Несколько «лишних» минут на спасение жизни
Рак молочной железы. При упоминании, прочтении или произношении вслух этих трех последних слов у большинства сразу возникает волнение, неопределенный страх и смятение в душе.
Женщины, имеющие это заболевание, стараются не афишировать его, едва ли не стыдятся своего диагноза. А молчать нельзя, надо бить во все колокола. Eсли рак молочной железы пока нельзя ликвидировать, то можно сократить заболеваемость в несколько раз, не оставляя детей без матерей, мужей без жен, родителей без дочерей. Страшно сказать, что по статистике ежегодно в России умирает от рака молочной железы более 30 тысяч женщин.
Все ли продумано и сделано в нашем здравоохранении для уменьшения этой нозологической единицы? Постоянно слышим, что на ранних стадиях рак излечим, но как не пропустить раннюю стадию?
Одним из методов определения новообразований в молочной железе считается маммография, и она входит в перечень обязательных процедур при диспансеризации — согласно приказу Минздрава, с 39 лет раз в три года, а с 50 до 70 — раз в два года. Конечно, это большие временные промежутки, и если женщина сделала маммографию и считает, что в течение трех лет возникновение болезни маловероятно, то это грубейшее заблуждение: процесс формирования новообразования занимает семь-восемь месяцев. Поэтому врачи-онкологи настоятельно рекомендуют включить в диспансеризацию ежегодную маммографию.
Когда нам доводится побывать на приеме в поликлинике или оказаться на лечении в стационаре, какие врачи обследуют молочные железы? Практически никакие, кроме как акушеры-гинекологи, да и те не всегда. Хотя в протокол (шаблон) осмотра терапевтом входит пальпация, перкуссия и аускультация. Пальпируют (прощупывают) живот, печень, молочные железы, щитовидную железу и лимфатические узлы (подчелюстные, подмышечные и паховые). Перкуссия (выстукивание) производится пальцами по поверхности тела: в проекции органов с неодинаковой плотностью звук также будет неодинаков. На этом основано определение границ сердца, печени, изменение звука при пневмонии, эмфиземе. Аускультация (выслушивание) определяет тоны сердца, частоту сокращений, выслушивание дыхания, определение хрипов, состояние кишечной перистальтики. Кроме этого, обязательным является осмотр волосяного покрова, определение цвета склер глаза, исследование при помощи шпателя ротовой полости, что позволяет определить состояние десен, слизистой полости рта и языка, миндалин, состояние кожи, что важно для диагностики эндокринных заболеваний.
К чему я довольно подробно остановилась на приеме терапевта? Чаще всего нам измеряют только давление и пульс. Сколько себя помню, мне никогда в кабинете терапевта не пальпировали молочные железы — ни в вертикальном, ни в горизонтальном положении. Не пальпировали и живот, ну а как пальпировать, если кушетка в кабинете завалена историями болезни, какими-то бумагами, там и прилечь негде. Один раз определяли на кушетку, где тотчас отвалился подголовник.
Вторая группа врачей, которая должна обследовать молочные железы, — это эндокринологи: они смотрят на предмет фиброзно-кистозных патологий и новообразований. Должны смотреть, но чаще смотрят результаты УЗИ и цифры гормонов, не пальпируя щитовидную железу и тем более молочные железы.
Тогда что спрашивать с окулиста, отоларинголога, невропатолога и общих хирургов-бруталов, у которых главное — удалить, отрезать (реже пришить). Хотя проверка состояния молочных желез могла бы увеличить число пациенток с выявленным на ранней стадии раком — и продлить им жизнь.
