Ветеринар лишен ясновидения
Ветеринара Eкатерину Нагорняк, как это часто бывает, в профессию привела любовь к животным. В ее семье жили русский черный терьер по кличке Даша и кот Вася, а мама Eкатерины мечтала о профессии кинолога.
В старших классах школы Eкатерина работала волонтером в ветеринарной клинике, ассистировала на операциях, и один врач позвал ее помогать ему в приюте для бездомных животных.
Во время учебы в Государственном аграрном университете имени Столыпина в Омске — после очередной практики с крупным домашним скотом, Eкатерина поняла, что работа в хозяйствах не для нее, и сделала выбор в пользу фармакологии.
— Я принимаю страдания своих пациентов очень близко к сердцу и болезненно переживаю, когда не могу помочь. На фабриках и фермерских хозяйствах отношение к животным потребительское, что в целом логично: зачем привязываться к животным, которые пойдут на убой? Для такой работы нужен другой уровень гуманности, это морально тяжело, — говорит Eкатерина.
На последнем курсе университета Eкатерина вышла замуж и забеременела.
— Уходить в декрет было нестрашно, не было ощущения, что я упускаю время. Технологии и препараты меняются так быстро, мы с коллегами даже шутим, что можно уйти в отпуск на месяц, вернуться и уже ничего не знать. В какую бы клинику я ни пришла, после декрета или нет, мне бы пришлось учиться заново, освежать институтские знания. Как обычно говорят: забудьте все, чему вас учили. В нашем случае это правда: в институте у нас была в основном практика с сельскохозяйственными животными, и даже те, кто пошел работать в этом направлении, сейчас говорят, что на учебе были совершенно не те компетенции, которые необходимо иметь для работы. А уж в моем направлении и подавно, мы постоянно учимся. Тут помогают коллеги, интернет-ресурсы и поставщики, которые держат в курсе того, что поступает на рынок.
Сейчас найти работу молодому ветеринару может быть трудно, считает Eкатерина. Основная проблема в том, что малое количество вакансий выкладывают на общедоступные ресурсы.
— Зачастую сотрудника ищут по знакомым и коллегам. Не совсем понимаю эту схему, возможно, она обусловлена желанием заманить в штат более опытного сотрудника, за которого кто-то поручится, но лично я бы не стала ни за кого ручаться, даже будь он тысячу раз компетентен.
Сама Eкатерина работу искала долго, спрашивала у знакомых. Рассылать резюме по клиникам не хотела, полагая, что если их там и увидят, то в лучшем случае через месяц.
— В итоге я оставила открытым доступ к своему резюме на одном из сайтов по поиску работы, и работодатель нашел меня сам. Несмотря на то, что опыта у меня было мало, работодатель увидел мое желание работать и развиваться и принял в штат.
Eкатерина со стыдом вспоминает первые рабочие дни, как она ничего не понимала и боялась, что вообще не сможет принимать животных одна.
— Мы работаем только по записи, и бывает, что записываются с одной проблемой, на деле оказывается вторая, а при обследовании выявляется третья. Часто хозяева отказываются от полной диагностики животного, им хочется, чтобы я на глаз определила заболевание, без анализов, которые часто дорого стоят и делаются далеко не везде. Eще страшно, что не только я могу ошибиться, но и хозяева не понимают, какую ответственность на себя берут. Случается, что владельцы животного откровенно врут о состоянии питомца или о том, чем его кормят. Возможно, они боятся моего неодобрения, но, поверьте, у меня просто нет на него времени, задача спасти животное куда важнее, и любая информация может помочь.
Eкатерина часто работает с животными, которых взяли из приюта или подобрали на улице. У такого животного могут быть наследственные заболевания или психологические проблемы. Они требуют большей заботы и регулярных и тщательных обследований, что, конечно, недешево. Не все понимают владельцев породистых животных, которые отслеживают генеалогическое древо своего питомца, но это позволяет понять, здоров ли питомец и какие заболевания могут возникнуть у него в будущем.
Сейчас с Eкатериной живут кот, сирийский хомяк и собака породы бишон-фризе. По негласному правилу ветеринаров она со своими животными не работает.
— Я могу оказать первую помощь или поставить инъекцию, но в жизни бы не взялась оперировать собственное животное, это совершенно другой уровень эмоциональной заинтересованности. Даже когда знакомые приводят своих питомцев, я чувствую намного большую ответственность, чем в иных случаях. Даже зная, что с животным все будет хорошо, переживаешь не только за животное, но и за хозяина.
Девушку забавляет, что многие знакомые думают, будто она может поставить диагноз по фото или телефонному разговору. Eкатерина не владеет ясновидением и среди своих коллег таких способностей не встречала, так что даже если у вас есть знакомый ветеринар, то лучше свозить животное на прием и сдать анализы.
***
фото: Екатерина Нагорняк.