Двум смертям не бывать
Люблю приезжать в Плеханова. Люди здесь живут особенные — добрые, хлебосольные, радушные. Вот и в этот раз ехала я в гости к Ковалевым, которых никогда прежде не видела, а ехала так, будто к родным людям еду. Хозяин дома встретил меня у ворот и представился: «Михаил Васильевич, образец пятьдесят пятого года, старший прапорщик в запасе». Так и состоялось мое знакомство с сыном Василия Яковлевича Ковалева, который 84 года назад из этого самого дома уходил на войну и вернулся.
Обо всем по порядку
Ковалев Василий Яковлевич родился 13 января 1910 года в деревне Бачелино (сейчас это Ярковский район). Там же в 1922 году окончил четыре класса церковноприходской школы. Когда пришел в Плеханова, точной информации нет, так же как и о его отце. Известно только, что отца звали Яков Георгиевич. Василий был младшим в семье. У него были брат Иван и сестра Анфиса, которые переехали в Тюмень, а самой последней переехала уже их мама, Васса Федоровна, в девичестве Аксарина, 1889 года рождения. Василий до армии оставался в Бачелино; 24 августа 1933 года его призвали в 27 артиллерийскую дивизию, артиллерийский расчет 76-мм пушки. Демобилизовавшись в октябре 1935 года, вернулся уже сразу в Тюмень, в Плеханова. Из вещей только гармошка…
Про гармошку эту отдельная история. Сначала гармонь появилась у его брата Ивана, ему ее купили родители. В те времена гармонь была роскошью, а гармонист имел огромный авторитет, недаром говорили, что гармонист — первый парень на деревне. Иван играл не очень хорошо, но когда уходил куда-то, обязательно прятал гармошку в подполье. Василию по малолетству гармонь не доверяли, но когда он оставался дома один, лез в подполье, брал гармошку и подбирал музыку и песни на слух. А музыкальный слух у него был отличный, все схватывал на лету. Очень быстро он научился играть и петь, а позже еще и плясать. «Только пыль столбом стояла, когда отец начинал плясать вприсядку, — вспоминает Михаил, — до того хорошо у него это получалось!» На Великую Отечественную войну Василий уходил без гармони, но гармошка там сама находилась. И тогда, в перерывах между боями, он по просьбе однополчан играл и пел, согревая сердца и души товарищей, тоскуя по жене и детям.
Женился Василий Яковлевич 8 февраля 1938 года на Александре Васильевне Юшковой, которая жила в Плеханова со своими родителями. У Василия и Александры родилось семеро детей. Старшая дочь Тамара родилась до войны в 1938 году, вслед за ней в 1940 году Валера, который умер через два года. После войны, в 1946-м, родилась вторая дочь Нина, а вслед за ней через каждые три года родилось еще четыре сына — Николай, Сергей, Михаил и Андрей. Самый младший, Андрей, живет в Когалыме, Тамара живет в Тюмени. Больше из детей никого в живых не осталось.
На войну Василия Ковалева призвали по мобилизации в 1941 году в 656 отдельный саперный батальон 368 стрелковой Краснознаменной дивизии, с которым он и прошел всю войну в звании старшины. Принял присягу 29 сентября 1941 года, демобилизовался 16 октября 1945 года.
О боевом пути 368-й Печенгской Краснознаменной стрелковой дивизии, сформированной в Тюмени, в 1976 году вышла книга «От Тюмени до Киркенеса». Родившись в суровую осень 1941 года, дивизия прошла большой и славный боевой путь. Оборона юго-восточного побережья Онежского озера, напряженные бои, дерзкие вылазки разведчиков, снайперов на Оштинском рубеже, форсирование Свири и других водных преград, штурм долговременных укреплений, в несокрушимости которых был твердо уверен враг. Более четырехсот населенных пунктов Карелии, освобожденных от фашистских захватчиков, в том числе ее столица — Петрозаводск. Участие в освобождении заполярного порта Петсамо (Печенга) и норвежского Киркенеса. Таковы основные вехи этого многотрудного пути. Признанием боевых заслуг воинов-сибиряков явилась высокая награда России — вручение дивизии ордена Красного Знамени и присвоение ей почетного наименования Печенгской.
