Владислав Крапивин: «Любовь к слову неистребима»
Три года исполнилось с тех пор, как писатель Владислав Крапивин вернулся в Тюмень. Это были три сложных и плодотворных года. О них, о Тюмени и ее молодых авторах мы говорим с Владиславом Крапивиным.
— Когда губернатор Владимир Владимирович Якушев обратился ко мне с приглашением перебраться в славный град Тюмень, я сразу же начал заниматься переездом, — рассказывает Владислав Петрович. — Такое ощущение, что это было только вчера, а оглянешься — за это время столько событий произошло! За эти три года я успел написать шесть книг, причем четыре из них напрямую связаны с тюменской тематикой.
Без лишней скромности хочу сказать, что о тюменских ребятах мало кто писал. Были, конечно, отдельные книги, но целой трилогии, в которой рассказывается о жизни юных тюменцев в разные времена — начиная с середины XIX века, заканчивая нашими днями, даже с «запрыгиванием» в недалекое будущее, — такого не было. Поэтому я с удовлетворением думаю, что свое возвращение в родной город я оправдал. Можно сказать, отдал дань.
Еще в Екатеринбурге я начал писать книгу «Трофейная банка, разбитая на дуэли», а заканчивал я эту вещь уже здесь. Она — о детстве школьников середины прошлого века. Во многом автобиографична, хотя я не стремился к копированию имен и деталей.
Отношение у читателей к этой книге оказалось разным. Некоторые посчитали, что она никому не нужна, потому что рассказывает о прошлом. Другие, наоборот, посчитали ее интересной. Наверное, сколько людей, столько и мнений…
А потом неожиданно в прошлом году мне за эту книгу дали международную премию имени Сергея Михалкова, которая называется «Облака». Это произошло незадолго до смерти Михалкова, я оказался одним из последних, кто получил премию при его жизни. Дали, значит, книжка более или менее.
А что касается трилогии, то она называется «Стальной волосок». В нее вошли произведения «Бриг «Артемида», «Гваделорка» (сейчас выходит в детском журнале «Путеводная звезда» и одновременно в издательстве «Эксмо» в Москве) и «Бабочка на штанге».
Уже после написания трилогии случилось вот что: я попал в Загородный сад, который во времена моего детства назывался садом Судостроителей. И увидел там скульптурные группы. Одна из них меня поразила — каменная площадка, огороженная перилами, на которые грудью опирается офицер, а на ступеньках площадки сидит мальчик. Они — спиной друг к другу, и между ними ощущается какое-то разногласие или просто напряжение. Мне так показалось.
Я стал искать: откуда такая скульптура? Дозвонился до авторов (сами они из Тобольска). Мне сказали, что образ собирательный, и никого конкретного они в виду не имели. Но мистика вот в чем. Скульптура стопроцентно повторяет сюжет моей книги «Бриг «Артемида», первой книги трилогии «Стальной волосок». О мальчике Грише, который со своим родственником — морским офицером — пошел в плавание на бриге «Артемида». Как сначала все было хорошо, но потом возникли разногласия из-за туземного мальчика, которого Гриша хотел взять с собой в Тюмень, а офицер говорил, что он не имеет права его увозить.
Конечно, авторы-скульптуры не имели понятия о моей книге. Я, в свою очередь, не знал об их планах, но вот такое удивительное совпадение произошло — почти одновременно я написал книгу, а они создали скульптуру!
Я думаю, что в Тюмени есть особая аура. Она влияет на творческих людей с чуткими нервами, заставляет их думать одинаково. Вообще, у любого хорошего старого города такая аура есть. Живое дыхание.
Я это дыхание ощущаю с детства. Помню, как мальчишкой бегал по улицам, рассматривал резные наличники. Думал, что в этих домах могло происходить что-то таинственное, ведь они совсем древние. Лазал в подземные ходы на берегу Туры, бегал по логу. Отыскивал там какие-то старинные вещи (или они таковыми тогда просто казались) — то ржавый дымник вывалится из бурьяна, то сломанный подсвечник… Казалось, город дышит своими загадками и романтикой. Даже в старых ободранных переулках он был по-своему красив. Это ощущение осталось со мной навсегда. И где бы я ни жил, я всегда возвращался к тюменской теме. Наконец, переехал сюда, как только представилась возможность. И ни разу не пожалел. Это позитивная сторона.
— Есть и другая?
— Да. Книги доходят до читателя хуже, чем в прежние времена. Тиражи стали не в пример меньше. Дети реже приходят в книжные магазины. А мне бы хотелось, чтобы трилогия более плотно соприкоснулась с тюменскими школьниками, потому, что она написана о них и для них. Ведь она — об умении ощущать ауру города, его многогранность и возможность дарить людям радость, вдохновение, обостренное восприятие мира. Хочется, чтобы эти книги попали в школы, в библиотеки, стали более доступными.
— Разве у вас мало читателей?
