«Охота за тенью»
Совместный проект «Тюменского курьера» и газеты «Сельский вестник», Омутинский район
Выпуск 31-й
Косяков Сергей Иванович. 1924г., с. Вагай, ныне Омутинского района. Сержант 28-го СП 92-й СД 35-го гв. стр. корпуса. Попал в плен 8 июля 1943г. под г. Белгород. Освобожден советскими войсками в 1944г. в Польше. После фильтрации в ПФЛ N 217 зачислен в 102-ю гв. Краснознаменную СД. Мать — Косякова Анна, работала в совхозе «Вагайский».
Освобожден Красной армией
За милость божию благодарили те, кого освобождали советские войска. В числе освобожденных счастливчиков оказался и наш земляк Сергей Иванович Косяков.
Для миллионов людей, оказавшихся во время Великой Отечественной в лагерях военнопленных, в концентрационных лагерях, ужасы войны усугублялись каждодневным унижением, полным бесправием и страхом за свою жизнь. Ее мог любой из узников лишиться в одно мгновение. Людей расстреливали, травили в газовых камерах и сжигали в печах крематория. Человеческая жизнь превращалась в пепел. И не зря самые ужасные по своей жестокости — Освенцим, Дахау, Бухенвальд, Маутхаузен, Саласпилс — назывались «фабриками смерти». Мало кому удавалось бежать из застенков. За милость божию благодарили те, кого освобождали советские войска. В числе освобожденных счастливчиков оказался и наш земляк Сергей Иванович Косяков.
Когда началась Отечественная война, Сергею не было и семнадцати. В августе 1942 года его зачисляют в Омское военное училище. Девять месяцев молодой курсант, будущий артиллерист, осваивал азы военной науки. А в апреле 1943-го, наскоро выпущенный из училища, он оказался на фронте в составе стрелкового полка. Полк был отправлен туда, где фактически решилась судьба войны…
… Людмила Сергеевна вспоминает рассказы отца. О том, как их отправили на Курскую дугу, где готовилось большое наступление. Как небо над головой вздрагивало от рева «катюш», как все сжималось внутри, когда рядом палили из гаубиц. Земля была изрыта, изранена снарядами, погибали однополчане…
Дети Косякова — Людмила Сергеевна и Владимир Сергеевич -сейчас не могут рассказать, как, при каких обстоятельствах отец попал в плен. В семье говорить об этом, тем более выспрашивать подробности, было не принято. В том числе и о том, что происходило в лагере на территории Польши, где он находился.
— Мама нам об этом рассказала, когда мы уже взрослыми стали, — говорит Людмила Сергеевна. — А когда были детьми, мы даже ничего не знали об этом, не слышали. Отец не любил войну вспоминать, и мама просила, чтобы мы лишний раз его не расспрашивали.
Тем не менее, в семье знали о том, что однажды их отец и еще несколько заключенных пытались устроить побег. Он не удался. Пойманных немцы вернули на территорию лагеря. И, конечно, за такую дерзкую попытку последовало наказание — пытки, удары по телу железными шомполами, унижение… Кто знает, как сложилась бы судьба Сергея Ивановича Косякова, если бы в сорок четвертом году лагерь не освободили советские войска. Освобождение казалось милостью самих небес. Как правило, военнопленные проходили через проверочно-фильтрационные лагеря. Через такой лагерь, ПФЛ N 217, прошел и двадцатилетний Сергей Косяков. А потом, после зачисления в стрелковую дивизию, снова на фронт, воевать.
Когда закончилась война, Сергей вернулся домой в деревню Ивановка. Была такая раньше в Омутинском районе, чаще ее называли — Ивановская ферма. Стал работать бригадиром. Позднее он поступил в Тюменскую областную агрономическую трехгодичную школу. В это время же познакомился со своей будущей женой. В августе 1951-го молодому человеку выдают диплом, где написано, что решением Государственной Комиссии Косякову Сергею Ивановичу присваивается квалификация младшего агронома. Молодая семья едет в Тобольский район и остается там на пять лет. А потом Сергей Иванович и Евдокия Прохоровна, у них уже появились дети — Людмила и Владимир, — решили перебраться поближе к родным местам. Семья обосновалась в Падуне (Заводоуковский район).
Вот что вспоминает о брате Антонина Ивановна Усольцева -самая старшая сейчас в семье Косяковых, в мае нынешнего года ей исполнится 91 год.
— Наша большая семья жила в круглом доме, где были только кухня да комната, — рассказывает Антонина Ивановна. — Мама, Анна Васильевна, соломой матрасы набьет, на пол их расстелет и нас, ребятишек, рядом друг с другом спать положит. Наваристые щи с капустой, картошка с грибами, молоко были самой вкусной едой. Отец, Иван Степанович, был строгим, требовательным. Мы, разумеется, помогали родителям справляться с большим хозяйством.
— А вам интересно, каким Сережа у нас был? — с улыбкой спрашивает меня Антонина Ивановна. — Он был особенным, сама не пойму, в кого. Знаете, так порядок любил. Ему надо, чтобы в доме было непременно чисто, уютно и все на своих местах. Он не мог терпеть, если что не убрано. Чужого не брал. Бывало, лежит на столе мой кусочек сахара, он ни за что к нему не притронется, не заденет.
Что такое война, Антонина Ивановна знает не из документальных и художественных фильмов и книг. Она тоже воевала и стояла в солдатском строю. Закончив 55-ю школу младших авиаспециалистов, получив специальность моториста, молодая девушка готовила к вылету военные самолеты. Мыть приходилось все — от мотора до хвостового оперения. Особенно тяжело приходилось зимой. Случалось так, что нежные девичьи руки почти ничего не чувствовали из-за холода.
— А мне командиры говорили: «Ты же сибирячка, крепкая, справишься!» — вспоминает Антонина Ивановна. — Столько симпатичных парней у нас было. Я видная была, стройная, красивая, многие за мной ухаживали.
— И кому вы ответили взаимностью? — спрашиваю свою собеседницу.
— Ой, вы что… — смущается Антонина Ивановна. — Еще не хватало! Мои братья с войны с медалями пришли да с орденами на груди, а я бы с животом вернулась? Нет, так не принято в те времена было.
Свою судьбу — Федора Петровича — Антонина Ивановна встретила уже в мирное время, через несколько лет после войны.
… Я слушала воспоминания о Сергее Ивановиче — от его старшей сестры, от дочери и сына. О том, каким порядочным, жизнерадостным был этот человек. А самой не давал покоя вопрос: как смогли сохранить жизнелюбие эти люди? Люди, по которым прошлась жестоким колесом история? Люди, вырвавшиеся из немецкой неволи, где унижалось их человеческое достоинство? Люди, вынужденные потом доказывать свою невиновность, оказавшись на свободе? Ответ, возможно, не так уж и сложен. Скорее всего, тот, кто чувствовал дыхание смерти, потом умеет ценить жизнь, этот дар, полученный ими по праву рождения.
***
фото: Марина Никонорова, главный редактор;Марина Никонорова, главный редактор