Василий Яковлевич Ковалев был удостоен на этом пути благодарностей верховного главнокомандующего за форсирование реки Свирь (приказ от 24 июня 1944 года), за освобождение Петрозаводска, Петсамо (Печенги), Киркенеса, за полное освобождение Печенго-Петсамской области. И наград: два ордена Красной Звезды, медали «За оборону советского Заполярья» и «За победу над Германией» и два нагрудных знака «Отличный минер», полученных в 1943 и 1944 годах.
Один из подвигов, который совершил Василий Яковлевич, был указан в наградном листке: «Подготовил средство переправы, организовал переправу и перебросил усиленную роту на правый берег реки Свирь. Лично, один из первых, высадился на берег противника и расчистил от мин место высадки десанта, снял 29 противотанковых, 69 противопехотных мин, тем самым обеспечив стремительное преследование противника».
По словам сына, после войны у Василия Ковалева было еще много наград, в том числе юбилейных, но он их не носил, признавал только эти, боевые. А юбилейные просто хранил на память детям, внукам, правнукам.
Воспоминания об отце
— Отец не любил о войне рассказывать, — говорит Михаил Васильевич, — слишком тяжелые были воспоминания… Но, бывало, соберутся в гости его друзья-фронтовики и меж собой вспоминают. А мы, дети, забьемся на полати да слушаем.
Чтобы рассказы отца не забылись, Михаил уже после его смерти собрал все, что удалось вспомнить и записал. Передал эти записи всем своим детям, в музей и… рассказал мне. «Мне приятно осознавать, — сказал он, — что в этот мир есть вклад и моего отца. Я записал то, что помнил, и надеюсь, что прочитав мои записи, мои дети и внуки узнают больше о своем предке, Ковалеве Василии Яковлевиче, будут гордиться им и всегда будут помнить о его подвигах в той страшной войне и о его вкладе в ту Победу, которую они для всех нас одержали.
…Что запомнил Михаил? Например, такую историю. Группе саперов была дана команда разминировать лагерь, в котором находились дети разных возрастов. В этом лагере их содержали для того, чтобы брать кровь для фашистских лазаретов и госпиталей. Во время отступления гитлеровцы заминировали всю территорию вокруг лагеря, и наши саперы принялись за работу, стараясь, чтобы их не обнаружили пленные дети. Но, как они ни старались, их заметили. Дети уже знали, что фашисты ушли, и пытались освободиться сами. Увидев через щели в досках наших бойцов, они выломали двери и бросились к ним навстречу прямо по минному полю. Саперы кричали им: «Стой», «Ложись», «Не смей», — но дети продолжали бежать. Они подрывались на минах, но не могли остановиться, так сильно им хотелось на свободу. Вверх летели руки, ноги, а бойцы стояли и плакали от того, что ничего не могли сделать… «Это был самый страшный эпизод в жизни отца, — говорит Михаил, — даже спустя годы ему было тяжело и горько говорить об этом, а если и говорил, то каждый раз смахивал слезу».
…Однажды осенью, когда наши войска наступали, отец получил приказ разминировать мост через небольшую речку. Вокруг были сплошные болота, в обход никак. А мост контролировал прикованный к скале смертник. Таких финны оставляли, чтобы сдерживать наступление. У смертника был запас патронов, воды, еды и спирта. Зная, что обречен, он отстреливался до последнего патрона. Подобраться незаметно к нему по суше было невозможно. И вот что придумал отец: он спустился вниз по реке, разделся и со штык-ножом в руках переплыл ледяную реку. Потом незаметно подкрался к «кукушке» и обезвредил его. Чтобы не заболеть после ледяной воды, он выпил спирт из запасов финна и занялся мостом, по которому батальон пошел в наступление. За этот поступок он позже получил орден Красной Звезды.
