Три купца— три парка
Наш постоянный автор предлагает вспомнить трех купцов Тюмени, которые жили практически в одно время и многое сделали для города, а также связать их имена с парками, которые они организовали и оставили нам в пользование. Речь о наследии купцов Ивана Иконникова, Колокольниковых и Николая Чукмалдина.
Окончание. Начало в NN 109, 114.
Часть 3. Николай Чукмалдин
Писать о Николае Мартемьяновиче Чукмалдине интересно и трудно. Это светлый человек с моральными принципами, с благотворительными деяниями, с большой заботой о людях и в то же время — со сложной судьбой. Он столкнулся как с незаслуженной жестокостью, так и с проявлением народного уважения и любви.
Родился Николай Чукмалдин в 1836 году в деревне Кулаковой, в двадцати километрах от Тюмени, в семье старообрядцев. Отец занимался изготовлением саней, а мать вела хозяйство и пряла шерстяные нитки для ковров. Все в семье делалось с молитвой, по любви и согласию, по семейному совету старших, почитанию родителей и взрослых, где дети были помощниками с малых лет.
Жизнь Николая Мартемьяновича можно узнать по различным статьям, а также из прекрасного его жизнеописания «Мои воспоминания», первая часть которого написана живым бесхитростным языком ребенка, с подробностями и деталями. Рос Николай смышленым, в шесть лет помогал отцу в работе, вымерял, делал зарубки, подпиливал и делал все с охотой и сноровкой. Родители его были неграмотными, но сердцем чувствовали, что сына надо обучить. В один из воскресных дней они повели его на окраину деревни, где жил Артемий Скрыпа. Все знали, что это его прозвище, связанное с тем, что он был взят в солдаты, но бежал с воинской службы. Скрываясь в деревне Кулаковой у своего брата, Артемий приобрел большое влияние на деревенских жителей, был грамотен, начитан, обладал прекрасным даром слова и сделался наставником и учителем для местных жителей, детей.
О том, что Скрыпа — беглый солдат, знала вся деревня и даже священник, и все старались укрыть его, предупреждая о всяком намеке на обыск или поимку. Артемий помогал бедным деньгами, сумев каким-то образом выпросить пособия у богатых. Нужен ли был совет по пахоте или устранить разлад в семье — все решалось при содействии Скрыпы. Но, главное, он был единственным учителем во всей округе, так как школ не было ни в Кулаковой, ни в соседних деревнях. И вот к такому учителю был приведен Николай в то воскресное утро. На вопрос Артемия «Хочешь учиться?» от волнения он не мог ничего ответить, язык не повиновался, и от робости он заплакал. На что Артемий заметил: «Робок, да с толком, вот и искра божия».
Первые встречи проходили в божественной службе, которая длилась иногда более трех часов, в беседе с учителем, чтением молитв и их толкованием, а потом приступили к изучению грамоты. Николаю уже было семь, когда он впервые увидел азбуку, изготовленную Артемием, после прочтения молитв в течение трех часов нараспев учил все буквы и получил большую похвалу от учителя. Затем прочитал азбуку в обратном порядке, но были запинки и названия путались, отчего Николай опять расплакался. Учитель успокоил, объяснив, что мальчик устал, велел поесть, что принес с собой, выйти во двор и побегать. После отдыха всю азбуку Николай прочитал в двух направлениях. За это Артемий похвалил его и дал задание на дом. На крыльях мальчик побежал домой, где ждали его родители и стол со свежеиспеченными шаньгами. Николай с радостью закричал у порога, что он выучил азбуку, и мать кинулась к нему, лаская и целуя, а он нараспев громко читал все буквы азбуки с начала до конца, а потом от конца к началу, а к вечеру написал азбуку углем на стенах избы.
Скрыпа не был педагогом по образованию, но его методика обучения была прекрасна, он умело объяснял — до понимания, потом закреплял и повторял, давал самостоятельную работу, доброжелательно относился к ученикам, поддерживал и хвалил, когда это было необходимо. Однако, надо сказать, Николенька был очень способный ученик.
Николаю шел девятый год, когда его отца выбрали сельским старшиною, в обязанности которого входило собирать с деревни в два приема все подати и все другие денежные повинности и сдавать их в уездное казначейство. Большое горе отца заключалось в том, что он был неграмотен, а чтобы нанять писца, требовались деньги, которых в семье было мало. На семейном совете решили, что отец будет принимать деньги, дядя Семен, брат матери, считать на счетах, а Николай — записывать в конторскую книгу. Дядя Семен быстро научил племянника работать на счетах. Провел несколько уроков и убедился, что мальчик справляется со счетом и записью в раскладочной книге. Действительно, сбор прошел хорошо, все деловые бумаги были оформлены без замечаний. Вот это была радость в доме, и это стало одним из принципов Николая Чукмалдина — чтобы труд и заработанный рубль был радостью в жизни работника.
