Когда вода холоднее штыка
До октября 1922 года эта улица называлась Овражной 2-й. От пристани и железнодорожной станции Тура она поднималась через Пристанскую и Пароходскую улицы до Банного лога (сейчас улица Сургутская) к пивоваренному заводу Давыдовского.
Красные и белые
Безмятежная жизнь тогдашних обитателей этих мест закончилась 12 июня 1918 года, когда к семи причалам пристани на Туре пришвартовалось до сотни больших и малых судов во главе с флагманом Западно-Сибирского речного пароходства «Андреем Первозванным». С этой флотилией прибыли из Омска, захваченного 7 июня мятежными чехословаками и вышедшими из подполья белогвардейцами, руководители Западно-Сибирского областного совета Косарев, Усиевич, Окулов, Эйдеман, Лобков, Нейбут, Шебалдин…
Эвакуация из Омска проходила в большой спешке. На пароходы успели погрузить около миллиона пудов зерна, много масла и хранившиеся в Омском государственном банке 270 миллионов рублей в золоте, серебре и валюте.
Полковник Шанов (подпольная кличка «Ринов»), бывший командир Отдельной Сибирской казачьей бригады, которую он привел с Кавказского фронта в Петропавловск (после заключенного 3 марта 1918 года большевиками Брестского мира с немцами), издал первый приказ: «Во что бы то ни стало задержать пароход «Андрей Первозванный» с деньгами».
Попытка перехватить флотилию в Таре не удалась. Красные с судов открыли по берегу пулеметный огонь, высадили десант, выбили белогвардейцев из города, забрали из Тарского казначейства 180 тысяч рублей и двинулись по Иртышу дальше — в Тобольск.
Непосредственной угрозы Тобольску со стороны белых еще не было, однако утром 11 июня красные оставили город, захватив в дорогу продовольствие и изъяв с текущего банковского счета Тобольского совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов 203 тысячи рублей.
Дойдя до реки Тавды, омичи решили разделиться. Связи с Тюменью они не имели и боялись, что ее уже захватили чехи и белогвардейцы. Поэтому Косарев, прихватив часть вывезенных из Омска ценностей, поднялся на катере по реке Тавде мимо села Тавдинского (сейчас Нижняя Тавда) до пристани Каратунка и дальше по железной дороге отправился в Eкатеринбург. Пароходы ожидали окончательного утверждения маршрута движения в Бачелино. Затем отошли к Тюмени. Так в нашем городе началась Гражданская война.
За хлебом
После прибытия Омской речной флотилии в Тюмень здесь был создан Военно-революционный штаб Западной Сибири. Eго возглавил Григорий Александрович Усиевич. Он родился в 1890 году в селе Хотеничи Мглинского уезда Черниговской губернии в купеческой семье. Вскоре родители переехали в Борисоглебск Воронежской губернии, где отец устроился управляющим отделением Русско-Азиатского банка. Сын после окончания гимназии в Тамбове поступил в 1907 году на юридический факультет Петербургского университета. Тогда же вступил в организацию социал-демократов. За антиправительственную агитацию арестован и в 1911 году выслан в Eнисейскую губернию. Публикуемые в больше вистских газетах статьи подписывал партийным псевдонимом Тинский, по названию села в Каинском уезде. В июле 1914 года он бежал из ссылки, но, когда переходил границу, началась Первая мировая война. Eго приняли за шпиона, арестовали и заключили в концлагерь, откуда освободили только через два года по ходатайству австрийского социал-демократа, депутата Виктора Адлера. Усиевич-Тинский перебрался в нейтральную Швейцарию, где встретился с Лениным. 26 марта 1917 года они вместе с другими революционерами-интернационалиста-ми выехали в Россию.
…В этот день страна себя ломала,
Не взглянув на то, что впереди,
В этот день царица прижимала
Руки к холодеющей груди.
В этот день отменно ликовали
Явные и тайные враги
В этот день… Довольно, Бога ради!
Знаем, знаем — надломилась ось:
В этот день в отпавшем Петрограде
Мощного героя не нашлось.
Этот день возник, кроваво вспенен,
Этим днем начался русский гон.
