Как разобрали собрание сочинений
Не думаю, что кто-то выпускает собрание сочинений для того, чтобы его разобрали. Но случается.
Вот захожу я недавно в большую библиотеку, а прямо у входа на полу — груда книг. Ничего удивительного — библиотеки тоже не резиновые. Приходится освобождать площади. Ведь и писатели, и издательства, и типографии беспрерывно выпускают все новые и новые книги, несмотря на то, что читающее поколение самой когда-то читающей страны предпочитает электронные устройства. И всегда под рукой, и таскать не тяжело. Но не станем ворчать, моя история, хотя и невероятная, но все же произошла на самом деле. Итак, подхожу я к этой груде — не в моих правилах и привычках проходить мимо книг. А на вершине этой горы стопка солидных одинаковых томов в красном переплете. Издание «Венок славы», выпущенное в 1985 году издательством «Современник». Любопытное, я бы даже сказал — невероятное издание. Художественные произведения — проза и стихи, наверное, нескольких сотен авторов. Но сосредоточены они не по алфавиту, как обычно, а по периодам и событиям, по важнейшим битвам и операциям Великой Отечественной войны.
Словом, я ошарашенно листаю никогда прежде не попадавшее мне в руки юбилейное собрание сочинений. Где оно было все эти сорок лет? Где пряталось? Раскрываю лежащий сверху том, судя по всему, нечитанный. На титульном листе — штамп «Библиотека ГПТУ-39».
Видимо, там эти книги обретались все эти годы, если, конечно, библиотека этого профтехучилища не закрылась с течением времени. Но я не об этом училище думаю, листая книгу, и даже не замечаю, что ко мне подтягиваются сотрудники большой библиотеки. Не для охраны это собрание сочинений, а совсем наоборот.
Дело в том, что вся книжная гора отобрана для, — как трудно написать это слово, — утилизации. Я не знаю, что кроется за этим кошмарным словом. То ли огненное аутодафе, какие случались в прежние времена, но у нас таких не бывает. То ли для переработки в картон или что-нибудь полезное.
— Понравились? — вступает в действие одна из сотрудниц.
— Конечно.
— Так, может, вы возьмете их? Я понимаю, что взять надо, что невозможно отправлять эти книги на переработку. Но куда мне их деть, если и дома, и на работе немыслимое количество книг, собранное мной с тех пор, как в 1948 году купил первую в сельском КОГиЗе (так тогда именовались книжные магазины).
И библиотекари это знают и не просят, а только глядят. И эти взоры — как укор.
Тупик. Брать нельзя и оставить невозможно.
Зову водителя нашей редакции Владимира Анатольевича, и мы уносим эти тяжелые тома — их одиннадцать — в машину.
В редакцию привезли, а что дальше? Но тут открывается дверь и входит Петрушин, писатель и книгочей в одном лице, давний автор «Тюменского курьера». Он, как и я, разглядывает приобретение. И тут меня осенило!
— Александр Антонович, а какой из этих томов вас заинтересовал бы?
— Вот этот. По моей специальности, — говорит бывший контрразведчик, полковник в отставке Петрушин. И показывает книгу, посвященную работе советской разведки в тылу врага.
— Я дарю вам этот том!
… Так началась операция, суть которой обозначена в заголовке.
На следующий день редакцию посетила преподавательница иностранного языка одного тюменского вуза. И охотно взяла том, посвященный европейским делам в годы Второй мировой войны. Осталось девять. Eлена Ивановна Долгушина, директор ГАСПИТО, сказала, что ей было бы интересно прочитать о жизни в тылу. Открываю соответствующий том и в середине натыкаюсь на стихотворение «Корчевали бабы пни».
День за днем и том за томом. Сейчас на моей книжной полке стоит последний из собрания сочинений — он называется «Победа» и открывается текстом маршала Жукова «Берлинская операция».