— Книги расходятся, в Интернете много отзывов, но все это как-то распыляется по стране. А хочется, чтобы их читали и в моем родном городе. А то не секрет ведь, что дети стали меньше читать…
— Ну, нельзя сказать, что совсем перестали…
— Не совсем. В Интернете есть сайт «Острова командора» — для школьников, которые любят мои книги. Они через сайт могут задать мне любые вопросы, и, надо сказать, вопросы все идут и идут. Вот сейчас на мне «висит» семь штук, надо сочинять ответы. Причем вопросы очень разные — и забавные, и наивные, и умные, и обстоятельные. Это очень здорово.
— О чем спрашивают?
— Один старшеклассник спросил: нужна ли в стране массовая детская организация, и как я ее вижу? Другой поинтересовался, почему я для какого-то своего персонажа выбрал такое имя, а не другое… А есть у меня заочный друг по Интернету, мальчик Ярик, который живет в далеком отсюда городе Онега. Написал мне в первом письме: «Владислав Петрович, это так здорово, накатавшись на лыжах, вернуться домой, сесть к горячей печке и погрузиться с головой в чтение». Я, когда получил его письмо, вспомнил самого себя в детстве, я чувствовал то же самое. Есть, есть ребята, которые по-прежнему любят книги. Наверное, любовь к слову неистребима, рождается вместе с человеком. А есть и такие (я говорю «ребята», но, на самом деле, это уже взрослые люди, студенты), которые хотят книги писать.
— И вы им в этом помогаете…
— Есть у меня небольшая, но прочная школа литературного мастерства в Тюменском госуниверситете. Приходят юноши и девушки, которые сочиняют, пишут, стремятся что-то сказать. Иногда получается удачно. Я не хочу называть их имена, потому что это значит — раздавать авансы. Но это действительно интересные авторы. В прошлом году в университетском издательстве даже вышел сборник их произведений «Геометрия и мыльные пузыри» — по названию рассказа одного из авторов. Кроме того, недавно я сделал большую подборку произведений своих воспитанников и отправил в журнал «Проталина». Жду ответа редакции. Для ребят публикации — это окно в мир, отдушина. Потому что печататься сейчас очень трудно. Ну, вот публикуем в «Тюменском курьере» какие-то подборки (рубрика «Листья крапивы» — О.Ч.). А куда еще отправлять свои стихи и рассказы?
Знаю, что на Урале каждый год проходят совещания молодых писателей. Очередное должно состояться, кажется, в марте в Тобольске. Хотел отправить туда своих ребят, но, в какую бы инстанцию за помощью не обратился, ничего не выходит. Мне отвечают какими-то невразумительными междометиями. Не чувствую встречного движения, желания заинтересоваться этими молодыми авторами.
— Может, Союз писателей поможет?
— Туда я и обращался. Но мне сказали, что все члены союза живут, в основном, на севере. А те, что в Тюмени, — то заняты, то болеют — им некогда. У некоторых — свой круг молодых авторов, на чужих времени нет.
Был такой прекрасный человек, Александр Борисович Кравцов, который возглавлял Союз писателей в Тюмени. К сожалению, он уже умер. Он был замечательным организатором, умел собирать авторов, «продвигать» их. Теперь я не знаю человека, который бы так хотел помогать молодым писателям. Это не упрек в чей-то адрес, я просто объясняю, почему способные ребята не всегда имеют возможность выйти к читателю. Сам я в силу своих возможностей стараюсь им помочь, но времени на все не хватает, да и возраст уже не тот…
— Как думаете, литературный центр, который планируют открыть в Тюмени, может исправить ситуацию?
— Это вы о флигеле дома Колмаковых? Пока трудно сказать. Во-первых, я не знаю, когда его откроют и что там сейчас…
— Сейчас идет ремонт.
— Ну, вот. Когда он закончится? А, во-вторых, все зависит от людей, которые возьмутся руководить этим центром. Если они посчитают нужным знакомить публику с начинающими авторами, то да, наверное, центр поможет. Потому что придумать можно что угодно: и выставки, и совместные посиделки авторов и читателей… Можно по-разному использовать это помещение. Время покажет, что получится.
— А ваши ученики всерьез собираются заниматься литературой? Писательским делом?
— Всерьез, да. И я уверен, что если не бросят, то многого достигнут. Когда я только начинал работу в университете, это было пять семестров назад, мне говорили: «Владислав Петрович, если вы в своем окружении воспитаете двух-трех перспективных литераторов, которые смогут писать книги, — это будет хорошо». Но думаю, у меня сейчас в окружении больше, чем два-три человека. И многое теперь зависит не только от нас с ними, но и от условий нашей общей писательской жизни — возможности публиковаться.
— Расскажите о международной литературной премии имени Крапивина. Ее будут еще вручать?
— Получился непредвиденный перерыв на год. Официально это можно списать на кризис, он действительно негативно повлиял на организацию вручения. Но многое еще зависело и от людей. Не получилось. Но думаю, в будущем году премия Крапивина снова будет вручаться.
Дело полезное, потому что из разных городов (и даже стран, премия-то международная!) присылается много интересной литературы, и начинают звучать новые имена.
***
фото: Владислав Крапивин.