Средь несчастий и горя ангел руку протянул
Продолжение. Начало в № 36, 39, 40.
Мне нравилось ходить по улице Первомайской, нравилось ее название, такое весеннее и звонкое! Сразу вспоминался Первомай, к которому мы, школьники, готовились, ставили на подоконники веточки тополя в банки с водой. К празднику они покрывались клейкими листочками с непередаваемым запахом весны; затем нанизывали на них цветы, сделанные из белой вощеной бумаги, и с такими букетами пышных яблонь шли на демонстрацию, шумную и веселую.
Погода всегда была солнечная, как и улыбающиеся люди, идущие в колоннах под транспарантами «Мир! Труд! Май!». Давно нет таких ярких демонстраций, и погода в последние годы какая-то мрачная, а порой и дождливая.
Какие старинные дома и особняки были на этой улице около нашей школы! Мы, конечно, не знали фамилий прежних их владельцев, сейчас многих домов уже нет. Мы изредка заходили с мамой в магазин, который просто называли «магазин на Крупской», в то время он относился к ОРСу железной дороги, а построен был в 1913 году мещанином Хухрановым. В лавке Хухранова позднее обосновался магазин «Старый друг» от Ишимского ликеро-водочного завода, а с 2014 года началась основательная перестройка этого исторического здания: убрана железная крыша, возведена мансарда и открыт ресторан «Грузинка», через год появился с левой стороны пристрой для кафе «Франсуа» — и красота дома потерялась. Кроме того, были вырублены все деревья. Напротив лавки Хухранова, по адресу Первомайская, 39, стоял красивый дом, в котором в нашу пору размещался маслозавод — это национализированный дом Рабиновича, построенный в 1911 году по проекту архитектора Константина Чакина, но в 2015 году этот дом взял в аренду «Сибнефтебанк», затеял капитальный ремонт, сделав громадный пристрой и увеличив основное здание на этаж (проект Дубоноса), поэтому от памятника местной архитектуры начала XX века осталось только немного фасада. Дом Рабиновича потерялся в этих каменных джунглях. Банку в хоромах не пожилось: лишился лицензии, а сейчас в стадии ликвидации, его имущество распродается. На первом этаже дома Рабиновича работает пельменная «Три богатыря» — вот какая трансформация.
Напротив нашей школы по адресу улица Первомайская, 40, выделялся своей необычной архитектурой дом с угловым красивым балконом, он был построен в 1914 году мещанином Туринского уезда Павлом Крутиковым как гостиница, пользующая большим спросом в то время. Судьба этого дома тоже непростая: после революции в этом здании была школа, затем ряд контор, в 80-е годы здание было заброшено и практически разрушено, до 90-х годов был неплохой овощной магазин, с 2014 года всем известный ТРИЦ, который начал реконструкцию исторического здания, а на время ее перебрался в соседнее помещение.
Чуть дальше школы (улица Первомайская, 32), ближе к улице Герцена, выделялся дом с аркой. Мне казалось все так романтично, и я всегда приостанавливалась, проходя мимо него. Порой хотелось заглянуть в щель ворот арки и узнать, что там во дворе, но ворота и калиточка в них всегда были закрыты.
Это был дом Ивана Саввича Замятина, построенный в 1872 году по проекту архитектора Полонского, выпускника Санкт-Петербургского строительного училища, направленного в Сибирь для укрепления и развития здешнего архитектурного и строительного дела.
В Тюмени Полонский работал по заказам, одним из которых был заказ от мещанина Туринского уезда Ивана Замятина. Дом был построен в стиле неоклассицизма, чертами которого были легкость, прямолинейность, наличие опор, утонченность световой гаммы, сдержанный декор, что, собственно, и воплощено в построенном здании. После революции дом достраивался и расширялся, в середине 40-х годов прошлого столетия здание перешло в ведение драмтеатра; здесь поселились артисты, гримеры, суфлеры, костюмерши и другие работники сцены. Дом нравился жильцам, а главное преимущество его — близость к театру.
В 1990 году здание поставлено под охрану как объект культурного наследия регионального значения. Дом стал заметно ветшать, жильцы начали разъезжаться, а комитет охраны памятников ничего не сделал для его консервации. Народ разбивал окна вместе с рамами, громили печки, а 14 апреля 2017 года произошел пожар, нанеся еще больший ущерб зданию.
Сергей Eпифанов, директор ООО «Инвестстрой», взял здание в аренду у администрации на 49 лет и занимается его реставрацией: планирует после реконструкции, к 2024 году, открыть семейный ресторан с оранжереями, детскими комнатами. Сергей Eпифанов выбрал этот объект как проект для души, память о детстве: он жил недалеко от этого дома, а здесь жили его друзья. Реставрацию ведет команда Сергея Вобликова. Они обещают, что этот дом будет украшением нашей гостевой улицы.
