Как убивали Павлика
90 лет назад в Тавдинском районе Уральской области случилась трагедия, которую использовали в политических целях.
Мальчик из Герасимовки
Захватив в октябре 1917 года власть в России, большевики отказались от такого важного общественного института, как религия. Коммунистические проповедники занялись внедрением новой религии. В сентябре 1932 года секретарь Уральского обкома ВКП(б) Иван Кабаков доложил Сталину об убийстве 13-летнего Павлика Морозова. Вождь решил, что этот мальчик со звонким именем и запоминающейся фамилией станет первым «святым мучеником коммунизма». «Павлика, — сказал Сталин, — вырастила и воспитала пионерская организация. Из него рос недюжинный большевик.»
Дети страны стали изучать обстоятельства его жизни и гибели, чтобы быть похожими на Павлика. Сперва его образ использовали для оправдания ликвидации крепкого зажиточного крестьянства — кулаков. Затем его сделали положительным героем литературы, моделью для подражания, о чем заявил Максим Горький на первом съезде советских писателей в 1934 году. В статье «Вперед и выше, комсомолия!» он писал: «Память о нем (Павлике Морозове — А.П.) не должна исчезнуть. Этот маленький герой заслужил монумента, и я уверен, что монумент будет поставлен».
Тогда же было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О памятнике Павлику Морозову», в котором говорилось: «Установить памятник около Александровского сада при въезде на Красную площадь по Забелинскому проезду». Клоны этого памятника появились в Свердловске и в других городах. В Тюмени улицу Водопроводную переименовали в улицу Павлика Морозова. Eго имя первым занесли в Книгу почета Всесоюзной пионерской организации, слагали стихи и песни, сочинили оперу. Кинорежиссер Сергей Эйзенштейн работал над сценарием фильма.
Создание величайшего мифа советской эпохи приписывают Виталию Губареву. Он, будучи собкором газеты «Колхозные ребята», дал по согласованию с партийным секретарем Урала Кабаковым телеграмму в «Пионерскую правду» об убийстве кулаками Павлика Морозова и его 9-летнего брата Феди. Затем появилась статья «Один из одиннадцати» (то есть из одиннадцати пионеров деревни Герасимовка Тавдинского района Уральской области) и повесть «Сын. О славном пионере Павлике Морозове», потом пьеса…
Идеология большевизма по-новому культивировала существовавшее с незапамятных времен явление -доносительство. Сталинский режим превратил доносительство в социальный институт, опутывающий весь народ паутиной страха и взаимного недоверия. По свидетельству Троцкого, к 1927 году «…система доноса уже отравляла не только политическую жизнь, но и личные отношения». Действовавшим все 30-е годы Уголовным кодексом РСФСР недоносительство квалифицировалось как один из четырнадцати составов преступления против государства. В передовой статье «Правды» говорилось: «Коммунист-молчальник, знавший о происках врага и не ставящий об этом в известность свою организацию, уже не коммунист, а пособник врага».
В низовьях Тавды
В начале 90-х годов прошлого столетия свергли с постаментов памятники советскому великомученику Павлику Морозову. В мае 1997 года вышел Указ об исключении места гибели Павлика из списка памятников истории и культуры федерального значения. Страна отказалась от своего героя.
Профессор Калифорнийского университета Юрий Дружников в книге «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова» представил действия мальчика из Герасимовки как месть отцу: тот бросил семью и ушел к другой женщине. А убийство Павлика и его брата Феди было якобы организовано органами ОГПУ для расправы с крестьянами, сопротивлявшимися проведению грабительской коллективизации единоличных хозяйств. Но заокеанские разоблачители трагедии в Герасимовке не представляли условий жизни в бассейне реки Тавда.
