… Двадцать третьего года рождения
История 229-й стрелковой дивизии, второе формирование
Продолжение. Начало в №№ 9-10. … Впереди еще десять дней боев — на этом остановился наш рассказ о короткой и трагической судьбе войскового соединения, сформированного в декабре 1941 года в городе Ишиме и станции Называевской. Основой для его формирования стали юноши, родившиеся в 1923 году на территории нынешнего тюменского юга.
Итак, конец июля 1942 г. В истории Сталинградской битвы эти дни — с 31 июля по 17 августа — считаются «завершающим периодом оборонительного сражения Красной армии в большой излучине Дона».
Дивизии 62-й армии, отступив под напором лучшей в немецких сухопутных войсках 6-й полевой армии Паулюса, закрепились вдоль насыпи железной дороги, ведущей с запада в Сталинград. Как утверждают источники, яростное сопротивление Красной армии порядком вымотало и немецкие войска. Стало понятно, что силами одной армии Паулюса взять Сталинград сходу не удастся. Немцам пришлось перебросить с кавказского направления 4-ю танковую армию генерал-полковника Гота.
Еще раз повторим: у победы много родителей и летописцев тоже. Поражение — во всех смыслах сирота. Информация о тяжелых боях, которые закончились отступлением, окружением, пленом, собирается по крохам. Вот если бы мог заговорить солдат, силуэт которого украшает одну из площадей Ишима! Но и он — лишь контур бойца, пробивающегося сквозь каменную стену. Нам представляется, что эта стена — стена молчания, стена безвестности.
Собранное нами — часто неясно и противоречиво. Так, в одном из документов автор ссылается, что еще 26 июля, в самом начале оборонительных боев в большой излучине Дона, «немецкие самолеты разбомбили железнодорожный мост у станицы Нижне-Чирская». Между тем, ни на современной карте железнодорожной сети Волгоградской области, ни на «копии с копии» немецкой полевой карты этого же района, с пометкой «feindlage*: 7.8.42», нет мостового перехода в районе станицы Нижне-Чирской (современное название — Нижний Чир).
Юрий Власов, петербургский исследователь истории 229-й дивизии (в ней воевал и пропал без вести его дед — лейтенант госбезопасности Томилин, заместитель начальника особого отдела 229-й), считает, что речь могла идти о понтонной переправе. А железнодорожный мост на дороге от Суровикино в Сталинград (Волгоград) существует и сегодня — он пересекает Цимлянское водохранилище, построенное после войны, севернее, в районе станицы Чир.
Юрий Власов прислал мне полученную в немецком Бундесархиве карту расположения противоборствующих войск за 7 августа. Изучая с увеличительным стеклом в руках саму местность, позиции полков 229-й и ее ближайших соседей, населенные пункты, за которые сражались и к которым отступали, я пытаюсь представить себе, как это все происходило в жаркие августовские дни в большой излучине, изрезанной оврагами, по-местному — балками. Вот рядом со станицей Чир карандаш немецкого офицера крупно вывел: «112 S.D.» Это ближайший левый сосед нашей дивизии, 112-я стрелковая, сформированная в Омске полковником Сологубом.
Позиции 112-й дивизии немцы прорвали 3 августа и заняли хутор Ново-Максимовский на железной дороге. Штаб армии приказал 804 полку 229-й при поддержке соседей слева и артиллерии вернуть хутор. Связь, как отмечено в созданной позднее лейтенантом Черниковым истории соединения, была плохая. Когда полк подошел к Ново-Максимовскому, ни бойцов из 112-й, ни артиллерии на назначенном для начала атаки месте не оказалось. Командир СП-804 капитан Шаповаленко решил выполнить приказ самостоятельно. Без поддержки артиллерией и пехотой. Ночная дерзость ему удалась, он отбил у немцев хутор Ново-Максимовский. Наутро немцы вызвали артиллерию, танки и самолеты. Полк Шаповаленко был вынужден отойти на прежние позиции.
Судя по всему, это происходило уже 4-5 августа. Прорвав оборону и вынудив отступить 112-ю дивизию по железной дороге в сторону реки, немецкие танки и мотопехота устремились вдоль Дона в северном направлении. С каждым часом отрезая от Дона, от переправ и от возможности соединиться со своими и 229-ю дивизию полковника Сажина, и 147-ю генерал-майора Вольхина. В районе хутора Пятиизбяный они вышли к реке Дон. Дивизионный историограф 229-й лейтенант Черников с горечью констатирует: «… дивизия оказалась в тылу у немцев, и роль заслона, которую она исполняла, оказалась ненужной. Тем более, что немцы прорвали фронт и на правом фланге дивизии. 6 августа она была в кольце, которое сжималось с каждым днем».
До трагического финала в большой излучине Дона оставалось всего четыре дня. Потрепанные, потерявшие до половины списочного состава дивизии, с тревогой встречали утро 7 августа. В 229-й, которая две недели подряд сражалась на главном направлении немецкого удара, оставалось, по данным на 5 августа, всего-навсего пять с половиной тысяч человек. Меньше половины.
Через брешь, которую танковый удар гитлеровцев пробил в боевых порядках 112-й дивизии, в тыл частям 62-й армии вышли три пехотные и одна танковая дивизия вермахта. 112-я оказалась прижатой к Дону и попыталась выйти к железнодорожному мосту у станицы Чир. Немцы стали обстреливать мост, через который уже переправлялись на восточный берег реки отступающие войска. Здесь во время обстрела погиб комдив 112-й полковник Сологуб. 8 августа войска продолжали отступать на восток по уже горящему мосту. В полдень немецкие танки прорвались к мосту, наши саперы 8 августа в 14.00 начали его взрывать. В половине третьего мост рухнул.
