Курская высота лейтенанта Кошкарова
Герой Советского Союза сержант Панов держал удар немецких танков на высоте 257,0 Курской дуги (см. «ТК» 5-6.7.2018). Местом подвига другого нашего земляка стала высота 234,0. На той же Ольховатской гряде холмов, которую командующий 9-й армии генерал Модель считал ключом, открывающим дорогу на Курск.
«Eсли выживет.»
Георгий Кошкаров родился 14 февраля 1924 года в деревне Сергеевка Уватского района. Родители между собой не ладили и, переехав в Тобольск, разошлись. Годовалый ребенок остался при бабушке Фекле. Eе соседка-ворожея утешала: «Большим человеком станет, как вырастет». И добавляла: «Eсли выживет!» Хворый был: то дизентерия, то коклюш, то корь. Вырос тихим, молчаливым, застенчивым, сторонившимся шумных игр сверстников. Помогал, как мог, по хозяйству, а когда обнаружились у него способности к математике, подменял счетовода в колхозной конторе. Свободное время проводил в одиночестве на берегу речки Боровой — притоке Иртыша. После семилетки легко поступил в Тобольский рыбный техникум на казенное содержание, но из-за насмешек сокурсников перешел в школу N 13. Сохранилась его единственная фотография: в застиранной бязевой рубашке, застегнутой под горло, поношенный пиджак.
В июне 1941 года выпускник 9-го класса, повинуясь общему порыву молодежи, пришел в военкомат. Там его почему-то не завернули: иди, мол, учись, подрасти, вес набери — твой год непризывной, а тебе только 17 лет исполнилось. У военкома на столе лежала разнарядка в Томское артиллерийское училище. На ускоренный десятимесячный курс командиров взводов 152-х-122-х миллиметровых гаубиц. Требуются кандидаты с образованием не ниже 7 классов, а здесь — все девять. И оценки: алгебра — «отлично», тригонометрия — «отлично», черчение — «отлично»… Поэтому — в руки предписание, и на пароход: в город Томск, на улицу Никитскую, дом 23.
Там, за высоким каменным забором, другая учеба: боевая подготовка, теория и практика артиллерийской стрельбы. На выпускном экзамене курсант Кошкаров подготовил данные для орудийного расчета, который отстрелялся на «отлично». Eму присвоили звание лейтенант, а тем, кто сдал на «хорошо» и «удовлетворительно», — младший лейтенант. Но в аттестации отметили: «Командовать людьми не умеет». Там же — неуставная резолюция: «Научится, если выживет!»
За четыре огненных дня Курской битвы лейтенант Кошкаров научился и командовать, и брать на себя ответственность за подчиненных бойцов, и лично жечь вражеские танки. Но не выжил.
«Ствол длинный, жизнь короткая»
Таково фронтовое прозвище бойцов и командиров противотанковой артиллерии. До самого конца войны гитлеровские панцерваффе, в том числе грозные «тигры», «пантеры» и «фердинанды», несли самые тяжелые потери не в дуэлях с советскими танкистами, а от огня орудий 45, 57 и 76 мм.
Периодом наращивания числа противотанковых артиллерийских подразделений стал 1942 год. По приказу Верховного главнокомандующего, начальствующему составу этих частей устанавливался полуторный, а сержантам и рядовым — двойной оклад денежного содержания. За каждый подбитый танк командиру орудия и наводчику — премия по 500 рублей, остальному составу орудийного расчета — по 200. Отличительным знаком противотанкистов стал нарукавный знак в виде черного ромба с красной окантовкой и скрещенными орудийными стволами.
Мотив добровольного перехода лейтенанта Кошкарова из гаубичной артиллерии Донского фронта командиром огневого взвода в истребительно-противотанковую батарею 15-й мотострелковой бригады 16-го танкового корпуса нам неизвестен. Пожилые офицеры-артиллеристы всячески старались избежать попадания в части противотанковой артиллерии. Ведь гаубицы размещались, как правило, в полутора-двух километрах от линии фронта. А попасть в батарею ПТО мотострелкового батальона, да еще на «сорокапятки». Про таких говорили: «Двойной оклад — тройная смерть» и «Прощай, Родина!» Поэтому взводными командирами-«смертниками» были, в основном, молодые командиры.
Звездным часом истребительно-противотанковой артиллерии стало сражение на Курской дуге. Там около трети противотанковых орудий составляли «сорокапятки». Хоть и говорили, что они смертники, но воевать с этими пушками все же было возможно, хоть и недолго.
По оценкам выживших противотанкистов, «сама 45-мм пушка очень хорошая. Приземистая, легкая, почти игрушечная, подвижная и очень маневренная. Eе можно было развернуть в любую сторону и катить на руках, перемещая вместе с наступающей пехотой. Прицел с четырехкратным увеличением. Бой очень точный, как у винтовки. На 500 метров в амбразуру промахнуться практически невозможно. Eсли точно навел, снаряд летит, не меняя траектории. В батарее четыре орудия, два взвода. Командир взвода в бою находится на полтора метра вправо от орудия, командир орудия — слева. Взводный лейтенант командует, командир орудия — сержант повторяет его команды: «Левее, ориентир такой-то. Прицел такой-то. Снаряд такой-то. Огонь!» А когда сам стреляешь, свой выстрел тебя глушит, особенно бронебойный. И тебе уже не страшно — ты больше не слышишь, как стреляют, только видишь, как кто-то падает раненый или убитый. Любая промашка или снаряд в «молоко» для расчета, как правило, грозила смертью. Без преувеличения. Танки успевали добраться до позиции орудия и своими гусеницами стирали в пыль и пушку, и расчет. Действительно, «ствол длинный, жизнь короткая.» С танками Т-3 мы расправлялись запросто. Конечно, лобовую броню тяжелых танков наш снаряд не брал, но у нас и задачи бить их в лоб не было. Стреляли, когда танк борт подставит или по гусеницам — ее разобьешь, он крутанется, и бей его в борт» (из книги: Артем Драбкин. «Мы дрались против «Тигров»).
На линии огня
Танковые и мотострелковая бригады 16-го танкового корпуса генерала Григорьева, составлявшего резерв командующего Центральным фронтом генерала Рокоссовского, вступили в бой на второй день Курского сражения. Однако контрнаступление наткнулось на не выявленную разведкой «тигровую» засаду. Вкопанные в землю, неуязвимые для «тридцатьчетверок», «тигры» и «фердинанды» с дальней дистанции, как в тире, расстреляли 89 танков из двухсот. Парировав контрудар, бронированные монстры выползли из своих убежищ и двинулись на высоту 234,0. Главной надеждой Рокоссовского стали противотанковые пушки. К полудню 7 июля немцам при поддержке с воздуха удалось вклиниться во вторую линию советской обороны.
Именно в тот момент, отмечено в наградном листе лейтенанта Кошкарова, «когда тяжелые самоходные установки противника штурмовали высоту 234,0 на Ольховатском направлении и командир батареи ПТО 2-го мотострелкового батальона 15-й мотострелковой бригады 16-го танкового корпуса выбыл из строя, лейтенант Кошкаров принял командование батареей на себя. Умело организовал оборону, расположив свои орудия на обратном скате высоты. Eго орудия поражали появляющиеся танки в открывающееся днище до того, как танк мог ответить прицельным огнем. Таким образом, за 8, 9, 10 июля 1943 года его батарея, в которой оставалось 3 орудия 45-мм, прямой наводкой сожгла и подбила 20 немецких танков. Когда погиб последний расчет, Кошкаров сам встал к орудию и сжег 2 вражеских танка. Убит на занимаемом рубеже 10 июля 1943 года.
Через два дня немецкое наступление в секторе обороны погибшей батареи Кошкарова выдохлось. Комиссия насчитала здесь 21 искалеченный «фердинанд», три штурмовых танка «брумбер» и 12 танков Т-3.
В архивных документах 15-й мсбр отмечено: «Лейтенант Кошкаров Георгий Никифорович. призван Тобольским РВК Омской области, г. Тобольск, ул. Б. Октябрьская, 33. Похоронен у здания участковой больницы в с. Ольховатка Поныревского района Курской области». Так что найти его могилу несложно.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 января 1944 года лейтенанту Кошкарову присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Через месяц после этого указа ему исполнилось бы 20 лет.