Незнаменитая воина
В ночь с 12 на 13 марта 1940 года — 70 лет назад — в Москве был подписан мирный договор с Финляндией. Так закончилась «война с белофиннами», продолжавшаяся 105 дней.
ОСТАНОВЛЕНЫ И РАЗБИТЫ
В СССР вплоть до конца 80-х годов об этой войне предпочитали не вспоминать или ограничивались полуправдой. Потому что военными итогами советско-финляндской войны 1939-1940 годов нашим полководцам гордиться не было оснований.
В ноябре 1939-го, когда Сталин приказал войскам Ленинградского военного округа перейти границу с Финляндией, никто и представить не мог, что эта военная операция потребует огромного напряжения сил и первоначальной цели — дойти до Хельсинки за десять-пятнадцать дней — не достигнет, а растянется на три с половиной месяца.
Думали, что финская кампания будет такой же легкой прогулкой, как вторжение в Польшу в сентябре того же года. А пришлось вести тяжелые, кровопролитные бои.
Войну начали, сосредоточив на финском фронте двадцать одну дивизию (против трех пехотных дивизий и одной бронекавалерийской бригады — 60 танков), а потом довели число соединений до пятидесяти восьми. И еще четыре дивизии прибыли на фронт, но в боевых действиях не успели принять участие. Однако завоевать маленькую Финляндию не удалось (в финскую армию вступило почти 14 процентов населения страны). Выяснилось, что Красная армия не готова к современной войне.
Глубина и надежность финской обороны оказались неожиданностью. Советские танки подрывались на минах и не могли прорвать укрепления противника. Артиллерия не пробивала бетонные стены финских дотов. Советские части по вине неумелых командиров (опытных военачальников расстреляли в 1937-1938 года) попадали в окружение и несли большие потери.
22 декабря 1939 года финны остановили, а затем блокировали 163-ю стрелковую дивизию РККА под командованием комбрига Зеленцова. На подмогу ей была брошена только что прибывшая из Тернополя на железнодорожную станцию Кемь 44-я стрелковая дивизия. Красноармейцев отправили в лютые морозы в осеннем обмундировании — шинелях и брезентовых (!) сапогах. Еще на марше передовые колонны были атакованы подвижными группами финских лыжников, расчленены, деморализованы и 6 января обращены в паническое бегство. Командир финской группировки генерал Сииласвуо писал впоследствии:
«… Паника окруженных все росла, у противника больше не было совместных и организованных действий, каждый пытался действовать самостоятельно, чтобы спасти свою жизнь. Лес был полон бегущими людьми. В полдень 7-го числа противник начал сдаваться. Голодные и замерзшие люди выходили из землянок… Мы захватили немыслимо большое количество военных материалов, о которых наши части не могли мечтать даже во сне. Досталось нам все вполне исправное, пушки были новые, еще блестели…» Трофеи составили 97 орудий, 37 танков, 130 станковых и 150 ручных пулеметов, 20 тракторов, 160 грузовых автомобилей, 600 лошадей… Большинство вышедших из окружения бойцов были даже без винтовок. А между тем 44-я стрелковая дивизия, сформированная в 1919 году и получившая имя одного из первых своих командиров — Николая Щорса, числилась среди лучших в РККА: в 1935 году «за успехи в боевой и политической подготовке» была награждена орденом Красного Знамени.
В разгроме этого соединения обвинили его командование: комдива Виноградова, начальника политотдела полкового комиссара Пахоменко и начштаба полковника Волкова, которых 12 января показательно расстреляли перед строем остатков дивизии.
БРОШЕНЫ И ЗАБЫТЫ
Еще более трагична и мучительна судьба 18-й Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии и приданной ей для усиления 34-й легкотанковой бригады — они наступали в направлении нынешней Сортавалы.