Николаю исполнилось 15 лет, и возник вопрос о зачислении его в списки рекрутов… Чтобы избежать такой доли для единственного сына, на семейном совете решили отдать его к богатым купцам в город, чтобы потом к совершеннолетию они дали деньги на наемщика, который пошел бы на воинскую службу вместо Николая.
Решили проситься к дальним родственникам — купцам Решетниковым. Глава семейства Иван Афанасьевич владел кожевенным заводом, старшая сестра его держала лавку с мануфактурным товаром в гостином дворе, в доме проживали, кроме жены и матери, три незамужние дочери его сестер. Встретили Николая дружелюбно, но тоска по дому росла с каждым днем, кроме того, что работать приходилось с 6 утра до 11 вечера, нашлись люди, которых и сейчас много, сами ничего из себя не представляющие, но любящие оскорблять, издеваться, наушничать, сплетничать… Набросились на Николая, и ему приходилось выслушивать незаслуженную брань. И только один работник взял его под опеку, а то бы Николай сбежал домой еще раньше. Через месяц, едва дождавшись утра, когда сняли замок с ворот, он стремглав бросился в свою родную деревню. Родители, погоревав и поплакав над участью сына, наутро снова отвезли его к Решетниковым, которые тоже всполошились из-за побега мальчика. Николаю хватило смелости высказать свои жалобы, и ему изменили режим работы, обидчики переменили тон на более мягкий, Николай начал быстро входить в колею своих обязанностей. Но на всю жизнь запомнил правило, что оскорблять людей ни при каких обстоятельствах неприемлемо.
Вскоре Николая назначили продавцом в магазин сестры Решетникова, где он изменил внутреннее убранство, ввел новшество — свободную цену на товар, что принесло большую прибыль, затем ему разрешили торговать своим товаром, в первую очередь чаем, а также отцовскими ремесленными изделиями. Впоследствии он стал компаньоном самого Решетникова, приобрел звание мещанина, а позднее купца 3-й гильдии, что позволило ему избежать воинской повинности. Чуть позднее он учреждает торговый дом «Товарищество Чукмалдин и Глазунов».
К тридцати годам жизни благосостояние Николая Мартемьяновича возросло в десятки раз, он уже выбран купцом 2-й гильдии, приобрел дом в Тюмени, куда перевез своих родителей, ездил со своим товаром на Нижегородскую ярмарку и в Москву — главным образом для продажи шерсти во всех ее видах.
Николай Чукмалдин занимался пимокатством, где очень преуспел. Однажды получил заказ от царской армии на изготовление валенок, полушубков для солдат. Чукмалдин использовал хорошее сырье, не подбирал больных овец или падаль, как некоторые торговцы, поэтому его товар пользовался спросом. Честность в работе — тоже один из принципов Николая Мартемьяновича.
Пережив два пожара в Тюмени, вспоминал добрым словом Ивана Васильевича Иконникова, который, будучи городским головой, организовал средства для тушения пожаров, а главное, создал уникальный парк, называемый Загородным. Мысль о парке зародилась и у Николая Мартемьяновича.
В 1870 году, когда Николаю Чукмалдину было 34 года, он переехал в Москву, где получил предательский удар от компаньона… И отчаяние, возникшее на грани банкротства, и неожиданную помощь, как чудо, от тюменского купца Филимона Степановича Колмогорова, который по собственной инициативе дал ему без расписки 10000 рублей. Это помогло Чукмалдину восстановиться в предпринимательстве.
Все последующие годы, много путешествуя, посещая ярмарки, Николай Чукмалдин никогда не забывал свою родную деревню, старался помогать жителям как деньгами, так и хлебом, высылал сортовые семена, сельскохозяйственные орудия, лекарства для построенной им аптеки, боролся с пьянством как одним из пороков. Но самым большим культурным наследием Николая Чукмалдина для Кулаковой является построенная им школа в парке с рукотворным прудом и великолепный пятиглавый храм. В середине 80-х годов в Кулаково приехали специалисты с проектом школы от Николая Чукмалдина. В двухэтажной белокаменной школе вели двуклассное раздельное обучение крестьянских детей. Форму посылали из Москвы, на зиму обеспечивая валенками и теплой верхней одеждой, шапками. Ученики, переодевшись в специальных комнатах в форму, пили чай с сахаром, занимались на уроках, затем обедали, готовили домашнее задание в большой библиотеке, укомплектованной книгами из столицы. Четырехкомнатная квартира для учителя была в здании школы, его труд и труд помощника оплачивал наш меценат.
