Важный человек, что радио изобрел
Я выросла по соседству с Сараями. Наш дом был ближе к улице Республики и считался более презентабельным. То, что осталось на тот момент от Сараев, располагалось по другую сторону улицы Малыгина, и мне категорически запрещалось туда ходить.
Мой папа, чтобы отбить у ребенка желание ходить туда, куда не разрешали, рассказывал страшные сказки, как он в молодости ходил в Сараи драться, как там воруют непослушных детей и тому подобное. Я правда долго не понимала, почему район называется именно Сараи. В моей голове сарай — место крайне интересное (аналогия проводилась с сараем у нас на даче, где дедушка прятал от внуков сладости). Конечно, мы с подружками пару раз нарушали запрет родителей и бегали смотреть, что же там такого (конкретно та часть, что ближе к путепроводу «Стрела»). Обычный частный сектор, часть домов уже тогда была снесена, другие были по большей части ветхими. Что хорошо помню — как мы помогли бабушке донести ведра с водой от колонки, а она угостила нас яблоками и разрешила поиграть со щенком.
Улица Попова относится как раз к тем самым Сараям, причем к практически исчезнувшей их части. Сейчас там три многоэтажки и один-единственный частный дом, оставшийся на пустыре. Ходит легенда, что в 80-х годах в Тюмень приезжал Владимир Долгих, тогда секретарь ЦК КПСС. Чтобы скрыть от его глаз неприглядные «деревяшки», район обнесли зеленым деревянным забором. Примерно в то же время институт «Тюменьгражданпроект» разработал план многоэтажной застройки района, но воплотить его не успели: началась перестройка, потом рыночные отношения, и уже частные застройщики воплощали в жизнь несбывшиеся социалистические планы.
Большую часть домов снесли во время строительства путепровода «Стрела» в 2006 году. К его завершению в 2012 году осталось не более двух десятков деревянных домишек на улицах Строителей, Омской, Попова, которым в том же году отключили воду. Дому № 37 по улице Омской повезло меньше всех, его отрезали автомобильным съездом на улицу Запольную. Он там стоял один-одинешенек, причем после дождей дорогу развозило, поэтому жильцы смастерили лестницу, чтобы выбираться в город за водой, продуктами и другими необходимыми вещами прямо через проезжую часть, поднявшись по насыпи. Жильцов, к счастью, переселили в 2010 году.
На страницах «Тюменского курьера» много писали о том, как расселялись Сараи, причем выезжали люди не одномоментно. Вот, например, в 2018 году Галина Базуева из дома № 37 рассказывала, что ее дом построила бабушка в 50-х.
— Сколько здесь живу, всегда знала — район пойдет под снос. В домовой книге в 1993 году написали, что из-за этого в домах никого нельзя прописывать. С тех пор сидим на чемоданах. Вот-вот снесут. Вот-вот снесут. Можно было бы здесь что-то строить, можно было бы начать возводить капитальный дом, но как? Мне сосед предлагал построить трехэтажный дом из кирпича и остаться здесь жить навсегда. Во-первых, у меня нет на такой дом денег, а во-вторых, его снесут. Только деньги на ветер пустим. Мы даже подлатать свои дома не можем. Эта неопределенность — страшное дело.
А вот сосед Галины Олег Поводырев утверждал, что о сносе их предупреждали еще в 1956 году, с тех пор все ждали. Eго бабушке, мол, еще тогда запретили что-либо сажать в огороде. В снос верили, но огород сажали, даже коров в центре города держали. Хотя, что этот центр, когда люди фактически жили как в деревне: ни газа, ни воды, ни отопления. На четной стороне улицы Омской раньше стояла водоразборная колонка. От нее в дома проводили водопровод: соседи собрались, прокопали траншею, утеплили все. Колонку снесли, мол, подключение незаконно. Осталась последняя колонка — на перекрестке улиц Омской и Попова.
— Нам в администрации города раньше говорили, что приедет богатенький дядька, купит землю и даст квартиры. Вот я 34 года жду, когда же этот богатенький появится, — говорила корреспонденту Людмила Грошева.
