Ответ на дерзкий выпад Чехова
«Женщина здесь так же скучна, как сибирская природа; она не колоритна, холодна, не умеет одеваться, не поет, не смеется, не миловидна и, как выразился один старожил в разговоре со мной: «жестка на ощупь», — цитирует экскурсовод Влада Нерадовская Антона Павловича Чехова.
Влада поднимает на нас глаза. Мы — группа туристов, собравшихся на Исторической площади на экскурсию о тюменских женщинах. Цитата Чехова посвящена, можно сказать, нам. Это мы не понравились писателю наравне с плохой сибирской погодой.
Так что ничего удивительного, что в воздухе над нашей группой туристов (по большей части все-таки туристок) повисло недовольство.
— Что же, — строгим голосом подводит итог Влада, — найдется ли нам что ответить на столь дерзкий выпад со стороны Антона Павловича? Мы узнаем в конце нашей экскурсии, когда наполнимся знаниями о тюменских женщинах дореволюционных времен.
Полагаю, мало для кого станет новостью, что женщинам до революции жить было непросто. Ни о каких политических свободах речи не шло. Экономические успехи, в том числе в производстве или купечестве, женщины иметь могли, но их изначальные капиталы обычно доставались им по наследству от мужчин. Иных вариантов не было.
А вот о равенстве зарплат говорить не приходилось. По данным Нерадовской, на спичечном заводе на территории нынешней старой Зареки около шестидесяти процентов сотрудников были женщинами. При этом мастер-мужчина получал до тридцати рублей, а женщина за тот же объем работ — около десяти рублей. Да что там, у женщин не было даже собственного паспорта — они были вписаны в паспорт отца или мужа…
Мы подходим к зданию по адресу: улица Республики, 1. Это торговый дом, принадлежавший Филимону Колмогорову. Именно с фамилией Колмогоровых связана история первой тюменской писательницы Надежды Лухмановой.
Филимон отправил своих сыновей обучаться в Санкт-Петербург. Eго 25-летний сын Александр вернулся в Тюмень в 1880-х годах не только с образованием инженера, но и с блистательной женщиной. У них была большая разница в возрасте: Лухмановой на тот момент было 37 лет. К сожалению, долго Надежда Лухманова в Тюмени не прожила и уехала буквально через пару лет. Но по следам своего пребывания в наших краях написала очень ироничную и даже сатирическую книгу «В глухих местах». Там она описала быт тюменских купцов, представив их жадными до денег любителями покутить и выпить. Освещала проблемы женщин. В книге, например, описывается беспричинное и жестокое домашнее насилие. Из «Глухих мест» понятно, что в Тюмени до революции царили весьма патриархальные взгляды на семью.
После Лухманова еще не раз будет выступать и за политические свободы женщин, и за образование для них. Она поедет сестрой милосердия на русско-японскую войну, но по факту будет там военным корреспондентом.
А мы перемещаемся по городу дальше. Современная улица Тургенева когда-то была Полицейской. Называлась она так потому, что именно на этой улице располагалось здание городской полиции. Влада рассказала, что на этой же улице жили неблагонадежные политические ссыльные — чета Рогозинских. Поселили их там, чтобы они были под постоянным присмотром.
— В 1897 году журналист Петр Рогозинский в Пскове пишет и публикует статью, где изобличает членов царской семьи в растрате казенных денег. Сегодня бы его, возможно, назвали иностранным агентом, но в то время суд отправил его в ссылку в Сибирь, — говорит Влада. — Во время разбирательств с ним знакомится девушка — восемнадцатилетняя Eвгения Миронова. Она говорит ему, что восхищена его смелостью и хочет отправиться в ссылку вместе с ним. Они венчаются и едут в Тюмень.
Казалось бы, отправленным в ссылку стоит вести себя тише воды и ниже травы, но они делают все наоборот, замечает Нерадовская. Петр продолжает журналистскую и политическую деятельность, а Eвгения открывает книжный магазин, а также участвует в театральных постановках. Известно, что она сыграла главную роль в спектакле по произведению ее мужа «Сброшенные оковы». Книжный магазин Eвгении Рогозинской не сохранился, он находился на пересечении улиц Первомайской и Республики, там, где сейчас здание «Лукойла».
Отличались местные женщины не только политической вовлеченностью, но и предпринимательской хваткой. Известная и крайне успешная купчиха Павла Воробейчикова вынуждена была возглавить бизнес, когда ее сын погиб на Первой мировой войне, а муж умер, получив это известие. Павла взяла все в свои руки и не просто не потеряла, а развивала семейный бизнес, который рос вплоть до революции.
А теперь дойдем до конторы пароходства. Самый первый и самый быстрый пассажирский пароход, идущий по сибирским рекам, тоже связан с именем женщины. Eвдокия Мельникова после смерти мужа решает вложить свое наследство от мужа-купца именно в производство судов. И ей удается быть не просто на равных с мужчинами в этой сфере, но обойти многих конкурентов. Eе первый пароход получает название «Кормилец».
Нерадовская рассказывает и о менее, на первый взгляд, выдающихся женщинах. О простой крестьянке, сироте Марфе, которая потеряла мужа на Первой мировой войне, но сохранила оптимизм, мечтала получить образование и вселила в своих детей надежду на лучшее и любовь к жизни.
Рассказывает Влада о воспитанных в строгости студентках женской гимназии — их успехи после получения среднего образования фиксировались директором. Этот документ сохранился. Лишь одной тюменке удалось получить высшее образование на специальных курсах для женщин (обычное высшее образование женщины до революции получить не могли). Но многие бывшие ученицы, даже не имея возможности попасть в университет, не отказывались от научной деятельности и сами становились преподавательницами. Впрочем, даже чтобы попасть в гимназию, нужно было иметь для этого средства, ведь образование было платным. О послушницах Ильинского монастыря данные пропали вместе с революционными переменами. Что с ними стало — почти неизвестно.
Заканчиваем мы экскурсию на довольно неожиданной ноте — у деревянного дома на улице Советской. Когда-то этот район считался «улицей красных фонарей» и был богат публичными домами. В дореволюционной России проституция была законной, хоть и общественно порицаемой.
Лев Боярский в своей статье на сайте park72.ru приводит довольно неприятное описание тюменского публичного дома, оставлено мемуаристом Аркадием Ивановым, в те годы мальчишкой занимавшимся разносом газет на улице Новой: «Вот открывается дверь с красным фонарем. Среди разбитой посуды и опорожненных бутылок вина и пива, растянувшись в кресле, полулежит жирный как свинья купец. Он откупил этот вечер один и все должны служить только ему, он здесь сегодня хозяин, что хочет, то и делает, он всех купил. И этих молодых девушек, что лежат обнаженными под его ногами после пьяной оргии, которая длилась целую ночь. Пол усыпан шелухой семечек и орехов, и в лужах пролитого вина растрепанные лежат они в разных позах.»
О судьбе женщин в этой деятельности вообще ничего не известно, и их биографией как-то не принято интересоваться. Тем удивительнее, что Влада решает поставить точку именно здесь. Отдавая должное и их памяти.
…Не знаю, впрочем, получилась ли экскурсия достойным ответом на дерзкий выпад Антона Павловича. Но раз уж мы начали с цитаты известного писателя, закончу тоже цитатой. На этот раз поэтессы Марины Цветаевой. Помните? «…Не суди! Ты не был женщиной на земле».
***
фото: Надежда Лухманова;Петр Рогозинский;Евгения Рогозинская