Как Жека танцует, так яблони цветут
Легенды расскажут, какими мы были
— Наталка, давай домой! Домой, тебе говорю! Ночь на дворе!
И правда, ночь. Густая- прегустая, звездная. Откуда ж она меня видит в такую ночь? Не бабушка — кошка! А я грязная, колени в ссадинах, губы в сургуче. Довольная, что на свободу выбралась! Тогда уж год прошел, как мы от бабы Жени в новостройку переехали. Из центра и на окраину! Даже собаку завели, бабушка-то запрещала. Да только не могла я отвыкнуть от родного двора с ароматом пышной сирени, от подруг и…
— Наталка! Быстро домой, отец звонил два раза, я сказала, что ты уже спишь. Причем крепко, — прокричала баба Женя с балкона на всю ограду. И так же громко сделала мне предложение, от которого я не могла отказаться: — Сказку про привидение слушать будешь?
Eще бы! Больше всего на свете там, в новом доме, я скучала по бабушкиным сказкам. А она их столько знала, что, казалось, сама Шахерезада за ней записывала. И вот, помню, несусь, спотыкаясь, на третий этаж за своей сказкой, там уже и дверь открыта. И чай баба Женя заварила с дачными травками, на столе пироги с луком и яйцом и «семейка» ее фирменная с карамельками внутри. Смотрит она на меня (не выпечка, бабушка) и коротко:
— Дуй в ванную, трубочист, — и вдогонку: — А отцу про тебя я больше врать не стану! Так и скажу в следующий раз, что ты шаришься где-то в потемках.
Это она грозилась. Мне лет 20 уже было, но она все маме и папе старую песню пела: «Спит ребенок! Спит.»
Пироги у нее самые-самые были. Никто из нас такие стряпать не научился. Вот укутаемся в одеяла, усядемся с нею на балкон, на небо смотрим и чай пьем. И начинает она свои сказки рассказывать. Про привидения, НЛО, волков лесных, про любовь!
Бабушка у нас деревенская была. Eсть в Кемеровской области местность такая с забавным названием Яя! Станция Яя, деревня Яя и река там тоже Яя. Слышали, может? Там Жека и родилась. Семеро их в семье было, наша бабушка — младшая. И корову доить умела, и за курами приглядывала. А в школу там нужно было через лес добираться. Вот где будто бы волки и жили.
В Тюмени бабушка уже после войны оказалась. За дедом нашим, Колей, сюда жить и работать поехала. А влюбился он в нее, когда Жеке всего 17 лет было, тогда она в Ачинске в столовой при летном училище подрабатывала. По вечерам там устраивали танцы. Вот их-то Жека страсть как любила. Особенно «разные вальсы». Ну и растанцевались!
— Смотри, Наталка, и учись! — надиктовывала она, вытягиваясь на носочках перед зеркалом, — нужно легко так и робко «раз-два-три, раз-два-три». Это вальс венский. Давай я за кавалера. Ты за даму.
В Тюмени бабе Жене пришлось нелегко, дед ушел. Говорят, будто снова влюбился. Она с сыном осталась. Работала бабушка бухгалтером при седьмом ГПТУ. До самой пенсии. Замуж больше не вышла. Думала, что сын (отец мой) не поймет. А она по-прежнему была красивой и все танцевала. Особенно на 8 марта, в свой день рождения. Да, никогда Международный женский день не считался у нас красным днем календаря. Он считался Между семейным и Прекрасным, цветочно-конфетным и окрошечным! Всегда 8 марта на столе была окрошка. Поздравляли Eвгению Григорьевну всем двором. И мужики- сантехники, и соседские дети, и коллеги из ГПТУ. Добрая она была, отзывчивая. Городская, но деревенская.
Однажды случилось! Бабушка взяла меня и мою старшую сестру в ту самую Яю. Первый раз я ехала на поезде. Спали в купе валетом и все сказки слушали. А в деревне и правда как в другой Вселенной — и люди, и звери, и воздух — все такое необыкновенное. Там я в первый раз увидела летучую мышь. И каждое утро бегала к утятам здороваться. Eздили мы в лес на мотоцикле с коляской, мед в сотах там ели. А бабушка как закричит:
— Медведка! Медведка идет!
Это она пошутила. А я напугалась, в мотоцикл прыгнула. То было летом, а к осени мы вернулись в Тюмень. Время шло, но на выходные я всегда приезжала к бабушке. Идем, помню, с ней по улице Мельникайте, она со всеми здоровается, а я песню пою (горланю) «Широка страна моя родная!». На разделительной полосе посреди дороги яблони растут, красивой ровной линией душистых крон. Как весна — все истории про войну. Как май — так на парад с флажком мимо яблонь.
— .И вот пришли фашисты в село, детей и стариков из домов вывели. И стрелять собрались. А бабушка одна внученьку спрятала. Пулю на себя взяла. А внучка упала на землю, но живой осталась, — рассказывала баба Женя.
— Баб, если бы фашисты пришли, я бы. я бы тебя собой закрыла! Вот честное слово.
— Наталка, ты чего? Нет уж. Не придумывай.
Никогда не забуду весну, когда она заболела. На 8 марта она попросила мороженое. И не танцевала. К лету было хуже. Но она гуляла, мы даже ее однажды потеряли. А наша Жека вышла на улицу взглянуть на яблони. Улицу Мельникайте в тот год ремонтировали, и мы слышали, что в один день их вырубят. Все до одной. В этот день она и вышла. Душистые кроны исчезли, улица была чужая, пыльная.
Через несколько дней не стало и нашей Жеки.
А весна приходит каждый год. Всегда в марте. 8 числа мы вспоминаем ее, ту, кто открывал нам это чудесное время года. И сегодня я как всегда станцую, не за нее, но за нас. За то, чтобы яблони цвели и, глядя на них, все бабушки на свете улыбались.
ФОТО SPLETENIE.RU И ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА
***
фото: Евгения Григорьевна Перминова;Яблоневый цвет на улице Мельникайте.