…Как-то решили солдаты истопить баню, попариться, как следует отмыться, постираться. Мороз стоял под минус 50 градусов. Топить баню начали с раннего утра и когда баня была готова, как и положено, выставили часовых, зашли, разделись, но оружие взяли с собой. Стали мыться-париться, а в это время белофинны внезапно пошли в атаку. Услышав выстрелы, солдаты похватали оружие и в чем мать родила выскочили из бани. От тел валил пар, руки примерзали к оружию, но они не чувствовали этого: орали, бежали, стреляли. Падали убитые и раненые, но остальные продолжали бежать вперед, и атака была отбита. Правда, в бане так и не пришлось помыться. И руки у всех были с ободранной кожей. И ноги чуть не отморозили. Они потом часто вспоминали эту баню и хохотали до упаду. С такими историями и воевать легче было.
— Больше всего в рассказах отца меня поражало то, что разминирование всегда происходило ночью, чтобы их не смогли обнаружить вражеские снайперы. Сейчас мне даже трудно представить, как ему и его товарищам удавалось искать в снегу мины, в кромешной тьме их обезвреживать, наносить на карту, чтобы командование знало место их установки для планирования наступления. И все это порой в сильнейший мороз! Бывало, приходилось разминировать проходы в минных полях для разведки, сопровождать ее до места, а после ее возвращения ставить мины на место, чтобы финны не заметили и не переставили их на другие места.
Василий Яковлевич с войны привез кожаную маску, внутри которой была бейка, чтобы не отморозить лицо. В маске было отверстие для глаз, носа и рта. Дети играли с ней, пугая друг друга, и в итоге куда-то задевали.
…Про друга
Однажды из разведки возвращался его земляк из деревни Акияры. Он полз по снегу уже под утро. Eго заметил финский снайпер и ранил. Они специально так делали, потому что знали, что раненый боец будет звать на помощь, а когда кто-то поползет, чтобы его вытащить — убьют обоих. Раненый боец лежал на открытом пространстве, и не было никакой возможности его оттуда вынести. Финский снайпер был очень хорошо замаскирован, скрывался где-то в верхушках елей, ничего не видно. Отец узнал, что его земляк ранен, и, конечно же, пополз вытаскивать его. Eго отговаривали, но каким-то чудом им удалось выбраться, хотя его друг впоследствии лишился обеих ног.
— И вот я помню, в один из дней после войны сидим мы на печке, -вспоминает Михаил, — а в дом заходят двое здоровых парней и заносят на руках своего обезноженного отца, того самого, которого наш отец тогда вытащил. У него, оказывается, двенадцать сыновей было! Вот после этого они часто его привозить стали. Сидели они с отцом за столом подолгу, все вспоминали. В одной из таких встреч друг говорит моему отцу: «Васька, ну зачем ты меня тогда вытаскивать пополз? Ведь тебя самого могли убить!». А отец ему отвечает: «Ты же земляк мой, не мог я по-другому. Да и не убили же! Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я же на каждой мине мог подорваться, сколько у меня их за четыре года войны было, и не пересчитать. Да и не тебя одного я спас. Я когда мины обезвреживал, каждый раз думал: вот еще чью-то жизнь спас, и это для меня всегда огромным стимулом было».
После войны
Вернувшись домой, Василий Яковлевич продолжил работать в колхозе, потом ушел в аэропорт Плеханово, а затем, перед самой пенсией, устроился в тюменскую филармонию. Вместе с женой они вели хозяйство, поднимали на ноги шестерых детей. На мой вопрос, каким был отец, Михаил Васильевич ответил: очень добрым. Это самое большое, что запомнилось о нем. Времена, видимо, такие были, что даже после выпивки (что, в общем-то, не часто бывало) никто не ругался матом. На жен своих никто и подавно никогда не ругался и руку не поднимал. Эти люди, прошедшие войну, уставшие от жестокости и боли, лишенные женской ласки и тепла домашнего очага, были словно другими. Другими их сделала война.