Морозовы переселились из Витебской губернии в 1910 году во время аграрной реформы Столыпина. Поскольку здесь лучшие земли были уже заняты старожильческим населением, «столыпинским самоходам» из Белоруссии отводились участки в отдаленной лесисто-болотистой местности. Так появились деревни: Покровка, Заморозовка, Бугры, Тонкая Гривка, Герасимовка…
Герасимовские получили по 15 десятин заросшей лесом земли да вырытый к их приходу казенный колодец. Переселенцы валили деревья, корчевали и жгли пни, копали землянки, пахали целину и сеяли принесенное с собой в плетеных «горлянках» зерно. Трудная жизнь в лесной глуши сформировала особый характер. В «Сведениях о Тавдинском крае» отмечено: «Тавдинца можно узнать с первого взгляда -по длине волос, нескладной и протяжной речи, по его одичалости и угловатости движений».
К началу коллективизации в 1928 году у всех семей в Герасимовке имелись просторные избы и хозяйственные постройки. После проведенного с 1923 года районирования Уральской области в Герасимовке создали сельский совет, председателем которого избрали Трофима Морозова. Открыли начальную школу, организовав при ней пионерскую организацию.
Современные обвинители Павлика в «доносительстве» не знали о хранившемся в управлении КГБ по Тюменской области архивном деле «Махновцы». Так в переписке Тюменского оперсектора ОГПУ называли участников банды братьев Пуртовых, действовавшей в бассейне реки Тавды с 1921 года.
По свидетельствам односельчан, братья Пуртовы «трудиться не любили и не умели». Старшие — Осип, Михаил и Григорий — в 1919 году были мобилизованы в армию Колчака. В боях под Ялуторовском они сдались в плен красным войскам, после чего зачислены в 185-й караульный батальон ВОХР, расквартированный в Тюмени. Через три дня дезертировали и скрывались в лесу близ родной деревни Трошковой Eланской волости Тюменского уезда. В феврале 1921 года в крае вспыхнуло крестьянское восстание против политики «военного коммунизма» и насильственной продразверстки. За жестокое отношение к сторонникам советской власти Пуртовых назвали «махновцами». После подавления восстания братья снова ушли в лес и занялись разбоем на дорогах. Сохранилось постановление Eланской партийной ячейки: «10 марта 1921 года решено было пойти по следам бандитов, для чего созваны все местные партийные силы — 7 человек. Обнаружили противника в лесу между деревнями Трошковой и Осиновкой, в избушке. Бандиты не стали оказывать сопротивления и сдались. Препровождены в село Eланское для допроса сотрудниками ЧК. Пуртовы являются ярыми врагами Советской власти и первыми с оружием участвовали в расстрелах 12 партийных РКП. Просим губчека ни в коем случае не освобождать вышеозначенных бандитов, а применить к ним высшую меру — расстрел, дабы поставить на мирное положение нашу Eланскую волость».
Но коллегия Тюменского губчека, «принимая во внимание, что обвиняемые по своему социальному положению и вследствие своей малограмотности не являются классовыми врагами Советской власти», решила заменить смертную казнь заключением в лагерь сроком на пять лет. В марте 1923 года братья подали «прошение о досрочном освобождении по семейным обстоятельствам в связи с преклонным возрастом отца» (тому не было еще и 50 лет — А.П.). Вернувшись домой, Пуртовы продолжали заниматься разбоем.
Когда началась коллективизация, «махновцы» терроризировали колхозников, убивали активистов, распространяли слухи о скорой войне с Японией и гибели советской власти. В банду влились репрессированные и бежавшие из мест ссылки кулаки. На своих сходках бандиты «неоднократно обсуждали планы восстания на Урале и в Сибири». Захваченные чекистами бандиты свидетельствовали: «Наши отряды должны были сначала разгромить Троицкую коммуну и Плихикинский колхоз, потом занять райцентр Тавдинское, где в первую очередь захватить ГПУ и милицию, дабы забрать оружие, какое там имеется. После этого предполагалось выступить в направлении деревень Бугры, Герасимовка, Городище, Таборы…, захватить станцию Тавда и двигаться на Туринск и Тюмень. Мы считали эти планы осуществимыми, так как наши выступления подняли бы все крестьянство и в первую очередь семейства, сосланные в северо-восточные районы Уральской области».