По плану школа должна была находиться в парке, дизайнерский проект которого был привезен и отвечал всем европейским требованиям. Согласно правилам ландшафтной архитектуры, кольцевая аллея должна была состоять из хвойных деревьев (саженцы привезли из Германии). На центральной аллее росли бы липы, березы должны были быть у пруда, лиственничная аллея должна была иметь форму змейки… Чукмалдин задумал создать парк-дендрарий, где дети изучали бы основы ботаники и биологии. К посадке саженцев привлекли учеников, местных жителей, которым платили деньги за посадку и давали надбавку, если деревце хорошо приживется. Ухоженные дорожки, клумбы, скамейки делали парк необычайно красивым. Согласно проекту, парк примыкал к пруду, который выкопали на французский манер у протекающей рядом речки Пановки. За чистоту пруда отвечали спущенные в воду английские компрессоры. Исполнилась давняя мечта Николая Мартемьяновича о прекрасном парке в его родной деревне.
Недалеко от школы — на месте снесенного кабака — построили ремесленные мастерские по обработке древесины. По завершении этого комплекса в 1879 году приступили к строительству храма, проект которого представил Чукмалдин. Храм из красного кирпича и особого связующего материала должен был напоминать фрагмент московского Кремля. Церковь, поставленная на прочном базальтовом фундаменте, с ажурными позолоченными крестами, украшенными граненым цветным стеклом, стала достопримечательностью. Строительство длилось четыре года, и к маю 1901 года храм был готов к освящению, на которое должен был прибыть Николай Мартемьянович. Однако последний год своей жизни Николай Мартемьянович очень болел, в апреле его доставили в Германию, где ему была сделали операцию. Она прошла успешно, но из-за непредвиденных осложнений Чукмалдин скончался 16 апреля. В последние дни он был в полной памяти, дал много распоряжений, и по одному из них следовало похоронить его в склепе выстроенного им храма. 3 мая в траурном вагоне тело Николая Чукмалдина прибыло в Тюмень, где после панихиды кулаковцы от вокзала через весь город несли на руках тяжелый металлический гроб. У здания городской управы гроб поставили на катафалк, в который впряглись люди вместо лошадей и везли его на себе до самой деревни, где после литии опустили в склеп для вечного покоя. Так закончился земной путь купца, благотворителя и мецената Николая Мартемьяновича Чукмалдина.
…В 1933 году, когда идеологический каток давил все, в том числе и религию, церковь в Кулаково разгромили, над склепом надругались. Не буду описывать все пакости. На сегодняшний день неизвестно, где захоронен Чукмалдин, хотя поиски ведутся. Храм же восстановили в 2006 году. Чукмалдинская школа работала до 1976 года, парк разрастался, за ним ухаживали кулаковцы. В 2005 году надумала одна фирма устроить в парке конноспортивный клуб для детей, но, когда началась массовая вырубка деревьев, а под бульдозер пошли молодые посадки, народ всполошился и обратился в прокуратуру, которая приостановила все эти действия. Была назначена экспертиза, которая установила, что этот комплекс — единственный образец садово-парковой архитектуры, уцелевший в Сибири, и определила ему статус памятника историко-культурного наследия регионального значения. На радостях ждали три года, чтобы восстановить этот уникальный уголок, но какое местных ждало разочарование, когда узнали, что прежний руководитель поселкового совета передал школу с парком Тобольской епархии.
Белокаменная школа — без водосточных труб и без крыши с отвалившими углами — по-прежнему радует глаз своей архитектурой и строгими линиями. Совсем недавно выставили щит, на котором указано, что эта школа построена на средства их земляка, купца Николая Чукмалдина. Погибает парк, зарастая молодняком, заваливается бурелом, громадные гнезда ворон на высоченных тополях пугают порой и днем. Пруд зарастает и уже не радует глаз.
Три купца оставили нам парки, от Ивана Васильевича Иконникова остался кусочек Загородного, ныне Александровского сада, но нигде не отмечена фамилия его основателя; дача Колокольниковых в частных руках, гибнет на глазах всего города; парк Чукмалдина тоже на грани запустения и гибели. Почему люди создавали, а сейчас рушат?
Кулаковцы давно вынашивали мысль поставить памятник своему земляку, но не нашли места. В Тюмени в 2014 году на улице 30 лет Победы был установлен памятник Николаю Чукмалдину и открыт бульвар его имени. На памятнике слова «Жизненно и прочно одно добро», сказанные Чукмалдиным. Идея памятника принадлежит художнику Александру Якунину, скульптор Михаил Eвдокимов, поставлен памятник на средства благотворителей.
***
фото: Парк в селе Кулаково;Николай Чукмалдин;Школа, построенная Чукмалдиным (современный вид);Свято-Никольский храм в селе Кулаково;Открытие памятника в Тюмени.