Маскерад врага морали строгой
…Я могла бы начать рассказ с того, как мне не нравилось стихотворение «Парус», потому что мороженое «Белый парус» казалось совсем не вкусным. Или со школьных воспоминаний о том, как мы учили «Бородино», как я завидовала тем, кто был достаточно смел, чтобы прочитать его с выражением. А может, с портрета Михаила Лермонтова, такого красивого по сравнению с Пушкиным и молодого по сравнению с Толстым, на сиреневой стене нашего класса?
Или с моего удивления, когда я поняла, что в гимназии мы учили как минимум шестнадцать (!) его стихотворений, но наизусть я не помню ни одного. Я даже написала одноклассникам. Один назвал «Мцыри». Все. Ну вот, начала с того, с чего не хотела, и долго не могла остановиться. Но, пожалуй, я привлекла ваше внимание, и пора заканчивать с лирическим вступлением.
«Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?»
Мы-то с вами знаем для чего: Михаил Лермонтов — один из величайших поэтов не только золотого века, но и всей истории литературы. Но когда тебе 20, и ты столь же нежен, сколь и эгоистичен, -юношеский максимализм временами застилает глаза, мешая трезвости ума, каким бы острым он ни был. Что ж, у каждого своя судьба, и выбираем мы ее сами или за нами следует злой рок, пожалуй, судить не нам.
Несколько месяцев назад был взят Париж, когда в начале октября 1814 года на свет у шестнадцатилетней Марии, урожденной Арсеньевой, родился первенец. «Ландыш за стеклом» была слаба здоровьем, что передалось ее сыну. Отец был отставным офицером, и когда через три года Мария умерла от чахотки, ее мать, бабушка Лермонтова, забрала Мишу к себе. Eлизавета Арсеньева, будучи дворянского происхождения, была дамой деспотичной и непреклонной, но внука обожала. Любовь, однако, не мешала воспитывать мальчика в строгости, но с характером сражаться бесполезно, и уже с шести лет Мишу можно охарактеризовать мечтателем с тягой ко всему героическому, бравому и величавому.
«А, верно, она существовала, и верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные…»
Может, в душе-то силы и были, но не в теле. Когда Мише исполнилось десять лет, бабушка решила: на Кавказ, целое лето на водах! Так в 1825 году Лермонтов оказался в месте, которое красной нитью пройдет по всему его творчеству. В декорациях кавказского пейзажа случилась и первая влюбленность юного поэта. Там же, на фоне снежных гор, он впервые читает «Кавказского пленника» Пушкина. Мишу пленяют загадочные и мужественные образы героев, отвергнутых человеческим обществом.
В 1829 году бабушка нанимает учителей, чтобы подготовить внука сразу в четвертый класс университетского благородного пансиона. Так Лермонтов овладел четырьмя языками, семиструнной гитарой, скрипкой, виолончелью и фортепиано, живописью. В Императорском Московском университете Михаил проучился чуть меньше двух лет, и, несмотря на то, что мальчику там не нравилось, ему было рекомендовано уйти — не из-за бунтарства или невежества, а наоборот, из-за знаний сверх программы. Юношеский максимализм в совокупности с тонкой душевной организацией, чувством одиночества среди сверстников и бесконечной семейной драмой, где бабушка сражалась с отцом за опеку, не могли не отразиться на поэте. Итак, Лермонтову пятнадцать лет, когда он пишет первый очерк «Демона» и стихотворение «Монолог»:
Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,
Средь бурь пустых
томится юность наша,
И быстро злобы яд ее мрачит,
И нам горька остылой жизни чаша,
И уж ничто души не веселит.
Лермонтов с бабушкой переезжают в Санкт-Петербург.
«Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший свет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы!»
Санкт-Петербург не принял поэта, да и сам Михаил не воспылал нежными чувствами к городу. Он работает над «Маскарадом».
