Ушел последним…
Рядом с этим человеком, чьи жизнерадостность и доброе отношение к людям не сломали катаклизмы разных эпох, чувствуешь себя. вечным зрителем. Он словно играет жизнь-пьесу, действие в которой, начавшись в старом веке, продолжается — и сулит герою-страннику новые приключения.
Поворот судьбы
Но мы обратимся к самой неожиданной роли, которую ему предложила судьба в конце 80-х годов. Когда коренной тюменец Владимир Шмаков вдруг очутился в кресле. заведующего видео-театром «Луч» в поселке ДОКа «Красный Октябрь». Креслице, надо сказать, имело не то иголки, не то шипы — надо было осваивать новую территорию, показывать людям кино с Запада и Востока, что было ранее под запретом. Да еще и зарабатывать деньги — хозрасчет, перестройка, кооперация. А Советский Союз доживал, между тем, последние годы. «Выезжайте за ворота и не бойтесь поворота.» Строка из песни «Машины времени» очень подходит для той нечаянной метаморфозы, что произошла в жизни художественного руководителя тюменского Дома техники и культуры нефтяников.
Поначалу все выглядело довольно плачевно: Шмаков, под чьим началом было более 60 человек и несколько творческих коллективов, попал в немилость новому директору этого учреждения культуры. Остался не у дел, но. всего на неделю. Eму предложили новую работу — в рабочем поселке, который в народе, по причине «островного» положения, прозвали ни много ни мало как Тайвань.
То, что увидел новый заведующий в бывшем кинотеатре (длинном одноэтажном здании), ему понравилось.
«Там было все прекрасно! — с воодушевлением, как будто и не минуло стольких лет, рассказывает Владимир Викторович. — Мягкие кресла, зал на сто мест. Фойе с журнальными столиками (мы выкладывали на них журналы «Видео-АСС») и светильниками-бра. Уютно! Плюс маленький кассовый зал и кабинетик, где мы сидели все вместе.
Изображение на экран, который, конечно, уступал в размерах привычному для кинотеатров того времени, подавала японская проекционная камера «шарп». Соединялся с нею кабелем советский видеомагнитофон «электроника». Вот такой причудливый дуэт из двух разномастных аппаратов. Но мы «электроникой» были довольны и пылинки с нее сдували.
Не ожидал, что коллектив окажется не таким уж и маленьким — тринадцать человек вместе со мной. Методисты, художник, рисовавший афиши, сторожа, уборщица, дворник. Пришлось взять на себя уйму хозяйственных забот. Но мне это нравилось. Появились новые стимулы. На старом месте работы я получал 140-160 рублей, здесь можно было собрать и до 250-и. Зависит-то все только от твоих усилий! Нам помогали дискотеки. Проведи только одну за месяц — и, считай, перевыполнишь план и сидишь «в шоколаде».
Наш кораблик держался на плаву. И премии получали (я гардероб тогда пополнил — джинсы, рубашки; настало время бартера, когда за услуги за неимением денег рассчитывались товаром, и наоборот). И приезжих артистов привозили к нам, на окраину, — как, например, Марину Яковлеву, много игравшую в сказках для детей».
Волшебный Шаолинь
И капитан видеокорабля, поставленного в ДОК на стоянку, которая могла продлиться неизвестно сколько, крутился белкой в колесе, чтобы все успеть. Отсматривал кассеты, пока не начинали слезиться глаза (и в голове уже путались играющие мускулами персонажи Сталлоне и Шварценеггера, черепашки-ниндзя и все прочие).
Жителям поселка, приходившим в старый-новый «Луч», не было видно закулисье, где Шмаков и его команда неустанно готовили ассорти из ударных отрывков новых лент. Сам же рекламный продукт быстренько подавался на всеобщее обозрение: приходите, вы это увидите завтра!
И ведь надо было угодить всем вкусам. Мальчишки требовали боевиков с Джеки Чаном и Брюсом Ли; малышня хохотала над бесконечной и совсем не страшной войной Тома и Джерри; взрослые хотели смотреть индийские фильмы, эротику и т.д.
Работодатель мог предложить далеко не все из этого перечня, и, признается мой собеседник, ему приходилось прочесывать частные прокаты видеокассет, чтобы добывать то, чего ждали зрители.
Одним из самых волшебных было название «Шаолинь». Как только оно появлялось на афише в любом сочетании (азиатских картин о монахах, владеющих боевыми искусствами, было множество), ребятня забивала зал под завязку.
Что касается самых поздних сеансов, то вокруг них, улыбается Шмаков, порой возникали презабавные ситуации. Как в случае с картиной «Комедия о Лисистрате» (снятой в 1989-м режиссером Валерием Рубинчиком по литературному произведению Аристофана — В.Т.). Самой ошеломительной сценой была та, где один из героев, известный советский актер, бежал за своей обнаженной подругой по истинно античному ландшафту (снимали фильм в Греции). Вот когда вместе с художником «Луча» пришлось поломать голову над тем, что изобразить на афише. Решили, что это должны быть ноги и лишь самые краешки попок — красиво и в рамках приличий.