Был ли Павлик?
Для ликвидации банды Пуртовых в низовья Тавды была направлена опергруппа Крылова. Он имел опыт борьбы с политическим бандитизмом в Ставрополье. Но здесь леса и болота — «комариное царство» — надежно скрывали бандитов. В окрестных деревнях и на хуторах имелись пособники, которые снабжали продовольствием и сообщали о появлении чекистов. Попытки сотрудников ОГПУ внедриться в банду оканчивались провалом.
Выездная сессия Уральского облсуда постановила выселить из района Пуртова-отца, его младших сыновей Петра и Павла, дочь Анну и жен Осипа и Григория. Местные партийные и советские работники беседовали с уставшим от постоянных разбойных набегов населением. Пострадавшие от бандитов крестьяне получали материальную помощь. Лишившись привычных баз, банда Пуртовых металась в кольце тавдинских деревень: Васюково, Малое и Большое Городище, Тонкая Гривка, Герасимовка — та самая, где проживала семья Морозовых.
Председатель Герасимовского сельсовета Трофим Морозов продавал за деньги и продукты «справки о бедняцком положении» не только зажиточным односельчанам, но и скрывавшимся в лесах и болотах «махновцам». Такая торговля документами процветала не только в Герасимовке. В местах базирования банды Пуртовых чекисты находили «справки» с печатями Городищенского, Киселевского, Троицкого, Eланского, Черноярского сельсоветов.
Один из братьев Пуртовых, Петр, показал позднее на допросе: «В октябре 1931 года я был осужден на пять лет за укрывательство Осипа и Григория. Направлен в Чусовскую колонию, где работал на углежжении. В марте 1932 года я сбежал и приехал в Тюмень, а потом перебрался в Нижнетавдинский район. Там у председателя Eреминского сельсовета Шитова купил два чистых бланка со штампом и печатью, за что уплатил ему пуд ржи и 25 рублей. Брат Павел, тоже сбежавший к тому времени из ссылки, вписал в бланк, что я являюсь не Пуртовым, а Двинским, а по имущественному положению есть бедняк».
При таких вещественных доказательствах, свидетельских показаниях и агентурных материалах в «доносе Павлика на отца» не было необходимости. Как не было и самого суда, на котором, как писал Губарев, «Павлик открыто заявлял, что отец, сам бедняк, бедняков не поддерживал, а будучи председателем сельсовета, стоял горой за кулака».
Судьбу Трофима Морозова решил не суд, а заседание тройки при полномочном представительстве ОГПУ по Уралу от 20 февраля 1932 года. Указано: «Занимался фабрикацией подложных документов, которыми снабжал членов к/р повстанческой группы и лиц, скрывающихся от репрессирования Советской власти». Постановили: «Заключить в исправительный трудлагерь сроком на десять лет». Морозова-отца отправили на строительство Беломорско-Балтийского канала, где он и сгинул.
Какова же роль Павлика в этой истории?
Дело в том, что многие председатели сельских советов Тавдинского и Нижнетавдинского районов, в их числе и Морозов, были неграмотны. Справки «о бедняцком положении» на вырванных из школьных тетрадок листках заполняли их дети. Они, как и Павлик, лишь подтвердили райуполномоченному ОГПУ признания своих отцов. Но 76-летний дед Сергей (отец Трофима) и 19-летний дядя Данила не понимали юридической разницы между доносом и свидетельскими показаниями. 3 сентября 1932 года они подкараулили в лесу Павлика и Федю. Нашли их только через три дня.
…Окровавленный нож обнаружили при обыске. Тогда же установили, что бабка Аксинья застирала в щелоке пятна крови на одежде убийц. Арестовали деда и бабку Павлика и Феди, а также 19-летнего Данилу -двоюродного брата убитых детей и двух зятьев семьи Морозовых, Силина и Кулуканова. Силина потом освободили за недоказанностью, а остальных судили в Тавде в клубе имени Сталина. По решению суда Арсений Кулуканов и Данила Морозов были расстреляны, а дед и бабка убитых умерли в тюрьме.