После войны у каждого дома в Плеханова рос клен, там на 9 Мая собирались фронтовики, прямо на улице. Приносили что у кого было и отмечали свой главный праздник — День Победы.
— У нас под домом тоже клен был. Потом уж он старым стал, мы его убрали, а рядом новый вырос! Сейчас мы за ним следим, вовремя подрезаем, красивый, сильный растет. А под старый клен приходили дядя Толя Перевалов, дядя Толя Секисов, дядя Гриша Чебоксаров, дядя Eгор Рожин, дядя Андрей Глыбочка, дядя Коля Скворцов, дядя Федя Козлов. Некоторые из города приезжали. Кто-то сидел на лавочке, кто-то лежал на поляне, под кленом. Погода в этот день, как я помню, всегда была солнечная и теплая. Почему так получалось, не знаю, наверное, природа хотела порадовать фронтовиков. Вспоминали полк, войну, погибших товарищей, каких было немало. К вечеру приходили их жены, и начиналось уже веселье. Мой отец играл на гармошке, все плясали, пели частушки, подтягивались все соседи петь и плясать. Гармонь была не у всех, а отец очень здорово играл и плясал так, что только медали брякали. Помню, как нас, мелких, фронтовики угощали конфетами, ведь это была роскошь в то время, пирогами, всякими вкусностями. Все мы всегда рядом с ними держались, надеясь услышать интересную историю или получить сладости. Лучшее время было, весело, хорошо и спокойно.
На войне Василия Яковлевича ни разу не ранило, за исключением небольшого осколка, который попал в ступню в районе большого пальца ноги. Сначала это его не сильно беспокоило, потом нога ныть начала, он решил обратиться в больницу, лег на операцию. Но что-то пошло не так, началось заражение, и после долгого лечения он скончался 5 февраля 1976 года. Александру Васильевну поддерживали дети. Сначала сын Сергей, который жил с ней, потом Михаил. Они тогда с женой Натальей жили в городе, ему как военному дали квартиру, но он постоянно мотался к матери помогать ей. А после ее смерти и смерти Сергея они оставили свою квартиру дочери, а сами вернулись в отцовский дом.
Улица имени Ковалева
Решением исполнительного комитета городского совета народных депутатов № 37 за 15 января 1988 года улица Школьная в Плеханова была переименована в улицу Ковалева, в честь Ковалева Василия Яковлевича. Когда Василий уходил на войну, улиц как таковых в деревне и не было, был просто дом 34, в котором он жил вместе с семьей. Потом улица стала Школьной, а при смене названия и номер дома поменяли. Теперь дом, в котором живут Ковалевы, имеет номер 42. На этой же улице организована площадь со стелой-обелиском в честь героев Великой Отечественной войны. Открытие ее состоялось в ноябре 2005 года.
— Когда я был на шествии «Бессмертный полк» с портретом отца, -говорит Михаил Васильевич, — а рядом со мной шел внук с портретом прадеда, это было для меня огромным счастьем и гордостью. Я назвал своего сына Василием, в честь отца, а сын назвал своего сына Михаилом, в честь меня. Так и получилось в нашей семье два Михаила Васильевича Ковалева. И я знаю, что мой отец не зря воевал и победил, и фамилию свою увековечил.
* В Плеханова есть аллея Героев — деревья, высаженные на средства гранта губернатора. Дерево в честь своего отца, деда и прадеда семья Ковалевых высаживала сама.
Фото ЮЛИЯ КИВИ и из семейного архива
***
фото: Улица Ковалева;Ковалев Василий Яковлевич;Новый клен у дома;Награды Василия Ковалева;Михаил Васильевич с отцовской гармошкой;Дед и внук, два Михаила Васильевича;Василий с женой Александрой, его мама, Васса Федоровна, и старшие дети;Площадь с мемориалом, откуда уходили на войну.