В этот день садился где-то Ленин
В свой запломбированный вагон…
Эти строки написал Арсений Несмелов (Митропольский), участник московского антибольшевистского восстания юнкеров осенью 1917 года, подавлением которого руководил глава Военно-революционного комитета Москвы Усиевич. Тогда юный поэт бежал в Омск, куда за сибирским хлебом для столицы в апреле 1918 года Ленин отправил Усиевича. Выполнить это задание ему не удалось — 25 мая в Сибири вспыхнул чехословацкий мятеж, к которому присоединились бывшие офицеры, включая прапорщика Несмелова.
Без церемоний
В Тюмени возглавляемый Усиевичем штаб разместился на пристани и железнодорожной станции Тура, а под жилье заняли прилегающие к реке дома на улицах Набережной (сейчас Госпаровская), Пристанской и двух Овражных. В городе ввели военное положение. Для выезда из Тюмени требовалось разрешение военно-революционного штаба. Под видом оборонительных мероприятий началось изъятие ценностей из городского казначейства и у состоятельных горожан. Зная об оставлении без боя Тобольска и предполагая дальнейшее отступление омичей с деньгами на Урал по Туре и железной дороге, другой штаб — Тюменский военно-революционный, — в который входили местные большевики Немцов, Пермяков и Черкасов, принял «решение о запрещении эвакуации ценностей и денежных знаков». По городу распространились слухи о бегстве членов нового Западно-Сибирского штаба. В ночь с 12 на 13 июня группа красноармейцев во главе с бывшим прапорщиком Чувиковым бросилась на пристань, чтобы захватить катер «Лиза» с сокровищами. Атаку отбили, нападавшие разбежались, Чувиков скрылся.
После этого инцидента Уралоблсовет в Eкатеринбурге отменил эвакуацию Тюмени и предложил Усиевичу организовать оборону города. Так к середине июня 1918 года образовалось два направления Тюменского фронта: Тобольское -по рекам Туре, Тоболу и Тавде и Ишимское — по железной дороге на Ялуторовск и Омск.
«Комендантом города по охране революции» был назначен Владимир Иванович Шебалдин, председатель Омской ЧК. Тюменскую речную флотилию возглавил Павел Данилович Хохряков, бывший кочегар с линкора «Александр III», переименованного после царского отречения в «Зарю свободы». 14 июня его отряд в триста человек при двух орудиях, трех бомбометах и 42 пулеметах погрузился на одиннадцать пароходов, отчаливших вниз по Туре и Тоболу к устью Тавды, чтобы не пропустить белых на Тавду и Туринск. На флагманской «Оке» плыл сам Хохряков. В трюме были заперты захваченные им 30 апреля в Тобольске во время пасхального крестного хода епископ Гермоген (Долганев) и священник Петр Корелин.
Военные действия сторон сразу же приобрели ожесточенный характер. После известия о задержании в Тобольске большевиков Лобкова, Немцова, Коганицкого в Тюмени были арестованы 50 богатых горожан: Плотников, Жернаков, Колокольников, Собенников, Дементьев, Бранд, Беседных, Селянкин, Нарбутовский, Сергеев, Оверштейн, Ядрышников и другие из расчета «десять буржуев за одного пролетария». Заложничество стало одним из самых отвратительных явлений Гражданской войны. Лишь после телеграфного сообщения коменданта Тобольска штабс-капитана Киселева, произведенного в полковники, об освобождении семей большевиков также бескровно разрешилась участь тюменских заложников.
2 июля через газету «Известия», переименованную в газету «К оружию», комендант Тюмени Шебалдин объявил: «Всем контрреволюционерам и саботажникам, меньшевикам, предателям революции, если будет замечена какая-нибудь контрреволюционная шайка, заявляем впредь, что будем вырывать в корне и уничтожать в два счета. Заявляем всем официально: кто идет против трудового народа и советской власти — будет расстреливаться. Довольно мы с вами церемонились».
Но через пять дней делегаты состоявшегося в Тюмени крестьянского съезда признали «существующую в уезде советскую власть не крестьянской, а в чьих-то других руках». Присутствовавший на этом съезде Усиевич назвал крестьян «предателями» и закрыл съезд. Совет крестьянских депутатов был разогнан. Тогда в деревнях начались антибольшевистские выступления.
По приказу Усиевича Шебалдин арестовал 19 активных политических оппонентов — либералов и социалистов Моисеенко, Захарченко, Кузнецова, Макарова, Купенского, Малкина, Рогожникова и других. Их отправили в Eкатеринбург на каторжные работы. Во время операции по аресту и высылке некто Шелехов стрелял в Пермякова, который, в свою очередь, приказал красноармейцам открыть огонь по собравшейся на железнодорожной станции толпе — шесть человек были ранены.