Уже 28 декабря в районе Леметти эти части оказались в окружении. Об отчаянном положении блокированных в 13 гарнизонах бойцов свидетельствуют адресованные в штаб 15-й армии радиотелеграммы — от гарнизона «Развилка дорог» 5 февраля: «Положение тяжелое, лошадей съели, сброса продовольствия не было. Больных 600 человек. Голод. Цинга. Смерть»; от гарнизона Уома 14 февраля: «Умираем с голода. Выручайте, не дайте умереть позорной смертью»; от гарнизона Леметти-Южное 26 февраля: «Помогите, штурмуйте противника, сбросьте продуктов и покурить. Почему морите голодом? Окажите помощь, иначе погибнем все».
И только в последний день февраля, когда на главном направлении была прорвана линия Маннергейма и бои шли за Выборг, а финское правительство зондировало в Москве почву на предмет перемирия, из Ставки советского командования отдали приказ командиру 18-й дивизии комбригу Кондрашеву и командиру 34-й бригады комбригу Кондратьеву начать выход из окружения.
Комиссия штаба 15-й армии позднее констатировала: «… Несмотря на приказание Военного совета армии обязательно взять с собой всех больных и раненых, они были оставлены, причем вы ход гарнизона был преднамеренно скрыт от них.»
Среди оставленных в районе Леметти тяжелораненых, которых потом добили финны, находился и призванный на военную службу в 1939 году из Тутаевского района Ярославской области колхозник Владимир Терешков. Он погиб и не узнал, что его младшая полуторагодовалая дочь вырастет и первой из женщин поднимется в космос.
Из 15 тысяч окруженцев к своим вышли 1237 человек. Оставшегося в живых комбрига Кондрашева обвинили в гибели дивизии и расстреляли. Знамя дивизии досталось финнам. После окончания войны соединение, как утратившее боевое знамя, расформировали.
Комбриг Кондратьев, комиссар 34-й бригады Гапанюк и начальник штаба Смирнов при прорыве из окружения застрелились. Но танковый экипаж братьев Грязновых спас знамя бригады. Четверо братьев (трое из них посмертно) были представлены к званию Героя Советского Союза. Только Сталин отклонил это представление. Он был вне себя: весь мир видел, что огромный Советский Союз не может совладать с маленькой Финляндией.
14-17 апреля 1940 года на секретном совещании начальствующего состава армии, посвященном итогам войны с Финляндией, Сталин со злой иронией высказался о частях, попавших в окружение: « Окружена всего лишь одна дивизия и бригада, а сюда телеграммы шлете — партии Ленина — Сталина: герои сидят, окружены, требуют хлеба. Сидели, кормили дармоедов…» Так попавшие в окружение стали восприниматься как плохие солдаты, а то и как предатели.
Недостатки и просчеты в боевой подготовке войск, в их тыловом обеспечении пытались восполнить военной пропагандой невысокого качества. Все газеты сорокового года писали о героях войны с белофиннами — красноармейцах Койде, Колпакове, командире части Зиновьеве. Началось формирование добровольческих лыжных эскадронов. В один из таких эскадронов был зачислен студент Харьковского института инженеров железнодорожного транспорта Борис Щербина, будущий первый секретарь Тюменского обкома КПСС. Военными впечатлениями он не делился даже с самыми близкими людьми. Лишь однажды, много лет спустя, сказал о своих ровесниках на финской войне: «Они замерзали на ходу…»
В 1940 году объявили, что потери Красной армии в войне с Финляндией составили сорок восемь тысяч человек. В начале 90-х пересчитали, и получилась другая цифра: 126 тысяч 875 человек. Потери финнов были существенно ниже — 48 тысяч 243 убитых. Каждый погибший был доставлен в родные места и там похоронен. Останки советских бойцов, павших на той «незнаменитой войне», и посей день поднимают из безвестности поисковые отряды Карелии, Ленинградской и Мурманской областей.
Несколько лет назад после ходатайства российских властей правительство Финляндии разрешило установить на своей территории памятник погибшим бойцам окруженных советских дивизий. На черном мраморе горькие слова: «Своим сынам — скорбящая Россия. 1939-1940».
***
фото: Красноармейцы с захваченным государственным флагом Финляндии;Советские военнопленные.