Я хорошо знаю это здание, я в нем бывала в 1952-53 годах, да и позднее, после того как мама устроилась работать в реквизиторский цех театра (она работала хорошо, получала благодарности и вскоре стала заведующей). Работа там сложная и трудоемкая, днем шла подготовка реквизита к новым спектаклям, поиски предметов, работа с бутафорами, а вечером спектакли, в которых надо подготовить сцену, нужный реквизит для каждой мизансцены, ничего не забыть и не перепутать. Домой мама приходила поздно, порой я уже спала, уроками моими ей некогда было заниматься — я все делала сама.
Скоро у нас была радость: маме выделили комнату в этом же доме на первом этаже. Комната была 12 квадратных метров, с большим окном, печкой в кожухе, которая топилась из коридора. Была общая кухня и угол с недостроенным туалетом, там мы разместили умывальник с ведром. Дядя Андрей сделал нам тахту на пружинах, круглый стол, комод и трехэтажный буфет — все из дерева, обработал его, покрасил, все выглядело внушительно и красиво. Потом при переезде в благоустроенное жилье, мы, такие дураки, все оставили в этом доме, обрадовались полированной мебели.
Тетя Клава приглядывала за мной и помогала: то принесет молочка, то булочку с конфеткой, однажды я зашла к ним в комнату и стала благодарить тетю Клаву, она стала тыкать мне в бок и умоляюще смотреть на меня. Я вышла, но, думаю, дядя Андрей все понял. Не знаю, ругал он ее или нет, но я больше не говорила тете спасибо при нем, мне так было жалко тетю Клаву. Лена осталась жить у них, она уже привыкла к этой семье, к их заботе и любви, своих детей у них не было.
Нашей соседкой оказалась Федосья Потаповна Сахарова, в течение многих лет работавшая шеф-поваром на «обкомовских» дачах на Мысу. Она выезжала на весь летний сезон, там и жила, забирая младшую дочку с собой, а старшая Ида оставалась дома, с ней я подружилась, и мы были близкими подругами очень много лет. Папа этих девочек работал в театре, но в годы войны погиб на фронте. Зимой, когда мы все собирались на кухне, Федосья Потаповна иногда рассказывала о причудах жен наших партийных руководителей. Для одной надо было готовить простоквашу к завтраку, чтобы сахар был на дне стакана, для другой — вверху. И не дай бог перепутать! Eсли сравнивать с сегодняшней ситуацией, то жили обкомовские работники скромно, в деревянных домиках, где была только холодная вода. Правда, в их распоряжении находилось озеро Круглое с оборудованной купальней и лодками. А вокруг — прекрасный сосновый бор, все это обнесенное высоким забором. Федосья Потаповна была добрая и заботливая, она стала моей крестной мамой. Крестили меня почти тайно, во Всехсвятской церкви, но крещение проходило по всем правилам — с купелью в домике священнослужителя. После он открыл ключом дверь церкви и пропустил меня. Я увидела в темноте мерцающий свет, к которому бросилась, и упала на колени у алтаря. Меня этому никто не учил, батюшка расценил это как добрый знак и еще раз благословил меня в жизнь. В ту пору мне шел девятый год.
От крестной я впервые узнала смысл слов, не понятных мне в ту пору: пассеровать, панировать, заколеровать, бардировать и бланшировать. Позднее я уяснила, чем отличается лангет от антрекота и бифштекса. Крестная любила стряпать, вкуснейшие были пироги из нельмы и муксуна, различная сдоба и забытый сейчас «хворост» и, конечно, пельмени. Благодаря крестной я полюбила готовить обеды, плотные завтраки, отчего мои домочадцы уходили на учебу и работу веселые и сытые, и нудный, недовольный голос учителя или начальника казался им музыкой. Очень много солили помидор, но не горячим способом, как сейчас, а в ведрах или больших кастрюлях, где слоями укладывались помидоры и укроп с чесноком и солью — все это было под гнетом, в собственном соку, невероятно вкусно и полезно.
Крестная обладала талантом копировать голоса, и когда она что-то рассказывала, как заправская актриса, мы не могли наслушаться. За ее рассказами квасили капусту в дубовых бочках, была она белокочанная, розовая со свеклой, отварные кочаны закладывались в середину бочки с белой капустой, добавляли то клюкву, то яблоки, если готовили провансаль. Потом после заквашивания всем гуртом затаскивали эти бочки в сарай. Зимой сечкой рубили ее для еды — чудо капуста, в дубовых бочках она не закисала, не усыхала, не меняла цвет.
Впереди было еще много знакомств и событий.
Продолжение следует.
***
фото: Улица Первомайская.