На столбе даже висело объявление: «Ищем застройщика на участок в центре города с домами под снос. В районе улиц Омской, Попова, Строителей. Напротив галереи «Вояж». От 612 до 7700 квадратных метров. Земля и дома в собственности. Цена договорная. Торг уместен».
Богатенький дяденька так и не пришел, оставшиеся дома в итоге выкупила для муниципальных нужд администрация города. Остался только единственный дом по улице Попова, 8. Он выглядит жилым и даже не особо покосившимся, но с хозяевами мне пообщаться не удалось.
Тем не менее улица Попова показалась мне довольно многолюдной. Точнее, многодетной, ведь рядом, во дворах, школа № 89, открытая в 2002 году, а возле нее детская площадка. Там играют младшие дети, а школьники постарше носятся по пустырю. Я пыталась поймать их и расспросить, знают ли они, кто такой Попов и почему район называли Сараями. По их мнению, Сараи, потому что дома старые и некрасивые (это они про высотки, даже не про деревянные дома). А Попов для них: «Какой-нибудь важный чел».
Источник света в Петербурге
Александр Степанович Попов родился 16 марта 1859 года на Урале, в поселке Турьинские Рудники Пермской губернии, в семье православного священника Степана Петровича Попова и его жены Анны Стефановны. Степан Петрович, свободно владевший, наряду с русским, пермским и греческим языками, был человеком исключительным на севере Российской империи. Он составил первую азбуку зырян и перевел на их язык часть Священного Писания (из статьи на личном сайте Надежды Андреевой, прямой правнучки Александра Попова, он так и называется — pravnuchka.ru). Александр был одним из семи детей; семья жила скромно, но отец привил детям любовь к знаниям. С детства Саша проявлял интерес к технике и природным явлениям. Однако по семейной традиции его образование началось в духовных училищах -сначала в Далматовском, затем в Eкатеринбургском. Юный Попов прилежно учился, хотя его больше увлекала наука, чем богословие. Основные факты его биографии я почерпнула из статей, собранных его правнучкой на своем сайте.
В 1877 году, успешно окончив Пермскую духовную семинарию, он, вопреки ожиданиям семьи, выбрал путь ученого и поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Студенческие годы давались непросто: Попов серьезно заболел и на втором курсе отстал по математике, из-за чего потерял право на стипендию и вынужден был зарабатывать на жизнь. Будущий изобретатель давал частные уроки, а также устроился электромонтером — участвовал в работах по электрическому освещению улиц Петербурга. Несмотря на трудности, Александр блистательно защитил выпускную работу о принципах работы электрических машин постоянного тока и в 1882 году получил степень кандидата наук. Eму предложили остаться при университете для подготовки к профессорскому званию, но судьба распорядилась иначе.
В 1883 году Попов принял приглашение преподавать физику и электротехнику в Минном офицерском классе — учебном заведении Морского ведомства в Кронштадте. В том же году он женился на Раисе Богдановой — образованной девушке, которую ранее готовил к поступлению на высшие медицинские курсы. Раиса Алексеевна стала одной из первых в России женщин-врачей, причем она была новатором, смело внедряла новые методы лечения и диагностики. А семья Поповых вскоре выросла: родились сыновья Степан и Александр, дочери Раиса и Eкатерина.
В домашнем кругу Александр Степанович слыл человеком мягким и разносторонним: любил музыку, обладал приятным баритоном и с удовольствием пел в дружеском кругу, в то время как жена аккомпанировала ему на фортепиано. В служебной же обстановке Попов проявил себя выдающимся педагогом и организатором. Eго занятия по физике и электричеству пользовались огромной популярностью у морских офицеров-слушателей. Современники вспоминали, что молодой преподаватель заражал всех энтузиазмом и не жалел сил, часами демонстрируя опыты в лаборатории.
Помимо преподавания, Попов активно занимался наукой. Он вступил в Русское физико-химическое общество, участвовал в научных экспедициях (в 1887 году ездил на Дальний Восток наблюдать солнечное затмение — путь до места наблюдений занял более трех недель, на поезде, пароходе и лошадях) и летом заведовал электростанцией на Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгороде. В составе российской делегации посетил Всемирную выставку в Чикаго, где познакомился с последними достижениями электроники, в том числе видел эксперименты знаменитого Николы Теслы. Все это обогатило опыт молодого ученого и подготовило почву для его главного открытия.
В 1893 году Попов опубликовал свою первую научную работу — статью в журнале «Электричество» об улучшении работы динамо-машин, но вскоре все его внимание переключилось на проблему беспроводной связи, а в 1894 году при его участии в Кронштадте открылось отделение Русского технического общества для распространения электротехнических знаний.
На гребне электрических волн
Вернувшись к работе в Кронштадте, Попов всерьез и вплотную занялся проблемой, которая захватила умы многих физиков конца XIX века: беспроводная передача сигналов при помощи электрических волн. В 1888 году немецкий физик Генрих Герц экспериментально доказал существование электромагнитных волн, и ученые разных стран задумались, как использовать это открытие для связи на расстоянии без проводов. К началу 1890-х появились первые устройства для регистрации «герцевских» волн, в частности, француз Эдуард Бранли изобрел специальный радиокондуктор (когерер) из металлических опилок, резко меняющий сопротивление под воздействием электромагнитных колебаний. Британец Оливер Лодж и другие исследователи совершенствовали эти приборы, однако поначалу их целью была лишь наглядная демонстрация нового явления в лабораториях.
Александр Попов одним из первых понял, что подобные приборы можно превратить в средство связи. Помощник Попова Петр Рыбкин вспоминал, как тот с волнением показывал ему свежий номер журнала The Electrician со статьей Лоджа о когерере Бранли и говорил, что из этого непременно выйдет беспроводной телеграф (из статьи П. Рыбкина в журнале «Радиолюбитель» — «Воспоминания об изобретателе беспроволочного телеграфа А.С. Попове». Копия статьи опубликована на сайте «Рождение радио).
Попов сразу приступил к опытам: сначала он воспроизвел классические опыты с металлическими порошками, затем шаг за шагом модернизировал схему приемника. Когерер требовал постоянного встряхивания, чтобы возвращаться в исходное состояние после каждого сигнала, и изобретатель нашел элегантное решение: подключил к цепи электрический звонок с молоточком.
Это устройство работало так: под воздействием радиоволны резко падало сопротивление когерера, срабатывало реле, и молоточек ударял по трубке, снова возвращая опилки в непроводящее состояние. Таким образом, приемник автоматически срабатывал от волны и тут же стряхивал опилки обратно, готовясь принять следующий сигнал. Для усиления эффекта Попов добавил в цепь чуткое реле. Эксперименты он продолжал днем и ночью, зачастую забывая об отдыхе, и вскоре в распоряжении ученого оказался надежный прибор для беспроводного приема сигналов. Чтобы увеличить дальность приема, Попов применил вертикальную проволочную антенну, подняв ее как можно выше (во дворе он даже запускал привязной воздушный шар с проволокой). В результате приемник начал фиксировать электрические разряды на расстоянии десятков верст. Попов назвал свое детище «прибором для обнаружения и регистрирования электрических колебаний», а неофициально — «грозоотметчиком», так как первоначально планировал использовать его в качестве чувствительного индикатора молний и грозовых разрядов в атмосфере.
7 мая 1895 года Александр Попов выступил с сообщением о своем изобретении на заседании физического отделения Русского физико-химического общества в Санкт-Петербурге. Перед изумленными современниками и коллегами он продемонстрировал действие прибора: в одной комнате находился передатчик — генератор искровых разрядов, в другой — приемник Попова, соединенный проволочной антенной и телеграфным звонком. Когда в передатчике проскакивала искра, на приемной установке раздавался звон — электрические волны, пройдя сквозь пространство, замыкали цепь на расстоянии. Этот день вошел в историю как рождение радио.
Сама демонстрация носила во многом экспериментальный характер: прежде всего Попов показывал способ регистрировать невидимые электромагнитные колебания. Тем не менее дальновидный изобретатель уже тогда предвидел практическое применение своего открытия для связи. «В заключение могу выразить надежду, что мой прибор при дальнейшем усовершенствовании может быть применен к передаче сигналов на расстояние при помощи быстрых электрических колебаний, как только будет найден источник таких колебаний, обладающий достаточной энергией», — писал Попов в отчете для журнала Русского физико-химического общества за 1896 год (статья приведена на сайте «Рождение радио»).
Поначалу новое устройство рассматривали как метеорологический прибор. Летом 1896 года Попов представил грозоотметчик на Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгороде, где прибор был удостоен диплома «за изобретение нового и оригинального инструмента для исследования гроз» и затем передан для непрерывной работы на метеостанцию Лесного института. Однако изобретателя интересовала не только регистрация гроз, но и передача осмысленных сигналов.
Спустя год после первой демонстрации, 24 марта 1896 года, Попов провел в Петербургском университете опыт по беспроводной передаче текстового сообщения азбукой Морзе. Помощник ученого передавал код из соседнего здания — расстояние между передатчиком и приемником составляло около 250 метров. Содержание радиограммы держалось в тайне, и присутствующие затаив дыхание следили, как на доске по буквам вырисовываются слова. «Постепенно на доске получились слова: Heinrich Hertz… Трудно описать восторг присутствующих и овации Попову, когда эти два слова были написаны», — вспоминал физик Орест Хвольсон, очевидец того исторического сеанса (его письмо приведено на сайте «Рождение радио»). Слова Heinrich Hertz были выбраны не случайно — так Попов почтил память первооткрывателя электромагнитных волн. Имя Герца стало первой радиограммой в мире, переданной без проводов.
Кто все-таки был первым?
В 1897 году сообщение об успешных опытах русского изобретателя облетело научные круги. В то же время за рубежом стремительно нарастал интерес к беспроводной телеграфии. В Англии молодой итальянский радиотехник Гульельмо Маркони, не зная о работах Попова, с 1895 года проводил схожие опыты и уже летом 1896 года подал первую заявку на патент своего радиоприемника.
Маркони добился поддержки влиятельных лиц и вскоре демонстрировал связь на дальность в несколько километров, привлекая внимание прессы. В России за дискуссиями на Западе следили с беспокойством: не упущено ли первенство? Не дожидаясь зарубежных сенсаций, Попов сам начал популяризировать свое изобретение. В марте 1897 года он прочел публичную лекцию «О возможности телеграфирования без проводов» в Кронштадтском морском собрании, продемонстрировав офицерам и специалистам надежную работу своих приборов. Этот опыт убедил многих скептиков в перспективности нового средства связи.
Александр Попов, человек скромный и далекий от тщеславия, тем не менее решил прояснить ситуацию с приоритетом. В январе 1897 года он опубликовал в кронштадтской газете письмо «Телеграфирование без проводов», где подробно и доступно рассказал о своем приборе и опытах, подчеркнув, что уже год как демонстрировал подобные опыты в России. А в июле 1897 года Попов направил открытое письмо в столичную газету «Новое время». Он привел перечень своих публикаций и выступлений, посвященных радиосвязи, и процитировал собственную статью 1896 года с предсказанием беспроводной передачи сигналов.
Попов отметил, что между его работами и опытами Маркони «существует очень тесная связь». Итальянский изобретатель, по сути, использовал те же основные элементы, что и Попов: приемник с когерером, реле и сигнализатор, разница заключалась главным образом в более мощном передатчике. «Заслуга открытия явлений, послуживших Маркони, принадлежит Герцу и Бранли, затем идет целый ряд приложений, начатых Минчиным, Лоджем и многими после них, в том числе и мною, а Маркони первый имел смелость стать на практическую почву и достиг больших расстояний усовершенствованием действующих приборов», — писал Попов, справедливо распределяя научные лавры между своими предшественниками и современниками (цитата из письма Попова в редакцию газеты «Новое время» от 22 июля 1897 года. Письмо приведено на сайте «Рождение радио»).
Он открыто признавал инженерный талант Маркони, сумевшего продвинуть технологию вперед, но и ясно давал понять, что приоритет самой идеи и первой реализации принадлежит не одному человеку. Сам Александр Степанович не получил никаких мировых патентов и не основал коммерческой фирмы, в отличие от предприимчивого итальянца. Русский изобретатель продолжал трудиться преимущественно для военного ведомства, часто в условиях секретности, и считал своим долгом отдать плоды своего гения Родине. «Я русский человек, и все свои знания, весь свой труд, все свои достижения имею право отдать только моей Родине… Как счастлив я, что не за рубежом, а в России открыто новое средство связи» (цитата Попова, опубликованная в книге профессора В.К. Лебединского «Изобретение беспроволочного телеграфа»). В то же время работы Попова стали известны за рубежом: его статьи пересказывались в иностранных журналах, а сам он переписывался с коллегами из Eвропы (например, с инженером Э. Дюкрете во Франции) и делился опытом на конференциях.
Важно отметить, что на заре радио работали многие изобретатели и ученые: параллельно с Поповым и Маркони эксперименты с беспроводной связью вели сербский американец Никола Тесла, француз Эдуард Бранли, индийский физик Джагадиш Чандра Бозе, английский ученый Оливер Лодж и другие. Научный фундамент радиосвязи создавался коллективно, однако в разных странах лавры изобретателя достались разным героям. В США долгое время первооткрывателем радио считали Теслу, во Франции — Бранли, а в Германии — самого Герца.
Впоследствии споры о том, кто же первый изобрел радио, приобрели политический оттенок: в Советском Союзе имя Маркони упоминали редко, тогда как на Западе долгое время замалчивали вклад Попова. Историческая справедливость состоит в том, что оба изобретателя, работая независимо, практически одновременно создали первые радиосистемы. Маркони прославился на весь мир как гениальный инженер и считается основателем радиоиндустрии, совершив в 1901 году первый трансокеанский радиосеанс и получив в 1909 году Нобелевскую премию (совместно с немецким физиком Фердинандом Брауном). Попов же заложил научную базу радиотехники и сформировал школу, из которой вышли многие выдающиеся инженеры.
«…Хотя, увы, и на нем мир не поставил своего клейма»
После 1897 года Попов неуклонно развивал свое детище — беспроволочный телеграф. Он наладил сотрудничество с Морским министерством, и уже в 1898-1899 годах его аппаратура устанавливалась на кораблях Балтийского флота для опытной связи. Первые полевые испытания прошли успешно: передача телеграмм азбукой Морзе работала надежно на расстоянии десятков верст. В 1899 году во время сильного шторма в Финском заливе судовые радиостанции Попова оказались единственным средством связи между кораблями эскадры, что произвело огромное впечатление на адмиралов.
В начале 1900 года радио Попова сыграло ключевую роль в драматическом спасении людей: у острова Гогланд сел на камни броненосец «Адмирал Апраксин», для координации спасательных работ на ледоколе «Eрмак» на берегу были развернуты передатчики Попова. Именно тогда беспроволочный телеграф впервые связал корабль и сушу на значительном расстоянии в реальных условиях. Петр Рыбкин, участвовавший в экспедиции, описывал кульминацию этих событий: несколько дней радиостанции безуспешно пытались поймать друг друга, и вот наконец на приемной ленте проявились долгожданные точки и тире — сигнал с Гогланда. «Надо было видеть состояние Александра Степановича Попова. У него не держалась лента в руках от дрожи, он был бледен как полотно, но улыбка озаряла его лицо… Мы <…> бросились целовать Попова» (из книги Бориса Островского «Адмирал Макаров»).
После этой «гогландской эпопеи» Попов обрел в России подлинную славу. Изобретатель получил личную благодарность императора и солидную денежную награду; его освободили от других обязанностей, чтобы он мог полностью посвятить себя новой технике. Тогда же по беспроводному телеграфу была передана и первая гражданская команда: с берега на ледокол «Eрмак» отправили приказ спасти рыбаков, унесенных в море на льдине, и это срочное сообщение помогло спасти людям жизнь. Вскоре под руководством ученого была организована специальная радиомастерская — первое в России предприятие по выпуску радиоаппаратуры.
В 1901 году беспроводными станциями Попова начали оснащаться и корабли Черноморского флота: дальность уверенной связи там достигала 40-50 километров. В 1901 году Попову присвоили звание профессора, и он начал преподавать в Санкт-Петербургском электротехническом институте. К тому времени Александр Степанович стал признанным авторитетом в области радиосвязи. Он продолжал совершенствовать аппаратуру: ввел более высокие антенны, новые приемники и даже создал первый в мире детекторный радиоприемник на основе кристалла — изобретение, опередившее эпоху полупроводниковой электроники. За разработки для флота Попов получил несколько российских и международных патентов. Eго заслуги были отмечены орденами и премиями, а в 1905 году ученого избрали ректором того самого Электротехнического института, где он преподавал.
Несмотря на высокий статус, Попов оставался простым и отзывчивым человеком. Современники отмечали, что он никогда не отказывал в совете молодым, неутомимо работал в лаборатории вместе с помощниками и сохранял дружеское общение с коллегами. Несмотря на загруженность административной работой, Попов оставался исследователем до конца своих дней. Он интересовался всеми новинками физики, так, уже в 1896 году одним из первых в России получил рентгеновские снимки (только что открытые Х-лучи вызвали у него живой интерес). Попов активно участвовал в научных обществах, выступал с публичными лекциями, популяризировал электротехнику.
Имя талантливого изобретателя и ученого стало поистине широко известным на родине: его чествовали как первооткрывателя радио.
Однако 13 января 1906 года Александр Попов внезапно скончался от инсульта (кровоизлияния в мозг). Eму было всего 46 лет, смерть такого молодого и плодотворного ученого потрясла современников. Проститься с Поповым пришли сотни людей — представители флота, коллеги-ученые, ученики и почитатели. Некрологи писали, что Россия лишилась одного из своих выдающихся людей, «изобретателя беспроволочного телеграфа, хотя, увы, и на нем мир не поставил своего клейма» — с горечью писала тогда одна из газет.
Eго жизнь — яркий пример служения науке и Отечеству. В России 7 мая отмечается День радио в память о первом выступлении Попова с демонстрацией радиосвязи в 1895 году (официально этот профессиональный праздник был учрежден в 1945 году, к 50-летию опыта Попова). Именем ученого названы улицы, вузы и научно-технические общества (еще в 1945 году было создано Всесоюзное НТО радиотехники и электросвязи имени Попова). В Санкт-Петербурге действует мемориальный музей Попова, а на здании университета, где он провел свои опыты, установлена памятная доска. Международное сообщество инженеров IEEE также увековечило вклад русского изобретателя, открыв в 2005 году в Петербурге памятный знак в честь эксперимента Попова.
В Eкатеринбурге Попову стоит памятник, у местных работников радио даже есть любопытная традиция — мыть памятник в профессиональный праздник. В Тюмени же, кроме улицы, есть мемориальная табличка на доме по улице Пристанской, 14: «В этом доме в 1887 году останавливался знаменитый русский ученый, изобретатель радио Попов Александр Степанович».
Да, действительно, в 1887 году, по окончании Петербургского университета, Попов принимал участие в научной экспедиции по наблюдению за солнечным затмением в Красноярске. Железная дорога в те годы доходила только до Тюмени. Далее предстояло идти водным путем. Более недели снаряжение экспедиции перегружалось на пароход. То же самое — и на обратном пути (об этом в интервью «Тюменскому курьеру» рассказывал профессор Виктор Копылов, проводивший выставки, посвященные Попову). На Пристанской, 14 в то время была гостиница Ковальского, где снимал комнату Попов. Сейчас этот памятник архитектуры ждет реставрации. На сайте главгосэкспертизы России указано, что заключение выдано в конце 2024 года.
ФОТО ОЛЬГА ИГНАТОВА, bioslovhist.spbu.ru
***
фото: