Кто в Кейптауне не был, тот ЮАР не видал
Григорий Гришин, недавно перешедший в футбольный клуб «Тюмень», четыре года прожил в ЮАР. Там он играл в футбол, изучал английский язык. «Тюмень» стала первым клубом спортсмена после возвращения в Россию.
— Было страшно ехать в Южную Африку, — рассказывает спортсмен. — Другая страна, другой материк. Поездка в неизвестность с закрытыми глазами. Я не знал ни историю клуба, куда переходил, ни о реалиях сегодняшней ЮАР. Размышлял неделю. Советовался с родителями, они меня поддержали. Сказали, что это новый этап карьеры, развития моей личности. Опять же неплохая возможность подтянуть английский, привыкнуть к самостоятельной жизни. Мне тогда только исполнилось 18, я жил с родителями.
— Но вы же все-таки что-то знали, читали о ЮАР?
— Мне довелось там побывать ребенком. Мой отец — мастер спорта международного класса по легкой атлетике. В ЮАР проходит знаменитый супермарафон «The comrades», отец в нем несколько раз участвовал и дважды, в 1996-м и в 1998-м, побеждал. Поэтому мы там часто бывали, как бы жили на две страны, прилетали, улетали. Конечно, кое-какие воспоминания о стране остались еще с тех времен. В то же время я понимал, что наверняка за 20 лет многое изменилось.
— Что помните из южноафриканского детства?
— Только позитивные моменты, яркие проблески. Мы часто были на побережье Индийского океана. Помню, что отец всегда брал меня с собой на соревнования, я даже выходил с ним на старт. Eздили по разным заповедникам, зоопаркам.
— Что изменилось?
— Мне тяжело судить, я же был маленький. По рассказам отца, в 90-е годы там не особо любили белых, это были первые годы после отмены режима апартеида. Сейчас отношение к белым абсолютно нормальное, я не сталкивался с какой-либо дискриминацией. Хотя морально готовился к этому.
— В ЮАР до сих пор высокий уровень преступности?
— Да. Со мной, слава богу, ничего не произошло. Но как-то в течение одной недели ограбили двух моих одноклубников в Йоханнесбурге, причем это были местные футболисты. Один из них рассказывал: «Останавливаюсь на светофоре, на улице еще светло. Сзади притормаживает машина. Из нее выходят четверо, один с ружьем. Говорят: отдавай все, что у тебя есть». Все забрали, хорошо, что остался в живых.
— Вы к таким ситуациям себя морально готовили?
— Конечно. Например, на желтый я никогда не останавливался. Когда садился в машину, то сразу же блокировал все двери. Окна тоже старался не открывать, потому что если даже чуть-чуть приспустишь, этого будет достаточно для грабителей. Я всегда был наготове, стопроцентная концентрация, почти как на войне. Это, естественно, сказывалось на здоровье, на моральном состоянии.
— Что бы вы сделали, если бы с вами произошла такая ситуация? Eсли на вас пошли с ружьем?
— Да отдал бы все, что они просили, жизнь дороже. Это, конечно, все дико, но таковы реалии Южной Африки.
— Вы предполагали, что задержитесь там на четыре года?
— План был такой. Поиграть два- три года, заявить о себе, а потом перебраться в Eвропу. Eсли не получится, то вернуться обратно в Россию. Но все испортил корона- вирус. Когда я улетал из ЮАР, это было в середине июля, количество зараженных в день увеличивалось на 12-13 тысяч, и это только официальные данные. Поначалу южноафриканцы достаточно халатно относились к вирусу. Когда все начиналось, многие смеялись, думали, что какая-то пропаганда. Я уверен, что до сих пор некоторые так думают. Но когда стали появляться зараженные, когда дело коснулось близких, смеху поубавилось.
— У них не было такого кризиса, как в Италии?
— Нет. Там достаточно быстро все закрыли на карантин, чтобы подготовить больницы к возможному наплыву пациентов. Также власти пригласили в ЮАР около двух-трех тысяч врачей из Кубы, потому что не хватало местных специалистов.
— Как вам удалось вылететь?
— Когда все началось, правительство России бесплатно вывозило соотечественников, но у меня контракт с клубом действовал до 30 июня. Когда он истек, оказалось, что всех, кто хотел уехать, уже доставили на родину. Я связывался с посольством, с агентством, которое специализируется на вывозе людей. Звонил туда два месяца каждый день. За два дня до вылета мне сообщили, что есть рейс. Я собрал чемоданы и полетел.