Когда Усиевичу и его штабу стало ясно, что Тюмень не отстоять, началась подготовка к эвакуации. Появилось немало охотников захватить хранившиеся на пароходах и в штабных домах ценности. По городу ходили слухи о бегстве тюменских большевиков с похищенными миллионами.
Последние красные эшелоны отправились со станций Тура и Тюмень в сторону Камышлова в ночь на 20 июля: «Склады на железной дороге и на пристани были открыты, и все имущество и продовольствие растаскивалось грабителями… В Банном логу валялись ящики, бочки с рыбой, банки с вареньем и даже невыделанные шкуры».
По сообщению газеты «Сибирский листок», «все главари большевиков сбежали из Тюмени… до 20 поездов отправили в Eкатеринбург, на 30 нагруженных пароходах — в Туринск. вывезли из Тюмени 24 миллиона рублей, ограбив местное казначейство и банк.». Вечером 20 июля в город вошли чехи и белогвардейцы.
Запомнить имена
Выбить белых из Тобольска и взять под контроль устье Тавды Хохрякову не удалось. 26 июня произошло речное сражение у Бачелино. Флотилия Хохрякова потерпела поражение и отошла к Иевлево на Тоболе. В ночь на 30 июня близ Карабанских юрт на 23-й версте от села Покровского по приказу Хохрякова были утоплены епископ Гермоген и священник Корелин. После падения 10 июля Ялуторовска, где на сторону белых перешли пилоты стоявшего там Оренбургского авиаотряда, красная флотилия отправилась по Туре к Тюмени и дальше вверх по реке к Туринску. Гидроаэропланы с авиабазы в Ялуторовске нанесли бомбовые удары по крупным судам. Чтобы оторваться от преследования по реке, отступавшие разобрали выше Тюмени десятки плотов и бревнами запрудили обмелевшие перекаты. В Туринске красные разоружили пароходы и вывели их из строя. Однако отойти к Eкатеринбургу по железной дороге они не успели, белые перерезали ее. 25 июля Туринск был оставлен, в тот же день пал и Eкатеринбург — отряд Хохрякова отступил к Ирбиту.
Местом сбора разрозненных красных частей стала станция Eгоршино на пересечении Алапаевской и Ирбитской железных дорог. Сюда к началу августа подтянулся сформированный в Камышлове из отступивших из Тюмени красноармейцев 1-й Камышловский полк, в котором Усиевич стал комиссаром.
Тогда же в Тюмени по случаю ее освобождения от большевиков в центре города на Базарной площади был проведен парад, на котором присутствовали чешский полковник Сыровы, командир 1-й Степной Сибирской стрелковой дивизии полковник Вержбитский (в дальнейшем генерал-лейтенант колчаковской армии) и активистка партии эсеров Брешко-Брешковская (ее называли «бабушкой русской революции»). Одну из сводных колонн Сибирской народной армии вел по улице Республики прапорщик — поэт Несмелов. Оставленный в Тюмени трехпалубный пароход «Андрей Первозванный» переименовали в «Чешский сокол».
Отступивший к Ирбиту отряд Хохрякова задержался на маленькой железнодорожной станции Крутиха, но на сороковины после утопления в Туре епископа Гермогена прилетела из леса пуля. Казалось, случайная, слепая — а Хохрякову в сердце.
Боестолкновения сторон происходили почти у каждой деревни. В одной из таких стычек пропал без вести комиссар Усиевич — считалось, что угодил в засаду у села Горки северо-восточнее Ирбитского завода. Место захоронения не обнаружили. Тем не менее, в августе газета «Правда» объявила: «Среди бесконечных далей Сибири посланный туда волею революции организовать снабжение хлебом голодной красной России, сложил свою молодую честную голову сраженный пулей старый партийный товарищ Усиевич (Г.Тинский). Одним из первых при приближении чехословаков он взял в руки винтовку и героически дрался за революцию, пока к нему не подкралась смерть. Запомните это имя, возьмите эту смерть в образец, товарищи!»
После ликвидации колчаковщины среди захваченных красными трофейных документов обнаружилось телеграфное донесение полковника Вержбитского, датированное 5 августа: «В бою у деревни Буланово (сейчас территория Ирбитского района Свердловской области — А.П.) убит военный комиссар Западно-Сибирского оперативного штаба Усиевич. При нем найдены воззвания чехословацких социалистов к мятежным чехам и приказ по отряду: «Без особого распоряжения на второй рубеж обороны не отходить. Призываем всех к революционному порядку».
В первых числах августа в Тюмени в одном из домов на улице Знаменской (с 1922 года Володарского) белогвардейская контрразведка арестовала оставленного в городе под видом коммерсанта Морозова для организации подпольной работы еще одного соратника Ленина, Свердлова и Усиевича Сергея Александровича Черепанова (партийная кличка Лука). После недолгого дознания его расстреляли, место захоронения неизвестно.
В апреле 1919 года в Челябинске под именем Борис Голубь был казнен уроженец Тобольска Залман Лобков.
Других членов Военно-революционного штаба Западной Сибири — Окулова и Эйдемана — расстреляли «свои» в 1937 году по вымышленным обвинениям в шпионаже. До пенсии дожил только Шебалдин.
Когда в октябре 1922 года Тюменский горсовет принял решение о переименовании улиц, «носящих несоответствующие моменту названия», то улицы Овражные, 1-я и 2-я, стали соответственно Водников и Усиевича, Успенская стала Хохряковской. Именами революционеров-подпольщиков Лобкова и Черепанова назвали улицы в Парфеново и в районе райбольницы от Ямской до Транссиба. Улица чекиста Шебалдина появилась в 1967 году в Антипино.
А по сибирским рекам ходил пассажирский пароход «Усиевич» (бывший «Андрей Первозванный» и «Чешский сокол»).
Разные стороны одной улицы
В настоящее время отгороженная от реки похожим на замок особняком № 7 на Пристанской (слева от него в торговом заведении купцов-пароходчиков Плотниковых находится штаб местных казаков) улица Усиевича начинается двухэтажным деревянным домом № 1, с обшитыми шиферными панелями стенами. Здесь в далеком 1918 году проживали Усиевич и другие представители Военно-революционного штаба Западной Сибири. Собственно штабное здание — под номером 14 на улице Пристанской, в бывшей гостинице, где, судя по мемориальной доске, останавливался когда-то изобретатель радио Попов. Через дорогу — железнодорожная станция Тура, отгороженная сплошным забором.
В ноябре 1941 года здесь разгрузили оборудование Таганрогского и Серпуховского мотоциклетных заводов. Новому объединенному предприятию № 65, размещенному в конце улицы Усиевича в цехах бывшего дореволюционного пивоваренного завода, поручена сборка мотоциклов М-72. В 1941-1942 годах отсюда на фронт для оснащения мотоциклетных рот гвардейских танковых армий отправлено 618 мотоциклов.
Нечетная сторона улицы Усиевича еще сохраняет облик старой Тюмени: частные дома предвоенной и послевоенной постройки. Дом № 13 продается: ворота заперты, а по номеру телефона на его стене никто не ответил. Следующий дом № 15 — новый, но на прилегающем участке сохранилась часть бревенчатой стены и кирпичная противопожарная кладка. И ель, которая по своему великолепию может поспорить с Кремлевской новогодней елкой.
На четной стороне улицы, спускающейся к частным гаражам общества «Сигнал-3», многоэтажные дома со стоимостью однокомнатных квартир, по информации одного из жильцов, от 11 миллионов рублей.
Такое деление сторон улицы -наглядное подтверждение существующего различия между бедностью и богатством, которое в свое время пытались устранить Усиевич и его сподвижники.
С тех пор много холодной воды утекло в Туре. С 2000 года она исключена из реестра судоходных рек Российской Федерации. По ней не ходят пароходы класса «Усиевича». Трехпалубный флагман Обь-Иртышского речного флота давно ржавеет в каком-то затоне. Дом № 31 на параллельной улице Усиевича Пароходской, где в начале ХХ века находилась подпольная типография РСДРП, не сохранился. И только имена здешних улиц напоминают о бурном революционном прошлом этих мест, о том, что вода всегда холоднее штыка.
ФОТО ЮЛИЯ КОНОНОВА И RUWIKI.RU
***
фото: Григорий Усиевич (фото ruwiki.ru);На улице Усиевича.;На улице Усиевича.;На улице Усиевича.;На улице Усиевича.;На улице Усиевича.;На улице Усиевича.