«Аншлага мы добились, — чуть шутливо вспоминает Владимир Викторович. — Однако часть публики меня разочаровала: как только «обнаженка» кончилась, эти зрители дружно покинули зал. Древнегреческие страсти с подтекстом и философией им оказались неинтересны. Мы находили и показывали оскароносные ленты. Настоящие произведения искусства — «Человек дождя», «Виктор и Виктория» и другие. Но, как правило, такие фильмы меньше всего пользовались успехом».
Что наша жизнь? Борьба!
Однажды у «Луча» вдруг появился ларек с водкой и пивом (поставили за ночь). Возмущенный Шмаков обратился в райисполком. Там мялись и вяло говорили: мол, время такое, надо помогать кооператорам.
А вскоре к видеотеатру подъехало несколько машин. Хозяин ларька прибыл вместе со свитой из крепких парней. Мол, давай договариваться: мы тебе — водочку, хорошую, сертифицированную, а не какую-нибудь «паленку», а ты снимаешь претензии.
Когда не сошлись на таком бартере, стали угрожать: ой, директор, ты же поздно домой уходишь, как бы ни вышло чего.
Рискованные разборки кончились тем, что ларек остался на своем месте, а Шмаков получил премию от своих за «трату нервов».
Пьяных, увы, прибавилось, и один из них напрочь вынес двойное стекло в окне видеотеатра.
Случались и другие неприятные происшествия. Ножом в спину была кража «электроники», остановившая весь процесс. К счастью, ее вскоре нашли в квартире местного наркомана и вернули на место.
«А ведь мы еще горели!» — восклицает мой собеседник. Тогда что-то случилось с проводами, ведущими к «Лучу», огонь потушили, но он успел повредить часть помещения со стороны кассы.
«Пошел на поклон к руководству ДОКа. Не отказали — дали материал и людей, которые все починили. Сооружение-то наше было из фибролита» (строительный материал из древесной стружки — В.Т.).
Eще труднее
Время, отпущенное видеобуму, начавшемуся в конце 80-х, подходило к концу. Диковинные зрелища «из-за бугра» приедались, к тому же их показывали теперь и по кабельным каналам, да и в залах кинотеатров — не то лицензионные, не то пиратские (а то и вперемешку). Эта необузданная река входила в свои берега.
«Луч» потихоньку хирел. Не выручали даже распродажи обуви, поставляемой тем же работодателем. Настал день, когда на условной палубе вынужденно осталось только трое — два сторожа и заведующий. К тому времени он уже почти десять лет отработал на этом поприще, ставшем по-своему любимым.
Последней каплей, переполнившей трюмы, стала новая кража все того же, старенького, но верно служившего видеомагнитофона («и кому он понадобился?!» — до сих пор сокрушается Шмаков).
Показывать кино стало нечем. Работодатель замены не предложил.
И, как это принято на реальных кораблях, тонущих подчас на морях и океанах, капитан ушел последним. С болью в сердце и с теми воспоминаниями, что живы до сих пор. Он не унес штурвала за неимением такового. Но сохранил кипу старых журналов о видео, которые подарил мне.
Стоит добавить, что некоторое время мы были коллегами — в 1992-м, когда и меня судьба привела, пусть ненадолго, в этот стремительно вызревший бизнес. И однажды я побывал в «Луче». В памяти осталось немногое, но приятное — утренняя тишина без гула машин (сеансы начинались с двух часов — детские шли первыми); открытые окна, впускавшие прохладу начинавшегося летнего дня; уют и спокойствие. Тогда казалось, что так здесь будет всегда.
Всегда любил кино
Володя жил в детстве на улице Первомайской, совсем близко от нашей редакции, которой тогда тут еще, разумеется, не было.
Сын основателя и режиссера тюменского народного театра Виктора Николаевича Шмакова не мог не полюбить кино. «Оно связано с театром родственными узами, — это он уверенно говорит сейчас, хорошо зная оба предмета. — Только первое из двух искусств более технологичное и дорогое, чем второе. Но ведь рассказывают-то, пусть по-своему, похожие, вечные, волнующие человеческие истории! И не случайно любой актер и всякая актриса мечтают и о профессиональной сцене, и о съемочной площадке. Так было в советское время, и так будет всегда».
Он вспоминает, как мальчишкой был в восторге от киносказки «Золушка» с неподражаемыми Фаиной Раневской и Эрастом Гариным, с белокурой красавицей Яниной Жеймо в главной роли. Как испытал чувства, близкие к потрясению, посмотрев американский фильм «Спартак», где герой Кирка Дугласа и его друзья-гладиаторы бросали вызов Римской империи. Как ходил по кругу из нескольких тюменских кинотеатров каждый раз, когда позволяли карманные деньги.
Сейчас мой герой видит смыслом жизни дальнейшее существование того народного театра, что создал его отец (и слава этого самодеятельного коллектива, получившего когда-то звание «народный», не забыта).
Живи, театр! И живи, кино! Братья, соратники, вечные странники, прекрасные своим неповторимым лицом. Наши спутники, остающиеся необходимыми и притягательными.
* * *
Вчера мы приехали на то место, где был «Луч». Пустырь зарос кустами, через который пролегает тропка с крохотным мостиком через канаву — просто брошены две доски.
Казалось, ничего тут не найдем, кроме буйной растительности. Ан нет! Обнаружились остатки пола, только несколько плит из крошки, которые Шмаков немедленно опознал: «Это наши!»
***
фото: Владимир Шмаков у того места, где стоял «Луч».