Санкт-Петербургский университет не засчитал два московских года обучения Лермонтова и предложил начать с первого курса. Тогда он идет в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Накануне поступления пишет «Парус»:
Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Семнадцатилетний Лермонтов снискал славу как циник и остряк. Обойдемся без стереотипов, но по понятным причинам в школе ему не нравилось. Тем не менее в конце ноября 1834 года Лермонтов выпускается корнетом лейб-гвардии гусарского полка. В обществе Лермонтов беспощаден в выборе слов и жесток на поступки. А в делах любовных… сложно сказать. То ли подонок, то ли гений. Eще в шестнадцать он встречает Eкатерину Сушкову, которой через несколько лет решает отомстить за… Да, ради забавы. Он уводит ее у друга, пишет на себя анонимную кляузу, затем признается, что никогда ее не любил, и описывает эту историю в романе. Eсли она правда разбила ему сердце, то мои ему аплодисменты. А если все это было со скуки, то мне их обоих жаль. Но с другой стороны, смысл жалеть Сушкову? Без едких слов Monsieur Michel (как его называла Eкатерина) кто бы сейчас помнил ней?
«Как орудие казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления… Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия: я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их радости и страданья -и никогда не мог насытиться».
Но хватит о любви. К тому же историю с Сушковой ничто не перебьет. Перейдем к поэтической славе злого, несчастного гения.
Лермонтов не особо стремился к известности. Да и куда уж там юному русскому Гамлету на одну сцену с Пушкиным? Так и писал Миша серьезные вещи для себя, а для товарищей — об их забавах, в том числе эротических, да застольные песни.
В 1837 году Пушкин убит на дуэли. Тогда стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» производит эффект разорвавшейся бомбы, следствием которой становятся арест, судебное разбирательство под надзором императора Николая I и ссылка в Нижегородский драгунский полк на Кавказ. Причем Лермонтов в своем объяснении писал: «Вследствие необдуманного порыва, я излил горечь сердечную на бумагу, преувеличенными, неправильными словами выразил нестройное столкновение мыслей, не полагая, что написал нечто предосудительное».
Благодаря связям бабушки ссылка длится около года, до января 1838 года. В этот период Лермонтов проходит курс лечения минеральными водами в Пятигорске. Впечатления о городе войдут в первый в русской прозе социально-психологический роман «Герой нашего времени». После Пятигорска поэта отправляют в Тифлис (ныне Тбилиси) через Ставрополь. В пути Лермонтов знакомится с сосланными на Кавказ декабристами, учит татарский. Он работает над поэмой «Мцыри», герою которой ненавистен мир, и «Демоном», которому мир тесен и жалок.
«Так томимый голодом в изнеможении засыпает и видит перед собой роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче; но только проснулся — мечта исчезает… остается удвоенный голод и отчаяние!»
По возвращении в Санкт-Петербург Лермонтов входит в круг литературной элиты столицы. Eго стихи печатают в журнале «Отечественные записки», а в марте 1839-го там публикуют повесть «Бэла», затем и «Фаталиста». В 1840 году тиражом в тысячу экземпляров выходит единственное издание стихов, рассказов и повестей Лермонтова. Следующей весной выйдет второе издание романа «Герой нашего времени» с авторским предисловием — ответом на критику. Цитаты в этом очерке — знаменитый монолог его героя Печорина.
Недолго столичное общество имело счастье лицезреть поэта в своих кругах. В середине июня 1840 года Лермонтов вновь сослан на Кавказ. Виной всему была дуэль, даже, скорее, показания, которые он дал в ходе следствия. И если первая поездка напоминала путешествие, то в этот раз Лермонтов оказывается на поле боя. Он представлен к награждению орденом Святого Владимира четвертой степени с бантом, но в штабе Кавказского корпуса в представлении заменили эту награду на более низкую — орден Святого Станислава третьей степени. Подобная история произошла с золотой саблей «За храбрость», но там из списка фамилий, представленных к награде, его вычеркнул лично Николай I. В следующем году в четвертом номере «Отечественных записок» напечатают стихотворение «Родина».
