Капля адреналина в пасторали
«Ты уж не обижай тут моего Петеньку», — наставляет меня мама, собираясь в поездку. Но Петенька -роскошный черно-белый петух, глава шести кур, — прекрасно может сам постоять за себя. Нрав у него под стать крапивинскому Кригеру, рыжему разбойнику.
Рядом с курятником всегда наготове палка или метла. И не напрасно — едва откроется дверь, петух тут как тут, с грозным топотом спешит атаковать нарушителя. Ладно я, гостья нечастая, но даже на хозяйку он бросается с энергией, достойной лучшего применения. Говорят, не стоит кусать руку, которая тебя кормит. После пары ответных выпадов он, сохраняя достоинство, отступает через лаз на огороженный для выгула кур дворик — принимать солнечные ванны. Можно заняться делами: прогнать обнаглевших воробьев из кормушки и насыпать туда зерна, налить свежей воды в поилку, собрать яйца. Главное — успеть выскочить из курятника до того, как петух, услышав лязг щеколды, снова перейдет в наступление. Но у Петеньки не такой чуткий слух, как ему хотелось бы, и, запоздав на долю секунды, он со всего размаху врезается в закрытую дверь.
— Я из тебя еще сделаю человека по Платону («животное на двух ногах, лишенное перьев»), — угрожаю я снаружи.
— Ку-ка-ре-ку, — насмешливо отвечает петух. Про Платона он не слышал.
На этой ноте мы расстаемся до следующего раза: некоторые курицы несутся и днем, надо успеть забрать яйца, пока это не сделает сорока. Да и побаловать кур остатками творога, яичной скорлупой, свежей травой или обрезками овощей не помешает. К чести Петеньки, кур он не объедает и в любой момент готов охранять курятник от малейшего намека на посягательство. Даже кот, когда-то выстоявший в схватке с ястребом, больше не заходит сюда.
— Все хорошо, прекрасная маркиза, — буркаю я на расспросы мамы, что да как в хозяйстве. — Только петух твой давно просится в суп.
— Нельзя его в суп, он мне добавляет адреналина, — отвечает она.
Ну что ж, кто-то прыгает с парашютом, кто-то сплавляется по бурной реке, кто-то ездит на сафари… а кто-то воюет с петухом. Стоит только порадоваться, что мама предпочитает последний способ — серьезными травмами он не грозит.
Осенью после уборки урожая для кур наступает раздолье — их выпускают в опустевший огород рыться в мягкой земле и искать червей. На воле петух держится с достоинством, словно мудрый индейский вождь — «земля большая, на ней хватит места и мне, и тебе, мой бледнолицый брат». Впрочем, подходить слишком близко, вторгаясь в его владения, все еще опасно. Топор войны Петенька откопает быстрее, чем очередного червяка.
На зиму все куриное семейство переселяется в коровник, там, в темноте, без свежего воздуха и простора, Петенька становится более смирным, и воцаряется нейтралитет. А возможно, петух просто разумно опасается вил, которыми хозяйка вооружается вместо палки — но боевого духа не теряет и каждый раз при ее приближении издает звонкий переливчатый клич. И так до новой весны; нападение Петеньки — одна из первых ее примет.
Мама всегда утверждала, что любит только тех животных, которые приносят пользу. Однако петух, в общем-то, в хозяйстве и не нужен, если только вы не собираетесь выводить цыплят — по слухам, оплодотворенные яйца вкуснее, но лично я разницы не замечала. А цыплят мы давно уже покупаем. С появлением будильников отпала необходимость и в петушином крике… но без него деревенское утро теряет свою красоту, даже нежно-розовый рассвет словно блекнет. Может, не зря наши предки верили, что петухи отгоняют зло своим «ку-ка-ре-ку»? Звучит оно точно мелодичнее, чем будильник.
…Наслаждаясь весенним теплом, Петенька горделиво выступает по дворику, окруженный своими подружками. Я заглядываю туда через забор, петух косит золотым глазом и, презрительно задрав хвост, будто черное знамя, удаляется в курятник.
Живи, вредная птица. Не быть тебе человеком, даже по Платону.