Мой дед прошел всю войну
Моей маме, Жецкой Валентине Петровне, в этом году исполняется 82 года. Она часто рассказывает мне, моим детям и внукам об их большой семье, об отце и брате, которые ушли на фронт в Великую Отечественную войну и погибли в боях за Родину.
Мой дед, Диев Петр Eфимович, получил повестку на войну осенью 1941 года. Eму в то время было 42 года. Дома осталось восемь детей — мал мала меньше. Расставание с семьей было очень тяжелым. Все плакали, когда провожали его на фронт. А когда грузовик, в котором увозили отца, тронулся, старшая дочь ухватилась за борт полуторки и закричала: «Тятенька, не уезжай, не уезжай!» Бежала следом, пока хватило сил — и упала на дорогу без памяти.
В 1942 году ушел на фронт мой дядя Федор. Приехал, и его сразу бросили в бой. После он написал письмо домой: «Сходил в свой первый бой, скоро будет второй. Eсли не будет писем — не ждите, значит, меня больше нет.» Так и получилась.
Однажды на забор возле дома моей бабушки, Диевой Eвдокии Федоровны, села сова. Соседи сказали бабушке: «Ой, Авдотья, жди беды, сова прилетает к несчастью». А через несколько дней пришла похоронка на Федора. В ней было написано, что он «погиб в бою за Социалистическую Родину, остался верен присяге, проявив мужество и героизм».
В том же 1942 году дома ждали писем от моего деда. Наконец, пришло — он рассказывал, что был ранен в колено, попал в госпиталь, но не писал об этом, не хотел расстраивать… От отправки в тыл он отказался и, хотя ходил еще с тросточкой, снова попросился на передовую.
Семья в это время жила трудно, впроголодь, самим на еду не хватало, но сдавали «для фронта, для победы» мясо, куриц, яйца, молоко. Старшие остались за взрослых и выполняли всю тяжелую работу по дому. Дяде Косте тогда было 13, а моей маме — 15 лет.
Однажды дядя Костя заготавливал дрова в лесу, жег сучки и случайно пустил пал. Загорелись чужие дрова и колхозная пшеница. Приехал председатель колхоза и сказал: «Авдотья, Костя пшеницу сжег и дрова. Пшеницу-то я потушил, а вот дрова придется отдать». И пришлось бабушке отдать все дрова, которые были запасены на зиму.
Пришлось по снегу отправлять дядю Костю и мою маму Валентину Петровну в лес. На морозе деревья надо было спилить, напилить, нарубить дрова, погрузить в сани и привезти. В лес уезжали затемно. И бабушка рассказывает, что все наказывала Косте: «Ты костер-то в лесу разожги, а то руки закоченеют, как пилить и колоть будете?»
В январе 1944 года из госпиталя пришло письмо от деда Петра Eфимовича. Он писал, что получил второе ранение — в голову, ему выписали очки, подлечили и снова отправили на фронт.
Тогда уже территорию нашей страны освободили, и бабушка Авдотья Федоровна все приговаривала: «Хоть бы пришел. Хоть бы пришел. Без рук, без ног, но живой!» До Победы оставалось совсем немного.
1945 год. Наши войска вели бои на территории Германии. И в этих боях 24 февраля погиб мой дед.
Трудно передать состояние моей бабушки, когда она получила похоронку.Словно окаменела, несколько дней ничего не ела и не пила. Чтобы не дать ей умереть, соседи решили накормить ее силой. Одна из соседок каким-то предметом разжимала ей зубы, а другая вливала сладкую водичку и приговаривала: «Авдотья, отойди пожалуйста, тебе детей растить, а мужа — не оживишь, не подставишь ему руки-ноги. У тебя детей семеро по лавкам, их поднимать надо».
Много времени с тех пор прошло, но моя бабушка до конца своей жизни так никогда больше и не улыбалась.
Салмина Людмила Романовна, внучка Петра Диева
***
фото: Валентина Жецкая, дочь Петра Диева, на плечи которой легла вся тяжесть заботы о семье в военное время.