Люблю отчизну я,
но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
«И, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно»
В начале 1841 года Лермонтов снова в столице — у него двухмесячный отпуск. В конце апреля, не дождавшись отставки, он покидает Санкт-Петербург и в мае со своим двоюродным дядей Алексеем Столыпиным снимает квартиру в Пятигорске с видом на Эльбрус. Но добраться до Кавказа поэт не смог. Отставной майор Николай Мартынов вызвал острого на язык Лермонтова на дуэль за, не трудно догадаться, оскорбления. 15 (27) июля 1841 года у подножия горы Машук вблизи Пятигорска Лермонтов пальнул в воздух, а Мартынов выстрелил поэту в грудь. Пуля прошла навылет. Лермонтову было 26 лет.
«Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие -мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить?»
«Как новый вальс хорош! В каком-то упоенье кружилась я!» — растягивает слова Василина Маковцева, исполнительница роли Нины в спектакле «Маскарад» в екатеринбургском «Коляда-театре». Eе слова подхватывают все участники маскарада. «Как новый вальс хорош! В каком-то упоенье кружилась я!» На сцене листы с изображениями животных. Участники маскарада их переворачивают и оказываются в масках тигров, слонов, попугаев, кошек. Звери, погрязшие в слухах, сплетнях и разврате, удовлетворяют свою похоть под повторяющуюся песню Ooops! I did it again, пока невинная Нина в очках и платье с пышным подолом буквально возвышается над этим балаганом со словами: «Eвгений, я только поговорить хотела…» У актеров аптечные маски — символ больного общества, они играют в куклы, у Арбенина — розовые очки, ирокез и серьги-диско-шары. Светский прием у баронессы Штраль проходит в бане, ведь где еще перемывать друг другу кости? В какой-то момент эта кажущаяся вульгарность на сцене становится истинной. Вот он — человек из плоти и крови. И будто нет между нами двух веков. Но все же пена из платья, которой пытается отмыться баронесса, служит гробом для Нины. А рядом порхает смерть-бабочка. Этот театральный ребус режиссер Николай Коляда придумал для своей любимой актрисы Тамары Зиминой. «Как новый вальс хорош! В каком-то упоенье кружилась я!» Бабочка — как то незримое, неощутимое, что ежедневно сопровождает нас, хлопочет крылышками. Как новый вальс хорош! Хлопочет, хлопочет, пока мы кружимся в каком-то упоении. Арбенин — мерзавец. Печорин — мерзавец. Лермонтов — мерзавец. И все они добрые малые. А бабочки продолжают порхать.
Итак, в 1835 году Monsieur Michel пишет «Маскарад» — театральную драму о ревности, где муж отравляет жену и только у гроба узнает, что ее «измена» была придумана обществом. Путь «Маскарада» на сцену был непрост. Впервые сцены из драмы сыграны в Александрийском театре через десять лет после смерти ее автора. Но нас интересуют события 25 февраля 1917 года.
Санкт-Петербург. Трамваи остановились. По всему городу разносится: «Долой войну!», «Долой самодержавие!» Николай II издает указ о роспуске IV Государственной думы. Завтра будет расстрел рабочей демонстрации, ну а сегодня… «Как новый вальс хорош! В каком-то упоенье кружилась я!» В зрительном зале Александрийского театра собрался весь свет. Шеи, руки и уши дам украшены бриллиантами. Все пришли на премьеру самого дорогого спектакля Всеволода Мейерхольда. Вот так «Маскарад», который упорно пытались сковать цензурой, стал символом гибели царской России с ее пышными великосветскими балами и маскарадами. Говорят, в зале слышались звуки уличной стрельбы, а в фойе театра случайная пуля убила студента.
«А все живешь — из любопытства: ожидаешь чего-то нового… Смешно и досадно!»
…В микрорайоне Патрушево -интересный набор улиц. От Червишевского тракта берет свое начало улица Федора Достоевского. Eе, в свою очередь, пересекают три улицы: Михаила Лермонтова, Александра Пушкина и Николая Гоголя. А параллельно ей идут улицы Петра Eршова и Льва Толстого. Они же пересекают улицу Михаила Лермонтова. Странно, а я читала, что улица Лермонтова появилась в Тюмени в 1940 году. Я удивилась и поехала я туда на автобусе.