Но не надо отчаиваться, надо себя организовать, регулярно проводить самоанализ, прощупывая грудь осторожными движениями два раза в месяц, тогда вы не пропустите ни один узелок или уплотнение. Помощниками в этом деле могут быть как законные мужья, так и гражданские. Теплой ладонью, круговыми движениями, от основания молочной железы к соску прощупать каждый сантиметр. При регулярном обследовании вы скоро изучите каждый сегмент, проток, каждую клеточку, и неожиданно появившееся уплотнение, узелок под рукой не будет оставлен вами без внимания, вы, как говорится, поймали рак, хотя может быть и обычная аденома. Теперь — без промедления бежать к врачу — онкологу-маммологу, не надеясь, что образование само рассосется и исчезнет. А от него, после многочисленных исследований, прямая дорога в онкологический диспансер. Маммологическое отделение, открытое в 1993 году, находится на шестом этаже девятиэтажного корпуса, светлое, с удобными одно- или двухместными палатами. Коридоры почти пустые, собираются только возле процедурного и перевязочного кабинетов, где больные всех возрастов смиренно стоят, мало разговаривают, не улыбаются, но и не плачут.
Здесь и девушка в белой пижамке в красный горошек, белокурая женщина не старше тридцати, изящная молодая особа в шапочке, на скамейке спокойно сидит красивая дама, которая после врачебной комиссии горько плакала на плече мужа, узнав о предстоящей операции, две женщины средних лет и 83-летняя пенсионерка, это я. Все бы ничего, ждать недолго, если бы не звонки родных и детей, слышать которые спокойно нельзя. Сын белокурой женщины кричит в трубку: «Где ты, мама? Почему долго не приходишь, папа говорит, что ты не умрешь. Приходи, я не могу решить задачу». После этого детского крика я не выдерживаю и ухожу в палату. Сын изящной женщины с танцующей походкой тоже громко спрашивает: «Мама, когда приедешь? Я есть хочу». Я невольно отворачиваюсь к стене, не показывая слез. Сколько горя вокруг.
Мое попадание сюда было как гром в ясную погоду. Я следила за здоровьем, ежегодно проходила обследование по различным программам: «Здоровое сердце, чистые сосуды», «Легкое дыхание», «Задачи эндокринологии» и другим. Чувствовала себя хорошо, была активна, но порой ощущала какое-то сомнение: не слишком ли много у меня плюсов? 24 февраля я обнаружила небольшое уплотнение в левой молочной железе, это было серьезное испытание для всей нашей семьи, я незамедлительно обратилась к врачам, провела все сложные исследования, и 4 апреля меня прооперировали.
Я не отчаивалась, так как прожила очень хорошую жизнь, о чем мечтала и планировала — все сбылось, но вот серьезные утраты в семье год назад, события в стране -все это разрушило мой иммунитет, и когда-то безобидная киста превратилась в злокачественное образование, правда, на очень маленькой стадии, 1а. Операция прошла успешно, сколько мне суждено еще жить, на все воля Божия.
Прочитав эту заметку, многие будут мне сочувствовать; не надо. Мое сообщение направлено к руководителям здравоохранения: пора включить маммографию в ежегодный план диспансеризации и мобилизовать врачей всех профилей на обследование молочных желез — как в поликлиниках, так и в стационаре.
Eще хотелось бы видеть новый онкологический диспансер, современный, с хорошей коммуникацией, а не кучей зданий, соединенных переходами, подъемниками, магнитными замками. Здесь ежечасно вытаскивают людей из лап коварной болезни, продлевая им жизнь, лечат долго и упорно, а также принимают тех, кто не смог победить болезнь и здесь спокойно, тихо умирает. Но не надо строить онкологический центр за городом, это не лепрозорий.
Вспомнила добрым словом основателей онкологической службы в Тюмени E.С. Ковальского, М.М. Наумова, профессора А.А. Шайна, доцента Н.М. Федорова и работающих врачей Ю.И. Гольдмана, Л.А. Васильева, В.Н. Жданова, E.В. Сидорова. Благодарность и низкий поклон всем им от чистого сердца.
ФОТО ЭЛЬ-МEД.РФ
***
фото: