«Человек горит голубым…»
«Квашнин Алексей Васильевич. 1912г., с. Викулово. Рядовой 804-го СП 229-й СД 64-й армии. Попал в плен 10 августа 1942г. в большой излучине Дона. С 19 ноября 1943г. по 7 сентября 1944г. находился в учреждении L-28759 воздушного округа «Дрезден». Лагерный номер военнопленного 0156. Мать — Шехирева Парасковья, жила в с. Викулово.»
После опубликования в районной газете списка солдат, призванных из Викуловского района и попавших в плен, в редакцию принесла письмо Вера Алексеевна Компанцева, дочь Алексея Васильевича Квашнина, в августе 1942 года попавшего в плен под Сталинградом. Ее отец прошел, все ужасы плена и вернулся домой в декабре 1945 года, жил и работал в Викулово, умер в 2000 году. Вера Алексеевна записала воспоминания отца (он редко рассказывал родным о лагере). По этим воспоминаниям можно воссоздать те страшные месяцы и годы в фашистском лагере для военнопленных.
… Когда началась Великая Отечественная война, папа работал в РО НКВД старшим пожарным инспектором, а до этого — на почте: возил корреспонденцию из Викулово в Ишим. Служил в 280-м железнодорожном полку в г. Баку с мая 1934 по декабрь 1936 года. Как работник НКВД имел бронь. Но в 1942 году написал заявление и ушел на фронт.
В июле-августе 1942 года на подступах к Сталинграду шли ожесточенные бои. На рубеже реки Чир в излучине Дона в начале августа немецкие танки прорвались в глубину нашей обороны. Везде были танки, а в небе самолеты. Папа несколько раз переплывал на лошади реку, чтобы доставить донесение. 9 августа его ранили, осколки попали в левую руку (до конца жизни она у него была полусогнутой), пуля прошила правую ногу и убила лошадь под ним. Падая, он потерял сознание.
Когда очнулся, начал здоровой рукой ковырять землю, чтобы спрятать партбилет и бумаги из планшета. Лежал почти двое суток. Жара стояла сильная. Подобрала его немецкая похоронная команда и отвезла в станицу Чирскую к зданию школы. Здесь было много пленных, большинство — раненые. Подошла женщина-врач из захваченного госпиталя, промыла водой раны, перевязала тряпками из солдатских рубах. Когда перевязывала — разговорились. Она оказалась из наших мест. Сказала, что ночью попробует уйти и переплыть Волгу…
В сентябре военнопленных погрузили в вагоны и повезли. Выгрузили на станции Бобринка (Украина), под городом Смела, находился лагерь. Здесь пленные пилили дрова. После повезли в г. Полоцк. Жили в риге, папа спал на верхних нарах. В ночь на 23 февраля фашисты устроили «праздничный фейерверк» — подожгли ригу. Среди немногих, кто остался живой, был мой отец. Как-то еще в детстве он мне сказал: «Знаешь, человек горит голубым огнем. Катается по снегу, а все равно горит».
В мае 1943 года перевезли в г. Дно Псковской области на строительство аэродрома. Страшный был лагерь. До них здесь содержалось около 700 человек. Нары в бараке были залиты кровью. Осенью 1943 года, когда стали слышны артиллерийские залпы, эшелон с пленными отправили в Германию. Я спрашивала: пытался ли он бежать? В Польше во время перевозки пытался. Но был выдан поляками.
Военнопленных разместили под г. Хемниц. Папе дали номер военнопленного — 0156. Лагерь — L-28759. Пленные спускались в шахту и на себе таскали камни в бадьях. Кто падал, того пристреливали. Осенью 1944 или в начале 1945 года погнали пешком под Прагу. Травили собаками, ослабевших добивали. Папа запомнил название городка — Карповка и завод «Шкода». Его поразило, что ворота завода открывались механически. И гора поглощала людей.
В начале мая американцы разбросали листовки над лагерем, а чешские партизаны предупредили немцев. После этого комендант лагеря Гауфман выстроил военнопленных на плацу и объявил, что «Krieg caput». Папа с товарищем, когда выскочили за ворота, то упали в канаву. Опасались, что с вышки раздастся автоматная очередь. Пошли и вышли к хутору. Людей не было. Во дворах стояла скотина. Кто-то начал ее резать и варить мясо. Наевшись, пленные умирали у костра. А папа с товарищами доил коров и пил молоко.
Через некоторое время на хутор пришли американцы. Потом бывших военнопленных передали Красной армии, было это на станции Карповка где-то 10-15 мая. Было их человек 40. Вот здесь-то и прошли они «медные трубы» в особом отделе.
После допросов (это называлось — фильтрация. — Ред.) назначили в противотанковый взвод. В отцовской красноармейской книжке, выданной 25 октября 1945 года, записано, что после освобождения из плена он вторично принял присягу 21 августа 1945 года, а призван — 18 мая 1945 года. Служил в третьем батальоне 290-го стрелкового Висленского Краснознаменного полка.
… Когда папа попал в плен, бабушке пришла похоронка. У него дома оставалась трехлетняя дочь. И им с бабушкой начали выплачивать пособие. А через некоторое время принесли извещение о том, что он пропал без вести. За возмещение средств, что уже были выплачены государством, у них забрали корову и тулуп…
Вернулся папа домой в конце ноября — начале декабря 1945 года. Вернулся поздней ночью, бабушка, открыв дверь, потеряла сознание. Днем пошел народ. Спрашивали о своих погибших и пропавших родственниках: «Не видел ли?»… До середины 1953 года ему был запрещен выезд из села. Отмечался в милиции. В органах работать запретили.
Устроился работать в промкомбинат, кладовщиком. С 1952 по 1957 год вместе с мамой работал в магазине продавцом, был заместителем председателя сельпо. А с 1967 года до ухода на пенсию работал кочегаром.
О годах войны он вспоминал редко. Когда рассказывал про город Хемниц, то удивлялся, что в другой части лагеря находились пленные англичане: летчики, моряки. Они иногда играли в волейбол. Им приходили посылки через Красный крест. А когда Румыния вышла из войны, интернированные румыны размещены были в здании на первом этаже. Русские воровали у них хлеб, когда румыны уходили на работу. Их кормили лучше…
В 1956 году папу вызвали в райком партии и предложили вступить в ряды КПСС. Он отказался. А в 1958 году отцу пришла медаль «За отвагу».
Но вот самое обидное: лет десять назад соседка в порыве гнева крикнула мне в лицо: «Наши мужики воевали, а твой отец просидел в плену…» Я бы ее ударила, но она мне годится в матери… Бог ей судья!
В 1994 году я посылала запрос в Подольск, в архив министерства обороны, в Омский архив… Пришел ответ из тюменского архива в наш военкомат и папе: «номер военнопленного в немецком лагере 0156, компрометирующих данных на Квашнина Алексея Васильевича не имеется…»
***
фото: