Спрашивать– это нормально
— Вы удивитесь, но существует не только документальный театр. Eсть даже музыка, написанная на основе документальных записей, — рассказывает режиссер Юрий Шехватов. — Но у вас может возникнуть логичный вопрос: зачем все это?
Юрий Шехватов — один из режиссеров московского «Театра.doc». Возможно, вы о нем узнавали не только из рецензий критиков, но и из новостей. Актеры этого театра были оштрафованы за организацию пикета, в театр неоднократно поступали сообщения с угрозами, на его постановки пишут жалобы в прокуратуру. А режиссеры и актеры, тем временем, продолжают ставить спектакли о пытках в тюрьмах, о чеченских правозащитниках или о бывших семинаристах, цитируя их высказывания в сторону РПЦ. Постановки выходят неоднозначными и даже конфликтными. Их особенность одна — драматургия всегда основана на словах реальных людей. Спектакль Шехватова «Бурсаки: Бог Шредингера» на тему РПЦ в выходные показали на сцене драматического театра на 5 этаже. — В семинарии нельзя сомневаться, там за неправильный вопрос можно получить наказание. Но мы люди, нам свойственно задумываться, задавать вопросы. Пусть даже заблуждаться, — рассказывает режиссер Шехватов. — И мне хотелось сказать: это нормально. Вы не одни такие, мы все задаемся вопросами. И в этом нет ничего предосудительного.
Спектакль «Бурсаки» — это откровения четырех семинаристов, двое из них ушли из церкви вообще, один вписался в систему РПЦ, а четвертый стал попом-расстригой (оставившим духовный сан). Спектакль можно назвать резким. Высказываются в нем люди, разочаровавшиеся в церкви, или пришедшие в нее, кажется, совсем не за духовным служением. Чтобы не оскорбить чувства зрителей, Юрий Шехватов перед каждым показом просит выйти из зала тех, кого откровения на тему религии могут обидеть, — он готов вернуть деньги за билет. Некоторые, впрочем, не идут на постановку, только увидев афишу, и возмущаются в Интернете: почему семинаристов играют девушки? — Мы пригласили на главные роли женщин, чтобы у зрителей не возникало личных ассоциаций и сравнений, — рассказывает Юрий. — Такой выбор разрывает наш шаблон восприятия священника, мы уже не соотносим персонажа с кем-то из реальной жизни, а потому чище воспринимаем текст.
Впрочем, на показе в Тюмени никто из зала не вышел. Да и постановка не выглядела попыткой оскорбить церковных служителей. Скорее, она похожа на поток сомнений, разочарований и наболевших вопросов. Тех самых, которыми нельзя задаваться в семинарии. И тех, которые могут возникнуть у любого верующего и неверующего человека. — Мы делаем это для того, чтобы люди, не имеющие в обычной жизни возможности познакомиться с какой-то сферой, прикоснулись к ней через искусство, — рассказывает Юрий Шехватов. — Я вообще вижу главным в искусстве — успеть ухватить реальность за хвост.
Подготовка к таким постановкам необходима длительная. Автор несколько дней общается с интересными людьми, берет у них интервью, дословно записывает то, что они говорят. Их слова и становятся основой для пьесы. Но недостаточно набрать материал. Долгое время режиссеры учатся понимать людей. — У художественного руководителя «Театра. doc» Михаила Угарова есть метод: он спускается в метро и наблюдает за людьми, внимательно их изучает. Иногда даже провоцирует, — рассказывает Юрий. — Чтобы понять, какие они? Что чувствуют? О чем думают? У режиссера документального театра должен быть очень большой интерес к людям. Иначе в профессии делать нечего.
Юрий Шехватов считает, что ему повезло с «донорами», они — его друзья, он и сам бывший семинарист. Это значит, что момент недоверия, искушения казаться лучше более или менее преодолен.
Из плюсов документального театра: при желании люди могут остаться в тени, и их имена не появятся в пьесе. Да и речь ведь идет не о документальном фильме, а о театральной постановке. Здесь реального человека заменит актер, что тоже позволяет говорящему быть откровенным. Впрочем, есть и минусы. — В любом театре мы имеем дело с интерпретацией. Для своего спектакля «Бурсаки: Бог Шредингера» я взял интервью у четырех своих друзей, в прошлом — семинаристов. Для пьесы я отобрал самые интересные куски и понял, что у меня 58 страниц текста, — рассказывает режиссер. — Мне, конечно, кажется, что в пьесе каждое слово важно. Но кто это будет читать? Начинается этап интерпретации. Я ничего не меняю, все слова остаются прежними, но текста становится меньше. Поскольку я выбираю самое важное, то моего личного восприятия в пьесе по ходу работы становится все больше.
Но режиссеры «Театр.doc» доказывают, что борются за документальную правду, а все художественные решения, по их убеждениям, должны помочь ей быть услышанной. Хорошо ли у них получается, лучше судить по постановкам. «Бурсаки: Бог Шредингера» на международном фестивале «Живые лица» у нас в Тюмени получил специальный приз «За смелость и уважение чувств верующих».
***
фото: Роли семинаристов сыграли девушки ;Актрисы показывали настоящие церковные обряды ;В спектакле нет ничего искуственного, даже продукты и напитки настоящие.