В этот же день танковые клещи сомкнулись и окончательно окружили дивизии, оставшиеся полностью или частично на западном берегу Дона. Приблизительное число оказавшихся в окружении составило, по данным штаба Сталинградского фронта, 28 тысяч человек.
Но, судя по всему, руководство фронта не теряло оптимизма и рассчитывало, что окруженные за Доном дивизии 62-й армии способны отбросить прорвавшегося врага. Даже и 12 августа, когда ни 229-й, ни ее соседа справа — 147-й СД уже не существовало в качестве боеспособных единиц, в «Боевом распоряжении N 101 штарма 62» читаем о намерении «… совместными усилиями с частями 33-й гв., 181-й, 112-й и 229-й СД ударом с запада (выделено мною. — Р.Г.) уничтожить прорвавшуюся группировку противника».
Что же на самом деле происходило в окруженных частях 229-й дивизии? Об этом рассказывают выдержки из документов, которые хранятся в фильтрационных делах попавших в плен бойцов ишимской дивизии. Но хотелось бы сделать одну оговорку. В каждом деле называются, казалось бы, точные числа, когда происходили роковые для дивизии и самого солдата события. Они записаны со слов и не всегда точны. Думается, что в сплошных боях, когда день перемешан с ночью, у человека теряется ощущение времени. Написал же участник штурма рейхстага капитан Василий Ярунов, родом из села Богандинского Тюменского района, на обороте карточке, снятой у входа в только что поверженный рейхстаг: «31 апреля»!..
Тем не менее, эти свидетельства, может быть, единственное, что с большей или меньше степенью достоверности рассказывает, что на самом деле было в «котле». Как метались в поисках выхода разрозненные части, как правило, без связи, без полноценной разведки, почти без огневой поддержки. Потому что все снаряды уже были расстреляны и не для всех винтовок имелись патроны. А немецкие части, накапливая силы для броска через Дон, тем временем педантично уничтожали один очаг сопротивления за другим.
«… с 5 августа наша 229-я стрелковая дивизия находилась в окружении. Командиром 783-го СП был майор Рыбаков, а после его смерти полком командовал ст. лейтенант Монарх… Отходили к Дону ночами по направлению хутор Лаховский — Ст. Суровикина. Переправиться через Дон не смогли. В плен попал весь 783-й СП вместе с комполка ст. лейтенатом Монархом и другим командным составом…» (Из фильтрационного дела В.Ф. Федорова, бывшего военнопленного, ком. взвода 783-го СП, г. Ялуторовск)
«… До 6 августа мы минировали броды на р. Чир. В этот день нашу роту направили в хутор Маркин, где командир батальона сказал, что мы находимся в окружении. Командир нашей роты лейтенант Паюсов стал выводить нас из окружения через хутор Митяевский, а там сказал, чтобы шли дальше кто как может. Я с красноармейцем Ермоленко два дня просидели в балке, а кругом были немцы. Наутро по этой балке поехал конный немец, наткнулся на нас и забрал в плен». (Из фильтрационного дела Ф.М. Шмелева, рядового 397-го отд. саперного батальона, Викуловский район)
«… Я была в роте санинструктором. 5 августа 1942г. нам сказали, что мы окружены немцами. Командир роты Захаров Сергей Яковлевич объявил, что в ночь на 6 августа будем прорываться к Дону. Началось движение. На двух машинах были раненые, и я с ними. Мне ротный приказал до утра остаться с ранеными в овраге в 3-4 км от ст. Суровикино, пообещав вернуться за нами. У меня была винтовка, но без патронов. Часов в 6 утра к оврагу подошли немцы и скомандовали выходить с поднятыми руками. При обыске у меня в кармане гимнастерки обнаружили комсомольский билет и избили до потери сознания…» (Из фильтрационного дела Д.Ф. Крючковой, санинструктора 811-го СП, Казанский район)
«… 7 августа мы начали отход от ст. Суровикино. 10 августа у хутора Добрино наш 783-й СП подвергся бомбежке. Израсходовав снаряды, мы по приказанию командира батареи лейтенанта Зонова взорвали орудия и стали продвигаться вперед. Перед нами оказались танки и пехота противника. В бою с ними от нашего взвода осталось четыре человека. Не находя своих, пошли на г. Калач… 10 сентября снова оказались в Суровикино, где нас взяли в плен». (Из фильтрационного дела Ф.В. Маркеева, артиллериста 783-го СП, Ишимский район)
«… В первых числах августа я был ранен и отправлен в медсанбат. Когда дивизия была окружена, в медсанбате один старший лейтенант собрал легкораненых, в том числе и меня, и повел нас на прорыв из окружения. Но налетели немецкие самолеты и подвергли нас бомбежке. Все разбежались, осталось пять человек. Наутро нас окружили немецкие танки, а мотоциклисты взяли в плен». (Из фильтрационного дела П.С. Луста, рядового отдельной разведроты, Сорокинский район)…
А 9 августа дивизия получила приказ выйти из окружения…
Продолжение следует.
* feindlage* (нем.) — расположение противника.
***
фото: Капитан Томилин, заместитель начальника особого отдела 229-й стрелковой дивизии, пропавший без вести в большой излучине Дона (фото из архива историка Юрия Власова).