От музыки становится теплее
В семье Натальи Малых все играли на баяне. И мама девочки решила, что баянистов уже достаточно, и купила дочери немецкое пианино Zimmermann.
Так с детства Наташу сопровождали два инструмента, но, видимо, посыл мамы сыграл определяющую роль, и она поступила в Степногорскую музыкальную школу (это в Казахстане, куда переехала ее семья) и закончила ее с отличием.
— Я не знала, станет ли фортепиано моей профессией, просто играла на всех конкурсах и концертах, и у меня получалось. При этом мечтала быть актрисой и учиться в Москве, — говорит Наталья.
Но отпустить красавицу-дочь одну в столицу мама не решилась. И девушка поступила в Акмолинское (сейчас это город Астана) музыкальное училище, а потом сразу в Челябинскую академию культуры и искусств на исполнительский факультет, получив по окончании сразу четыре квалификации: преподаватель, концертмейстер, артист камерного жанра и солист.
— Я мечтала раскрыться как пианистка, много занималась и думала, что после выпуска буду давать только сольные концерты, а преподавательскую, ансамблевую и тем более концертмейстерскую деятельность даже не рассматривала, — рассказывает Наталья Малых. — Но так получилось, что все ипостаси я прошла и начала работать концертмейстером еще в Акмолинске, будучи студенткой училища. После выпуска меня пригласили остаться на кафедре дирижирования, но я уже была замужем, и мужу (он тоже музыкант) предложили хорошую работу и зарплату в одном из поселков Ханты-Мансийского округа. И мы уехали.
Там Наталья устроилась в музыкальную школу и столкнулась с проблемой: всю жизнь она училась только играть, но не преподавать, и хотя педагогическая практика у нее была, ее отрабатывали на подготовленных учениках. А на Севере ей дали «нулевичков», которые могли только похлопать, и не всегда в такт.
Первые полгода это был стресс, вспоминает Наталья. «Я рассказывала, где какая нота располагается на нотном стане и на инструменте, но поняла, что это не работает». И она вспомнила занятия с младшей сестрой, как рассказывала ей сказки, пела. Вспомнила преподавательский опыт мамы, которая устроила класс в виде аудитории со ступенями и портретами композиторов (нарисовать их ей помог папа). Это был настоящий храм искусства с элементами театрализации. Тогда в музыкальных школах преподавали по системе Кабалевского, а мама ее расширила, доступно, с любовью преподавая детям.
— Я начала вести свои уроки по ее схеме, в сказочной форме, что-то сочиняла на ходу, составляла свои конспекты и увидела, что это работает. Нотного материала не было, кроме одного сборника «Школа фортепианной игры», а детям это скучно, это другое поколение, им нужно все иллюстрировать. Я им рисовала и делала с ними пальчиковую зарядку. А когда мои первые ученики, за исключением одной четверки, получили на экзамене «отлично» (их оценивали мои коллеги) — это было огромное счастье, тогда-то я и полюбила профессию педагога.
Нужно чувствовать детей и быть психологом, рассуждает Наталья Малых. Первые полгода ты только приспосабливаешься к ученику и его характеру: кому-то критика подойдет, а у кого-то от нее пропадет желание играть, он не захочет брать инструмент и ходить на твои уроки.
— А что нужно сделать, чтобы у ребенка пропало желание учиться?
— Не верить в него, не обязательно даже что-то говорить, он это сразу поймет.
Сегодня Наталья Малых преподает общее фортепиано в колледже искусств ТГИК, по совместительству работает концертмейстером в институте культуры.
Студенты у нее разные, с разным уровнем подготовки, кто-то даже не знает нотной грамоты — и приходится учить взрослых людей, как первоклашек. Но если человек заинтересован, у него все получается, говорит педагог.
— Достаточно ли только отличного слуха для того, чтобы хорошо играть?
— Нет, для этого нужно знать теорию музыки, а это отчасти математика, особенно вначале. Нужно уметь считать и логически мыслить. И если ученик может воспринимать графическое изображение нот, ему будет легко. Музыка на стадии разбора текста — это счет и логика. У кого с этим хорошо, быстрее осваивают теорию музыки, возможно, это будет суховато звучать в плане эмоций, зато техничней.
Но многие родители отдают детей в музыку не из желания сделать из них профессионалов, а для развития эстетического вкуса, музыканты по-другому мыслят, у них лучше развиты межполушарные связи.
По совместительству Наталья работает концертмейстером в институте культуры, и мы обсуждаем отличия исполнительского искусства от концертмейстерского.
— Задача солиста сыграть не только точно и наизусть, но и передать замысел композитора, — объясняет Наталья. — Концертмейстер сопровождает солиста, у него вспомогательная роль. Концертмейстер играет по нотам из-за большого потока произведений. Но при этом надо хорошо знать текст, уметь выставить баланс и чаще смотреть на партию солиста, а не на свою. Обладать интуицией и хорошим слухом, и, если солист сбился, найти глазами нужные такты.
Тут особенно сложно со школьниками, продолжает моя собеседница. Кроме хорошего слуха, концертмейстеру помогает интуиция и знакомство с характером юного музыканта. Один растеряется, а другому стоит немножко наиграть мелодию, как он ее подхватит, и вы идете дальше. Задача концертмейстера сделать это не заметно для зрителей.
А еще Наталья играет в дуэте с виолончелистом Михаилом Молчановым. Ансамблевая игра — это другая специфика. Ты не солист и не концертмейстер, и партии могут быть равнозначные. «Это для меня самое интересное, — говорит пианистка. — С моим партнером по дуэту мы совпали на уровне энергетики, мне не нужно учить текст наизусть, у нас минимум репетиций. Мой партнер — музыкант с большой буквы, он очень тонко чувствует, и мы понимаем друг друга на интуитивном уровне, я уверена в нем и не волнуюсь. Напротив, испытываю эстетическое наслаждение оттого, что дарю людям музыку».
Вдвоем музыканты работают на разных площадках: в филармонии, в старинном купеческом особняке, современном зале музея Словцова, на выставках художников, где зрители не только слушают музыку, но и смотрят картины. На таких камерных площадках, где нет большого пространства и холодности зала, а рядом зрители, становится теплее.
Я спрашиваю ее о мечте, и Наталья признается, что мечтает о собственном рояле. Увы, она живет в многоэтажном доме с плохой звукоизоляцией стен. Поэтому дома у нее цифровая Yamaha Clavinova. «Технически она больше всех приближена к настоящему инструменту. Звук для нее снимали с акустического Steinway, — говорит Наталья. — По-моему, это самый лучший инструмент с наушниками, с ним можно сделать чистую запись музыки, не мешая соседям, его не нужно настраивать, но если отключится электричество — музыки не будет. Но для исполнения романтической русской музыки Рахманинова или Скрябина мне не хватает обертонов. В акустическом инструменте молоточек бьет по струне, она вибрирует, звук разносится и полностью раскрывается, а в электрическом есть предел. Потому я им пользуюсь в основном для записи концертмейстерской музыки или разучивания текста. А в классе стоит пианино «Красный Октябрь» ленинградской фабрики, но российские инструменты подходят только для обучения. Я думаю, дело в материалах, в изготовлении и просушке дерева».
После того, своего первого пианино Zimmermann, Наталья больше не встречала инструмента, который бы ей так же нравился. Наверное, это детская любовь, говорит она.
***
фото: Наталья Малых.