Развязка
Судебный процесс в Тавде в октябре 1932 года подвел черту под деятельностью банды братьев Пуртовых. Полпред ОГПУ по Уралу Решетов получил приказ во что бы то ни стало ликвидировать «махновцев». Бандиты, чувствуя опасность, стремительно уходили в непролазные Лайминские топи.
Чекистская опергруппа Крылова дважды вставала на их пути. В перестрелках погибли Осип и Михаил Пуртовы. Последний удар банде чекисты нанесли в сентябре 1933 года. В ОГПУ ушло экстренное донесение: «В полутора километрах от хутора Сухарева, что северо-восточнее райцентра Нижняя Тавда, опергруппа Крылова захватила в лесу пособника банды Сухарева, который вывел чекистов к месту базировки бандитов в болоте среди густого камыша. Из-за невозможности скрытого подхода было решено дать Сухареву наган, для того чтобы он ранил Пуртова Григория при возникновении перестрелки. Сухарев согласился, и оперативники поползли за ним через болото.
Предположения Крылова оправдались: при приближении Сухарева Григорий, его брат Павел и другие бандиты, вскочив на лошадей, приготовились к бегству, но, увидев пособника, успокоились. Сухарев, приблизившись к ним, выстрелил в Григория и ранил его. При этом опергруппа бросилась вперед, сосредоточив основное внимание на главаре, который попытался вместе со своей сожительницей Анной бежать на одной лошади. Ружейно-пулеметным огнем оба были убиты. Павел и другие бандиты скрылись в лесу. Рядовые участники банды сдались.
При операции захвачено оружие, боеприпасы, продовольствие, документы, в том числе бланки с печатями сельских Советов Нижнетавдинского и Тавдинского районов в количестве 27 штук…».
Ликвидация банды братьев Пуртовых местное население восприняло с одобрением, о чем свидетельствует постановление собрания колхозников в селе Васюково, больше других страдавших от бандитизма. «В момент выполнения плана 2-й пятилетки классовый враг, кулак, вор организовались в банду под руководством Пуртовых, стали свирепствовать над колхозниками, заводить свое хозяйство в лесу грабежом хлеба, хищением скота в колхозах. Разгромив банду, работники опергруппы дали возможность колхозникам села Васюково и других сел и деревень Тавдинского края свободно проводить в жизнь мероприятия Советской власти».
В октябре 1933 года председатель ОГПУ Ягода подписал приказ о награждении Решетова, Стырне, Крылова и других участников чекистско-боевой операции часами с надписью «За беспощадную борьбу с бандитизмом». Ни один из них не пережил 1937 года, поэтому все дела о событиях в бассейне реки Тавды спрятали в секретных архивах.
Уроки Павлика Морозова
Братьев Морозовых похоронили на краю Герасимовки, потом могилу перенесли в центр села к школе и правлению колхоза имени Павлика Морозова. Там же установили бронзовый памятник, который, по заключению односельчан от 30 декабря 1940 года, «имеет полное сходство с Павлом Морозовым».
Кроме Губарева, награжденного за книгу «Павлик Морозов» орденом «Знак почета» и назначенного редактором «Пионерской правды» (умер от инфаркта в 1981 году), многие писатели и поэты пытались создать в литературе героический образ Павлика Морозова. Аркадий Гайдар, уже издавший книгу «Дальние страны» о детях и кулаках-убийцах, откликнулся на драму в Герасимовке «Сказкой о Мальчише-Кибальчише».
Известно, что «Мальчиш-Кибальчиш» подвергся жесткой критике на съезде советских писателей в августе 1934 года. «Молодежь, -говорил Каверин, — которая встречает нас каждый день у входа в Колонный зал, ждет от нас ответа на вопрос — как жить?..» Чуковский продолжал: «Революционной героике подобает язык строгий, скупой, а не такое дамское сюсюкание, как у Гайдара».
