Шрамы нашего детства
Наступает лето, полное приключений — и опасностей. Мы это обсуждали на планерке и решили собрать ужасные истории из своего детства, которые закончились хорошо, но напоминают о себе едва заметными шрамами в разных местах.
Глупо, но класс!
Во времена моего детства площадки во дворах еще не были такими чистыми, а у нашего дома так и подавно подножие горки заканчивалось лужей.
Зато в соседнем дворе площадка была совсем новенькой, и шестилетних меня и подругу так и тянуло туда, но родители строго-настрого запрещали ходить без них. Площадка была в окурках и битом стекле. Но мы с подругой этого не знали и сбежали тайком на площадку.
Тогда я впервые узнала о слове «карма», мне его озвучила подруга, когда я упала с размаху в то самое битое стекло. Я до кости разрезала колено, а Ленка рыдала, что это нас высшие силы наказали за то, что мы улизнули. Идти домой было очень страшно. Высшие силы-то уже наказали, а мама за порванные штаны задаст в два раза сильнее!
Конечно, увидев мою ногу, мама плевала на шорты с высокой колокольни, и мы помчались в больницу. Седой врач с уставшими глазами и спартанским спокойствием зашил рану.
…А вот еще. Вы любите баню? Я ненавижу с детства, а все благодаря длинным волосам и усидчивой бабушке. Все детство у меня была коса до талии и помыть голову в бане было отдельным приключением. Как в сказке, три тазика, и бабуля меня в них полоскала минут по 40. Eстественно, вниз головой. В какой-то момент она перестаралась, и я ударилась головой о железное дно таза и отпрянула… к печке. Волос такой длины у меня уже нет, и след от ожога на пятой точке напоминает, почему я никогда их снова не отращу.
Кукольное платьишко
У меня шрам на правом запястье… Похож на конвертик. Это я стирала на балконе у бабушки куклино платье в литровой стеклянной банке и споткнулась о дедушкины гантели. Мне было пять, я отчетливо помню и банку, и желтую тряпочку в ней, и гантели. Но что было дальше, совершенно стерто из памяти. Ни крови, ни повязки на руке, ни поездки в больницу я почему-то не помню. Допустим, я хлопнулась в обморок при виде собственной крови, но не могла же я провести в бессознательности несколько дней, а то и недель? Может ли статься, что при падении я не только разбила банку и глубоко поранила руку, но и ударилась головой? На голове никаких шрамов. Дедушка умер через год, бабушка через десять лет, а больше никого рядом не было, чтобы теперь расспросить. Говорят, что наш мозг подобен компьютеру, который механически фиксирует абсолютно все пережитое нами. Но потом забывает, куда положил. В моем случае, похоже, мозг все же выбросил эту информацию. В детстве я часто рассматривала аккуратный шовчик на руке, но никогда, ни разу не вспомнила подробностей.
О, вспомнила. Другое. Спустя два года и тоже летом мы с родителями отдыхали на турбазе, жили в двухэтажном деревянном корпусе с другими семьями. Старшие дети играли на лестнице, перилами на ней служили продольные рейки, а вот поперечин не было. Меня нечаянно толкнули, я свободно прошла под перилами и упала со второго этажа на первый. И вот тут точно обморок был, потому что очнулась я в кровати. Конец. В смысле конец рассказу. Потом я выросла и стала журналистом.
Здоровый ребенок не может быть бледным
В детстве я почему-то не любила загорать, наверное, лежать на месте без дела мне казалось скучным занятием. Моя бабушка, наверное, считала, что, если вдруг из деревни я приеду бледная, родители больше отправлять меня к ней не будут.
Уникальный случай, потому что бабушки моих друзей всегда пытались их накормить, а мне нужно было загорать — несправедливо. Однажды бабушка надо мной сжалилась, в жаркий день разрешила не загорать. Я обрадовалась настолько сильно, что побежала на улицу вприпрыжку, а через пару секунд моя коленка встретилась с металлической плиткой — ее торчащий край вонзился в мою ногу. Да так, что двигать ею я не могла несколько дней. Я смотрела «Русалочку» и думала: «Как хорошо, что мне сейчас не нужно загорать».