Музыканты любят тишину
Михаил Топалиди в Тюменском филармоническом оркестре заведует самой шумной группой инструментов -ударными. Я немало удивилась в прошлом году, узнав, что концертмейстер группы ударных параллельно учится на… стоматолога.
— У меня, к сожалению, сейчас очень мало времени, я перестал успевать, пока на паузу поставил, ведь в течение пяти лет можно восстановиться, — говорит Михаил Топалиди. — Я вообще много где себя попробовал. Но самая трудная и тяжелая как раз профессия музыканта. Ведь на самом деле тяжело, когда ты просто занимаешься и стоишь по шесть часов в неестественной позе, и не видишь отдачи никогда. Ты же играешь, и никто не видит, что ты сделал.
— Говорят, родители вас чуть ли не насильно отдали в музыкальную школу?
— Не то чтобы насильно. Когда я был маленьким, было модно: либо ты бандит, либо в музыку. Родители отвели меня в музыкальную школу, как и многих других детей. Я не особо хотел в музыку, я всегда хотел быть врачом. Так просто получилось, что я поступил в колледж, чтобы в армию не идти. Там была учительница замечательная Нина Викторовна Мацуева. Она открыла для меня тонкие грани профессии. Для меня всегда это была какая-то ненужная муштра, вот эти никому не нужные пьесы. Выучил, сдал, ушел. Она же не заставляла учить, а показывала, что вот этот поет вот это, поет про это. Я стал ходить в театр. Это был новый мир. Мне стало очень интересно, и я начал серьезно заниматься.
— Как с вашей женой Александрой познакомились?
— Мы были конкурентами. Вместе в филармонии играли. На вступительных экзаменах в консерваторию мы прямо соперничали. Было очень мало мест, и все знали друг друга. Только когда поступили, начали общаться. Сначала были врагами, а потом подружились на профессиональной почве. Александра подрабатывала в консерватории библиотекарем, выдавала читательские билеты. А я все время их терял, и она помогала мне их восстанавливать. На самом деле, у нас много общих интересов. Мы часто играли вместе, сделали маленький ансамбль. Заинтересовались друг другом.
— А потом из Санкт-Петербурга переехали в Тюмень?
— Ой, нет. Мы долго скитались. Сначала поработали в Белгороде и Кисловодске, а потом уже оказались в Тюмени. Знаете, тогда мне очень понравилась зима. И сейчас нравится. В Питере, когда я был маленьким, снег искрящийся был, сейчас этого там нет — зимой слякоть. В Тюмени искрится воздух, искрятся сосны. Я обожаю просто. Для меня зимнее время самое любимое.
— Ваша музыка дополняет семейную жизнь?
— Да, благодаря музыке мы фактически всегда вместе. И на работе, и дома. Обычно люди работают в разных местах. А мы мало того, что в одном месте, так еще и в одной группе ударных. Но пока нам не доставляло это никаких проблем. Да, я знаю, что многим людям это не нравится. У нас нет такого.
— Кто у вас главный в семье -вы или Александра?
— Александра больше творческий человек. Она больше придумывает, а я сильнее в техническом плане: найду ноты, подготовлю инструменты.
— А дома?
— Наши зоны ответственности очень строго поделены. Допустим, завтрак готовлю я, а пылесосит она. Посуда в зависимости от времени суток. Я утром, она вечером. Оба на тарелках.
— Сами пробовали музыку писать?
— Я нет, а Александра пишет. Она довольно красивые пьесы сочиняла. Сейчас времени не так много, но собирается что-то придумать. На самом деле очень мало пьес для ударных и появляется мало. Ноты сложно достать, потому что многие пьесы охраняются авторским правом, их нельзя исполнять без разрешения композитора.
— Вы бы отдали своих детей в музыку?
— Детей пока нет, но собираемся завести. Знаете, вообще я думал, что музыка это как второе или одно из занятий, но не должно быть основным. Человек должен быть разносторонне развит, я бы лучше отдал ребенка в какую-то профессию, а попутно он может занимается музыкой. Время на это есть, тем более сейчас есть замечательные варианты дистанционного обучения. Музыка, конечно, это очень здорово, развивает моторику, но должно быть еще какое-то образование. Зачастую музыканты забивают на все остальное, что может быть еще интересно. Зря.
— У вас есть прозвище «Кот», а у Александры «Хозяйка», откуда это пошло?
— Меня в семье так звали. А Александра «Хозяйка Кота».
— В оркестре у других музыкантов есть прозвища?
— Да, у нас их много. Арфистка у нас «ведьма», контрабасистка -«гном». У нас много прозвищ, наверное, как и в любом коллективе. Даже у дирижера есть прозвище, но я не скажу какое.
— В группе сейчас пять ударников?
— Сейчас пять. Недавно к нам устроилась студентка Ксюша.
— Пятерых достаточно? Ведь между инструментами на концерте приходится бегать.
— Когда мы начинали, нас было трое. Бегали много. Сейчас уже получше. Но в идеале нам бы шесть ударников.
— Я правильно понимаю, что любой инструмент можно назвать ударным, если ты чем-то по нему ударяешь или в нем внутри что-то ударяется?
— Недавно проводил урок для маленьких, рассказывал, что такое ударные, откуда они возникли, так вот не нашел ни в одном источнике информации, сколько всего в мире ударных инструментов. А ведь больше ста тысяч, и постоянно появляются новые. Это же изначально довольно примитивный инструмент, только сейчас стал сложным. Тот же рояль — тоже ударный инструмент: клавиши в нем ударяют по струне. Когда к нам приезжает Денис Леонидович Мацуев, он все время шутит: «Вот мои коллеги стоят».
— На каких инструментах вы любите играть?
— Мой любимый инструмент -малый барабан. У него есть много интересных соло. Eсть куча известных произведений для малого барабана. Ну и, соответственно, литавры, я всегда на них играю и ими занимался в колледже, потом в консерватории. Александра же наоборот, больше на клавишных инструментах — маримба, вибрафон.
— Гонг?
— В оркестре он редко используется. Скорее, его большой брат там-там. На нем же не играют постоянно. Eсть произведение, где час, допустим, идет симфония и в конце только один удар — шестая симфония Чайковского. Даже есть карикатуры, где изображают играющего ударника. Стоит там-там и рядом, весь в паутине, сидит скелет во фраке. Поэтому часто партию там-тама исполняет кто-то из оркестра. Например, арфистка или флейтист. Помогает нам.
— Могут ли ударные инструменты сыграть… наступление зимы?
— Самый зимний инструмент, наверное, вибрафон. Он металлический и холодный. С холодным звучанием. Eсть еще такого же рода колокольчики. Они у Чайковского в «Щелкунчике» есть, очень много красивых зимних звуков.
— Барабанщик не может сыграть по тем же нотам, что и, например, гитарист?
— В нашем диапазоне мы обычно играем виолончельные пьесы. Eсли брать вибрафон, то часто берем фортепианные партии, потому что вибрафон похож на фортепиано по виду и диапазону. Это вообще джазовый инструмент. Можно взять джазовую фортепианную пьесу, и она будет звучать красиво на вибрафоне.
— Как вы перевозите инструменты?
— Это очень тяжелая история. Приходится вызывать большие автомобили с подъемниками. Мы же играем и на барабанах, и на маримбе, и на виброфоне, на еще на других инструментах, и все это нужно принести, и все это тяжелое.
— Eсть одно слово, которое может описать характер ударных?
— Безграничный. Тембр и характер возможностей у них необычный, поэтому их часто используют, чтобы показать необычное состояние, те же колокольчики нежные, треугольник нежный, но он может и как рельса звучать.
— Eсли мы представим оркестр как единый организм, то ударные будут чем?
— Считается, что ударные — это сердце. От нас многое зависит, даже темп выступления. Очень сложно играть в своем темпе, когда человек на большом барабане играет в другом.
— Можно ли сказать, что ударные создают настроение в музыкальном произведении?
— Мне кажется, если не считать их основной функцией громкость, то они приносят краски, которые затруднительно передать другими инструментами.
— А вам не обидно, когда приходится сыграть на чем-то. сомнительном?
— Да нам самим интересно. Редко просят скрипачей играть на чем-то другом, у них есть свой инструмент, и они всегда на нем играют. У нас же говорят: «Ну сыграй, что ли, и на этом». Выстрелы из пистолета в Штраусе тоже на ударника ложатся. Просто из пистолета стартового стреляют. Все звукоизобразительные эффекты тоже на ударнике — птички, гром. Ветер, смех, гавканье пса обычно тоже ударники делают, хотя один раз даже нашей контрабасистке пришлось гавкнуть. Недавно сделали машину, что изображает дождик.
— Музыканты как-то по-другому мир воспринимают, замечаете ритмы вокруг?
— Мне кажется, это больше в бытовом плане. Как правило, музыканты не очень любят музыку в повседневной жизни. Репетиция оркестра -это невероятно громкое действо. Я читал, что это сравнимо с турбиной самолета. И очень устаешь. Поэтому я очень люблю приезжать на дачу. Или вот мы открыли для себя место на озере Ипкуль, называется «Морелеса». Там нам очень понравилось, очень тихо, очень зелено. Любим проводить там время.
***
фото: Михаил Топалиди.