Детскому писателю дали еще одну попытку показать детям их место в борьбе с врагами народа. Он начал повесть «Синие звезды». О приключениях мальчишек, втянутых в борьбу с теми, кто мешает строить на селе новую жизнь — с кулаками и подкулачниками. Так в замысле повести. Действительность разрушила этот замысел. В окрестных селах было голодно и мерзко, но не кулаки и подкулачники в этом виноваты. Поэтому Гайдар отправил письмо в журнал «Пионер»: «Синие звезды загораются уже иным светом… И вообще никаких кулацко-вредительских сенсаций…». Eго оценка событий в бассейне реки Тавды такова: «Неожиданно, но совершенно ясно понял, что повесть моя должна называться не «Мальчиш-Кибальчиш», а «Военная тайна»…
В послевоенном постановлении Свердловского обкома ВЛКСМ от 11 сентября 1945 года отмечалось, что «домик-музей Павлика Морозова, организованный в 1936 году, находится в запущенном состоянии… В Герасимовской начальной школе, носящей имя Павлика Морозова, пионерская организация до сих пор не создана. Проезжая дорога от Тавды до Герасимовки не благоустроена…».
Обком комсомола указал Тавдинскому райкому на «безответственные отношение к работе домика-музея Павлика Морозова» и разъяснил, какое «большое политическое значение имеет этот объект в воспитании пионеров и школьников…». Для спешно восстановленной в Герасимовской школе пионерской организации «выделили 20 галстуков, горн и барабан», организовали «через печать и радио пропаганду жизни и деятельности П. Морозова, разработали до 1 ноября 1945 года тематику бесед для пионерских отрядов и дружин о Павлике Морозове…». Восстановили дорогу до Герасимовки, провели электрификацию и радиофикацию деревни и поставили на постоянное финансирование мемориальный домик-музей…
В Тюмени новое название городской улицы не прижилось. К 1939 году как-то сама собой улица Павлика Морозова стала зваться как прежде — Водопроводной.
Трагедия мальчика из Герасимовки в том, что одна система сделала его мучеником коммунистической идеи и главным пионером страны. Другая показала Павлика Морозова юным доносчиком, предавшим родного отца.
Но в любом случае остается бесспорный факт (а не версия) убийства двоих детей. И виновных в этом преступлении современное общество так и не назвало.
Все канонизированные советской властью герои прошли за последние тридцать лет жесткую проверку на устойчивость, которую выдержали немногие. Но Павлик Морозов в компании, пожалуй, разве только Ленина и Сталина сохранил место в отечественной истории.
В Герасимовке дети не дали свергнуть памятник своему сверстнику, которого не считают ни доносчиком, ни предателем, ни героем, ни изгоем. Для них Павлик — святой. Они верят: если записку с желанием спрятать в один из пустотелых металлических столбов решетки у могилы братьев Морозовых, то это желание обязательно исполнится. И еще герасимовские школьники рассказали мне, что ежегодно 3 сентября в полночь бронзовый Павлик сходит с пьедестала и идет через все село дальше по узенькой лесной тропинке, по которой когда-то с тяжелыми мешками клюквы они возвращались с маленьким Федей, не ведая об опасности.
Советские учебники истории все как один провозглашали Павлика героем-мучеником, погибшим за правое дело «великого перелома» — коллективизации единоличных крестьянских хозяйств. Однако сегодня, через 90 лет, никто не может однозначно сказать, кто в той трагедии был прав, кто виноват. Драма семьи Морозовых -лишь наиболее яркий и жестокий пример насильственного раскулачивания. На этом примере проще всего уяснить: атмосфера 30-х годов прошлого столетия была порой сильнее традиционных нравственных ценностей и семейно-родственных отношений.
Время рождает новых героев и новых святых. Но и прежних мучеников эпохи не надо гнать из нашей истории и разрушать их памятники. Пусть при упоминании имени Павлика Морозова нам будет просто больно.
***
фото: Памятник в Герасимовке.