вместе с ними. В это непросто поверить, но коллектив получил возможность своеобразных гастролей — правда, только от зоны к зоне в рамках данной территории и, соответственно, с конвоем.
Eсть и такие сведения из той поры. Зэки поставили спектакль «Русский вопрос» по пьесе Константина Симонова (было дозволено в целях «перевоспитания»). Вельяминов сыграл так ярко и страстно, что растопил лед в сердцах неких людей в погонах из первого ряда. Премия вышла удивительной и согревающей сердце: ему скостили срок на 163 дня.
Хотя все равно эти решетчатые ворота — двери в настоящую жизнь — распахнутся для него еще не скоро. Только в 1952-м. Он провел в заключении девять лет и девять дней — вот такое по-своему мистическое совпадение.
С подачи того же, а может, другого доброго советчика (на хороших людей ему действительно везло), Вельяминов очутился в сибирском Абакане. Хотел поступить в местный драмтеатр. Что сразу не удалось. Бывших «каторжников» побаивались и в этих ссыльно-заповедных местах. Три года Петр занимался истинно мужской работой — сплавлял лес.
И все-таки его взяли в местную труппу! Он стал, надо полагать, неплохим актером, коли в 1955-м его пригласили в другой театр — тюменский областной. Посчитаем это только авансом. Самоучка, не получивший специального образования, вынужден уповать только на дар божий. И еще на безжалостный, но и благодарный труд до седьмого пота.
Впрочем, для бывшего узника свет рампы был в радость после долгой тьмы заточения.
Окончание следует.
***
фото: Петр Вельяминов в роли Захара Большакова;Немецкая афиша фильма «Командир счастливой «Щуки» (1972);Вместе с актрисой Элеонорой Шашковой в том же телесериале «Тени исчезают в полдень».