В нашем дружеском кругу
Весна в филармонии началась концертом любимой на всем постсоветском пространстве пары — Татьяны и Сергея Никитиных.
Автор этой заметки — не исключение, тоже поклонница их творчества. Однажды задумалась: а почему именно они нравятся? И песни поют не свои, и у многих услышишь те же самые произведения. Но тянешься к Никитиным.
И у Татьяны, и у Сергея сильные голоса, по отдельности — просто красивые, вместе — уникальные. Они чувствуют друг друга с полувыдоха, виртуозно дополняют. Их голоса переливаются, находятся в вечном разговоре между собой, не наскучивая один другому. Это живой, не застывший во времени союз, обогащающий каждого из них.
Татьяна Хашимовна во время выступления иногда на минуту-другую присаживалась передохнуть, и Сергей Яковлевич продолжал один.
Вот он начал один из любимейших слушателями в их совместном исполнении музыкальный диалог (Ю.Д. Левитанский, «Диалог у новогодней елки»):
— Что происходит на свете?
— А просто зима.
— Просто зима, полагаете вы?
— Полагаю.
Я ведь и сам, как умею,
следы пролагаю…
Ухо привычно ожидало высокого тембра Татьяны Хашимовны, так чудесно накладывающегося на голос мужа, а его не было. Пел один Никитин. Не хватало ее женского вокала.
Тогда, уловив сожаление публики, Никитина вступила. И номер зазвучал, как прежде, тепло и солнечно.
… — Что же из этого следует?
— Следует жить, шить сарафаны
и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете,
все это будет носиться?
— Я полагаю,
что все это следует шить…
Хочется слушать их интерпретации еще и потому, что каждый мечтает о таких отношениях, чтобы быть вместе много лет и любовь не угасала. Не уступила бы место застарелым претензиям и обидам, череде поучений. Этот образ взаимоуважения, тихой гармонии притягивает. Конечно, мы не знакомы с ними близко. Но хочется верить, и почему-то верится, что и в жизни у Никитиных все именно так. Им доверяешь.
На сайте исполнителей есть информация о том, что Никитины организовали детский благотворительный фонд. Мелькнула мысль: «Они точно не обманут, ни копейки не возьмут чужой, а свое разделят с нуждающимися». Они умеют дружить, любить, дарить тепло. Многие годы вместе, и трепетно поддерживают друг друга, берегут. Чудные они! Какие-то всепонимающие, умеющие разглядеть в собеседнике лучшее, прощая недостатки.
Татьяна и Сергей Никитины много говорили о поэтах, песнях. Не приукрашивали, не пели дифирамбы. Рассказывали о том, что авторы стихов жили по-разному. Ошибались, взлетали, теряли себя и находили, отчаивались и верили снова…
Звучали строки Геннадия Шпаликова, лирика талантливого, светлого и одновременно мятущегося. «Рио-Рита», «Друзей теряют только раз».
Исполнили песни на стихи Бориса Рыжего — нового автора в их репертуаре.
Был двор,
а во дворе качели
позвякивали и скрипели.
С качелей прыгали в листву,
что дворники собрать успели.
Качающиеся гурьбой,
взлетали сами над собой.
Я помню запах листьев прелых
и запах неба голубой.
Рыжий — интеллигентный, много прочитавший и осмысливший человек, глубокий поэт, но при этом маргинал, житель печально известного «Вторчермета» Екатеринбурга, драчливый и неспокойный.
А Никитины принимают и понимают Бориса Рыжего, стараясь заразить зрителя этой общечеловеческой приязнью. Их отношение к людям точно передадут слова Михаила Пришвина: «Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя».
На концерте гости филармонии оказывались в кругу семьи Никитиных. В этом доме неподдельно любят и ждут. Уютно устраивались в креслах и подтягивали душевным строкам под гитару. Сергей еще и хвалил зрителей, подсказывал ускользающей памяти слова.
Авторский вечер длился непривычно долго, почти до десяти. Но хозяева и доли усталости не выказывали, им хорошо было оттого, что гостям уютно и поется с удовольствием. Еще чашечку чая подливали — новую мелодию начинали.
Публика не расходилась. Не верила, что пролетело столько времени. После концерта гардероб пустовал, а слушатели ходили по разным этажам филармонии, не спешили одеваться. В креслах, на стульях и мягких табуретах сидели люди, желая подольше задержаться в этой атмосфере «никитинского круга».