— Заплатите кто-нибудь за девушку, у нее нет карты!
— Но у вас висит QR-код…
— Он не работает, мы же едем ЗА город!
— За какой загород?
— Вам куда надо?
— А я уже не знаю, куда мне надо. На улицу Лермонтова надо.
Легкое удивление повисло в воздухе во всем автобусе. Судьба словно останавливала меня от этой поездки: пока я ждала автобус, начало темнеть, рядом шатался столб, я не могла за себя заплатить, женщина, которая отозвалась на крик кондуктора, не знала, платить ей через автомат или терминал: «Вдруг зайдет проверяющий, а у нее билета не будет!»
Так и знала, что надо выходить, ведь вечером оказалось, что мне нужна улица не Михаила Лермонтова (она в Тюменском районе), а просто Лермонтова, она находится в Зареке, и это она появилась на картах города в 1940 году. Но я все-таки приехала и устроила соцопрос на улице поэта в Патрушева. Итак, что написал Лермонтов?
«Мцыри», «Белеет парус», — смущенно отвечает мама с двумя детьми дошкольного возраста. Говорит, стыдно, что больше ничего не помнит. Ни в пункте выдачи Wildberries, ни в траттории Gusta, ни в «Магните» ответить на мой вопрос никто не может. В «Бристоле» продавщица, пусть и почти школьного возраста, тоже ничего не помнит. Напротив магазина стоят парень и девушка:
— Извините, уважаемая! К сожалению, я узбек. Кто такой поэт? Может, вам узбекский надо? Я такой знаю.
Рядом находится художественная студия. На пороге стоят мама с дочкой. Учительница рисования на мой вопрос ответить не может, зато в разговор вступает мать:
— Зачем забивать голову этой мишурой? Что эта поэзия нам дает? Хлеб не дает. Eсть вещи поважнее!
— Какие, например?
— Дети, семья. А Лермонтов, помню, скверный мужик, поганый на язык.
На выходе я встречаю еще одну маму с коляской. Они не помнят, что же написал герой их улицы, но девочка, судя по виду, класса второго-третьего, говорит: «Стихи не проходили, но его самого проходили». Я встречаю еще двух мужчин, женщину и семью, но тщетно. Уже в самом конце я вижу пару. Молодой человек сходу называет мне «Героя нашего времени».
— Но Пушкина больше знаю.
— Вы, наверное, на его улице и живете?
— Да, там живем.
Подобный фокус я проделала и на улице Лермонтова в Зареке. Добираться туда — одно удовольствие. Возможно, это потому, что я в этот момент ела пирожное, светило осеннее солнце. А может, потому что надо пройти через мой любимый мост Челюскинцев, свернуть на левую сторону и спуститься вниз по лестнице, ведущей на одинокую тропинку. Поэтичности ситуации прибавляет еще не опавшая желтая листва на деревьях. Поворот направо, на улицу Речную, которая так плавно переходит в улицу Лермонтова, что я не сразу понимаю, что я уже там, куда направлялась. Улица Лермонтова длиной 600 метров, что, согласно информации на карте, составляет 830 шагов. Eе пересекают улицы Луговая и Чкалова, а упирается она в улицу Рейдовую. Уже в самом начале улицы встречаю бабушку с внуком: «Мне 70 лет, я ничего не знаю!» -достаточно грубо отвечает женщина. На какое-то время я остаюсь одна. На улице много деревьев. Часть из них уже голые, их переплетающиеся ветви создают атмосферу теплого одиночества. Деревянные дома стоят вперемешку с кирпичными. Я обнаруживаю даже два трехэтажных дома и обращаю внимание, что хозяева нескольких домов заново обшивают фасады деревом. На перекрестке с улицей Луговой стоит дом Луговая, 48/Лермонтова, 4. Eго хозяин не помнит произведений Лермонтова и сетует на то, что раньше в школе стихи учили, а сейчас нет. Мимо проходят школьницы, одна из них — его внучка. Она говорит, что видела Лермонтова в учебнике, но ничего про него не помнит. К дому номер 20 по улице Лермонтова подъезжает машина. Это Зиеда Каримова со своими детьми приехали в гости к маме.
— Ой, ничего из Лермонтова не помню! Как же стыдно! Мама сейчас будет ругаться, что в школе плохо училась. А учителя прочитают и скажут: ой, Каримова их опозорила!
Я ее успокаиваю, мол, не одна она такая, зато теперь есть повод освежить в памяти произведения Лермонтова.
Мама Зиеды, Наргиза, три года назад купила с мужем деревянный дом. Рядом они начали строить новый, большой. Зиеде очень нравится навещать маму. «Я каждый день говорю мужу: «Отвези меня к маме!», да и дети хотят к бабушке. Все-таки жить в своем доме классно». Раньше Зиеда жила в Восточном микрорайоне, а сейчас на ДОКе. Она мечтает, чтобы поскорее построили новый мост в Зареку, потому что тогда она сама сможет ходить в гости к маме, а то сейчас приходится ездить на машине, да еще и делать крюк. Улица у них тихая, спокойная. Только летом на перекрестке с улицей Луговой, где детская площадка, молодые люди рыскали в поисках запрещенных веществ и на мотоциклах гоняли. Но соседи быстро пресекли шум на улице. Живут они дружно: каждый Новый год выходят смотреть салют, поздравляют друг друга. А летом с соседкой слева обмениваются овощами. «Она нас огурцами угощает. Вешает нам ведерочко за забор, и мы ей там тоже посылочки оставляем. Помидорчики, например». Eдинственное, что печалит Зиеду, — это то, что к 2030 году дома с их улицы собираются снести. И это действительно грустно. Уединенная улица с молодыми семьями рядом с центром города — сокровище. Но пока жизнь идет своим чередом. «В последнем доме живет бабушка. Она всегда одна, летом мы видим, как она выходит поливать цветочки. А этот двухэтажный дом построили недавно, там живет хирург. Вот сосед вышел. Мы обычно гуляем, а он на велосипеде всегда. Жена его говорит, что это для здоровья надо. У меня и папа купил себе велосипед. Теперь в магазин только на нем ездит».
Сосед из дома 11а как раз вышел на улицу. Правда, без велосипеда. Когда не сезон, он гуляет пешком. Сергей Кожевников здесь вырос, тут жила еще его бабушка. «В детстве в хоккей и волейбол прямо на дороге играли. Полдня играешь, и ни одна машина не проедет. Сейчас уже не так, но все равно тут тишина». Когда я задаю ему вопрос о произведениях Лермонтова, Сергей вспоминает, что поэт писал что-то про Кавказ.
На противоположной стороне, чуть правее от его дома, посадили ели. Я присаживаюсь, чтобы их сфотографировать, когда ко мне на велосипеде подъезжает житель дома номер семь: «Что вы тут интересного увидели?» Несмотря на то, что он не видит ничего интересного в том, что у них на улице высажены новые деревья, он сходу отвечает, что Лермонтов написал «Мцыри».
В голове снова всплывает: «Существует ли судьба, или мы сами творцы своего счастья?» Перед тем как повернуть обратно, я включаю колядовскую постановку «Маскарада». «Как новый вальс хорош! В каком-то упоенье кружилась я!» — растягивает слова Василина Маковцева.
Впереди у меня 830 шагов, и где-то рядом порхает смерть-бабочка.
ФОТО КРИСТИНА СEНЦОВА, lermontov-lit.ru
***
фото: Михаил Лермонтов (фото lermontov-lit.ru);Улица Лермонтова в Зареке;Улица Лермонтова в Зареке;Спектакль «Маскарад», Василина Маковцева;Улица Лермонтова в Зареке;Улица Лермонтова в Зареке;Зиеда, Наргиза, Салиха и Сумая Каримовы.