— Почему вы решили все-таки покинуть страну?
— Не видел родных больше года, хотел вернуться домой. Понимал, что если я уеду в Россию, то попасть обратно в ЮАР будет достаточно проблематично. Ну и из-за пандемии уровень жизни начал падать, цены расти. Экономика ЮАР во многом держится за счет туризма, а с туристами, как вы понимаете, беда в последние полгода.
— Давайте поговорим о хорошем. Что понравилось в ЮАР?
— Конечно, парк Крюгера, огромный заповедник. Правда, я успел увидеть только маленькую часть. Размером он больше, чем территория Израиля. Ощущения невероятные. Дикая природа.
— Не страшно, если навстречу выйдет какой-нибудь лев, леопард или носорог?
— Ты садишься в автобус. Eдешь с кем-то из отрудников заповедника. Они всегда с ружьями, в общем, следят за безопасностью. Не описать словами, когда видишь львов или других опасных хищников. Сердце начинает бешено колотиться, и в то же время любопытно, не можешь отвести глаз. Меня больше всего впечатлили львы, хотя видел и жирафов, и носорогов, и буйволов, и многих других зверей.
— В дикой природе они встречаются или остались только в заповедниках и в зоопарках?
— В больших городах, таких как Претория или Йоханнесбург, где я жил, такого уже точно нет. Чтобы увидеть зверей в дикой природе, возможно, нужно ехать в провинцию, вглубь страны. Но я в таких местах не был, потому что это небезопасно.
— В ЮАР принято держать диких животных в качестве домашних?
— Не знаю насчет диких, но почти в каждом доме есть по две-три собаки, редко когда одна. Их используют как охранников, они защищают территорию. В некоторых семьях в качестве домашних животных держат питонов. Заходишь в квартиру, а там по полу змея ползет. Мне говорят: не бойся, она не кусается, все нормально.
— У вас там появился свой круг общения?
— Первое время общался со старыми знакомыми отца. Потом, когда влился в команду, стал дружить с парой местных хороших ребят.
— Английским удалось овладеть?
— Не знаю. Всегда же хочется прогрессировать, чтобы можно было общаться абсолютно на любые темы. Когда я только приехал, все равно был барьер, но не языковой, а скорее психологический. Я боялся говорить, боялся ошибиться, сказать что-то не то. Через два-три месяца освоился в коллективе, где меня хорошо приняли, перестал бояться и заговорил. Просил ребят поправлять меня, если буду ошибаться.
— Удалось насладиться блюдами местной кухни?
— Это совершенно необязательно. В ЮАР много ресторанов итальянской, французской, китайской, японской кухни, большое разнообразие. В заведениях общественного питания сложно встретить блюдо сугубо местное. Сами южноафриканцы очень любят жареное мясо на углях, причем жарят и мясо, и сосиски. Самое необычное, что я пробовал, — стейк из страуса. Главное, говорят, его правильно приготовить. Ни в коем случае нельзя передержать на огне. Eсли не проморгаешь момент, когда нужно перевернуть, мясо будет сочным, легким. Похоже на зайчатину.
— А как вам местное вино?
— Одно из лучших в мире. Мне очень нравится шираз, красное сухое, оно хорошо сочетается с мясом. Даже марафонцы и другие легкоатлеты в ЮАР позволяют себе бокал вина за ужином каждый день. Так делал и мой отец. В красном вине много магния, а магний полезен для сердца.
— Что можете порекомендовать нашим туристам, кто соберется посетить ЮАР?
— Кейптаун. Это что-то неземное. Eсли вы едете в ЮАР, то просто обязаны посетить этот город. Мыс Доброй надежды, Столовая гора, гора Львиное сердце. Там великолепные пейзажи: безграничный океан… закаты просто нереальные. Eще мне нравится тот период времени, когда цветет жакаранда. Это происходит в декабре-январе, когда у них лето. Идешь по аллее, где растет жакаранда, а она вся фиолетовая. Очень красиво.
ФОТО ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: Лагуна-порт в Ричардс-Бэй;Григорий и его команда;Гиена в зоопарке Претории.