Вэтом доме живет чудовище
/7од удивленный выдох слушателей в зале филармонии погас свет. Всего на секунду — какая-то техническая ошибка, — но этого достаточно, чтобы слегка нас испугать.
Невечное партсобрание
Только что Алексей Карабанов, главный дирижер тюменского филармонического оркестра, заслуженный артист и деятель искусств, объявил первую композицию — увертюру к опере «Царская невеста».
— Пять трупов! Страсти больше, чем у Шекспира, — говорит дирижер.
И тут-то и гаснет свет. Когда он вновь загорается, Алексей Карабанов будто вступает в спор с потусторонними силами.
— Да-да, больше, чем у Шекспира! — упрямо настаивает он, а потом обращается к нам с улыбкой. — Это, видимо, его призрак пролетел.
Концерт в субботу назывался вполне невинно «Летняя ночь в Тюмени». Но отчего-то в этот раз было решено рассказать нам несколько страшных сказок. Например, сказку про гору у реки Лабы, которую теперь немцы называют Эльбой. Раньше там жили полабские славяне — и у них были свои названия. У Эльбы находится горный комплекс, который венчает гора Броккен. У нас она более известна как Лысая гора.
— Именно там, на этой горе, в ночь с 30 апреля на 1 мая собиралась нечистая сила. Как раз перед майской демонстрацией, — шутит дирижер. — Нечистая сила проводила партийные собрания, где подводила итоги, что гадкого она сделала в прошлом году. После партсобрания, как вы знаете, небольшой симпозиум. Пляски, песни и прочее безобразие… Итак, «Ночь на Лысой горе».
Звук музыки то нарастает с невероятной силой, то замирает полностью, будто волной разбиваясь о скалы. В один момент оркестр мощный, сносящий с ног, в другой — еле слышный, изящный и тонкий, требующий бережности, как крылья пойманной на ладонь бабочки. Алексей Карабанов дает музыкантам раскрыть свой потенциал, предлагая очень разные по силе, по характеру, по сложности произведения. Иногда он и сам того гляди взлетит вместе со звуком. На особо мощных витках он приподнимается на носки, как бы нависая над оркестром. Этой экспрессии дирижера подчиняется не только музыка, но и слушатель, с наслаждением мечущийся от мягкого созерцания до буйства страстей и обратно.
Но как бы ни были страшны собрания нечистой силы, объявляя рассвет на Москве-реке из оперы «Хованщина», дирижер напоминает утешающее:
— Всякая ночь когда-нибудь кончается.
… А в эти выходные творческие люди города расскажут нам сразу несколько страшным историй.
Ближе, чем кажется
В субботу в «Никто не спит» Алла Кононова, кандидат филологических наук, рассказывала о романе Таны Френч «Сходство» — а вместе с этим прочитала интереснейшую лекцию об истории ирландской готики.
Родоначальниками и самыми яркими представителями готики в литературе считаются англичане. Возможно, жизнь на острове вынудила их напряженно относиться ко всему, что является не ими. Именно от этого странного отношения к чужому и родились первые английские страшные сказки. Всегда действие готического произведения переносилось в какую-то чужую землю, где происходили потусторонние ужасы. Сначала фантазия авторов уносилась очень далеко. В Персию или хотя бы в Италию глубокого прошлого.
Затем, когда англичане начали буквально колонизировать Ирландию, нечистая сила неожиданно оказалась совсем рядом. Дело в том, что со временем сами колонизаторы, оставшиеся на ирландской земле, стали чужими в родной Англии. В Лондоне к ним относились в лучшем случае слегка высокомерно. Оказавшись в двойственном положении, ирландские англичане стали сочинять свои страшные истории, пытаясь осмыслить уже близкое им «чужое». А после, каким-то непостижимым образом, нечистая сила забралась даже в лондонские дома — на чердаки и в подвалы. Так, потустороннее и самое страшное становилось все ближе к читателю, все более неоднозначным по своему характеру, пока не слилось с ним окончательно. Оказалось, что живет чудовище не где-то на чужих землях.
История Таны Френч «Сходство» рассказывает как раз об этом. Она происходит в современном мире, в так называемом «большом доме» — это дома богатых англичан в Ирландии, вокруг которых образовывалась своя инфраструктура и жизнь. Со временем, конечно, ситуация изменилась. С тех пор, как Ирландия смогла отстоять какую-то самостоятельность, многие «большие дома» были заброшены, какие-то преобразованы в социально-значимые объекты.
Когда-то заброшенный «большой дом» из «Сходства» с любовью восстанавливают нынешние его обитатели. Они же пытаются создать в нем обособленную от реального мира жизнь. Как бы застрявшую где-то в прошлом. Сам сюжет и его таинства раскрывать не буду, но скажу только, что в конечном итоге разрушила «большой дом» не агрессивная внешняя среда. Просто убежать от реальности оказалось невозможно для самих обителей. И главной причиной смерти большого дома оказались те, кто пытался его сохранить.
Поднимите веки
В пятницу в театре «Ангажемент» показали грандиозного «Вия». На премьеру попасть было практически невозможно, билеты раскупались влет — и сейчас, спустя время, «Вий» все еще пользуется популярностью. Причем зрители любят на него возвращаться.
Эта постановка умеет сохранять напряжение и пугать зрителей не хуже любого фильма ужасов. И в то же время является глубоко философской попыткой режиссера осмыслить не только это, но и ряд других произведений Гоголя. Впрочем, режиссер Ринат Кияков своей мыслью обращается даже дальше, он цитирует библию и находит в ней мотивы, которые вплетает в свой спектакль.
«Вий» получается зрелищным, жутким, музыкальным и трогательным. Режиссер уверен, что «Вий» в оригинале — это попытка понять русскую душу и русский народ, а спектакль — это попытка понять мысли автора по этому поводу. По мнению Рината, в произведении Гоголь предупреждает об оскудении человеческой натуры. И проблемы эти никуда не делись, а гоголевских героев, как кажется режиссеру, можно встретить и сейчас.
Ринат, по его же словам, хотел показать человека, выживающего в темные времена. А темное — это не всегда внешние обстоятельства, порой оно находится внутри. И если неумело обходиться с ним, можно потерять самого себя.
Прислушиваться к себе, оставаться собой и твердо верить, даже когда тьма кажется во много раз сильнее — вот рецепт выживания в страшной сказке, который предлагает режиссер.
Спектакль Киякова задуман многослойным, со множеством отсылок, которые захочется осмысливать. Возможно, поэтому зрителей тянет вновь и вновь заглянуть в потусторонний мрак театрального «Вия», чтобы найти ответы, как из него выбираться.
***
фото: