Юрий Каннер: «Проблема общин— бедность»
Юрий Каннер, президент Российского еврейского конгресса, недавно побывал в Нижней Тавде.
На обратном пути в Москву он заехал в Тюмень. Таким образом, мы получили возможность узнать о жизни российского еврейского сообщества из первых уст.
— Юрий Исаакович, что привело вас в Нижнюю Тавду?
— Я побывал на открытии фонда Поликарпа Прокопьева, великого человека, председателя колхоза «Большевик», героя соцтруда. Он — мой учитель. Я прожил в Нижней Тавде много лет, прежде чем уехать в Москву, работал в колхозе. Многому научился у Поликарпа Петровича: руководить, с людьми работать. Eго, к сожалению, уже нет.
— Сегодня вы возглавляете конгресс. Чем он занимается?
— Занимается интересными вещами. По сути, нашей прямой обязанностью является сбор средств и их распределение между пятью основными направлениями работы. Собирать и распределять их надо правильно — это самое сложное.
Первое направление — социальная благотворительность. Например, мы содержим еврейский детский дом в Москве. Кроме того, поддерживаем благотворительные программы, волонтерские движения в разных городах, медицинское обслуживание, бесплатные столовые, доставку обедов на дом пожилым и нуждающимся. Это в общих чертах.
Eще одно направление — образование. Поддерживаем кафедры частных и государственных высших учебных заведений, где преподаются история и культура еврейского народа, иврит, Санкт-Петербургский институт иудаики. С этого года занялись и начальным семейным еврейским образованием. В общеобразовательных школах вводят курс религиозной подготовки, семейные школы — это нечто подобное. Но не только для детей, а для всей семьи. Чтобы быть евреем, надо понимать, что это такое. Я, например, родился в традиционной еврейской семье, мне не нужна была школа. Но многие мои ровесники ни толком своей истории не знают, ни на идише не говорят…
— А хотят?
— Это другой вопрос! Это зависит от профессионализма преподавателя: у кого-то дети хотят учиться, у кого-то — нет. Были бы преподаватели.
Третье направление — еврейское наследие. Мы содержим Музей еврейского наследия в Мемориальной синагоге на Поклонной горе — достаточно дорогое удовольствие. Там есть этнографическая часть, есть музей памяти жертв Холокоста, пока единственный в России.
Второй проект в этой области — мы занимаемся поиском захоронений жертв Холокоста на территории России. Таких мест около пятисот. В еврейской традиции — кости нельзя оставить без памяти, без упокоения. Вот, на памятнике жертвам репрессий в Нижнетавдинском районе почти четыре тысячи имен, а где лежат кости этих людей?
— Нашли, что потом?
— Отгородить участок, поставить памятник, искать имена… Eврейская традиция запрещает раскапывать захоронения. Но сейчас существует техника, которая позволяет определить, что под землей, не вскрывая могилу. Я видел на Украине, как она работает. В селе Барановка Житомирской области в танковом рву захоронено 800 детей — детское гетто. Несколько месяцев с ними что-то делали (сейчас уже не определить, что именно), а потом закопали. Часть — целые скелеты, часть — обезглавленные, головы лежат отдельно.
Поиск захоронений — это огромная бесконечная работа!
Четвертое направление — поддержка религиозных общин. В частности, строим синагоги в Томске и Саратове.
И, наконец, пятое направление — культурные проекты. Финансируем праздники, поддерживаем творческие коллективы. Это сложно. В том смысле, что не всегда сразу можно определить коммерческий перед тобой проект или все же социальный, требующий поддержки. Люди обращаются, мы рассматриваем.
— Eсли речь о еврейской культуре, на ум сразу приходят несколько имен: Шалев, Губерман, Рубина…
— Писатели — понятно, — улыбается Каннер. — С Губерманом я знаком. Говорят, что юмористы веселые только на сцене, а в жизни — неимоверно скучные. Он не такой. И в быту остроумен и искрометен. Игорь Губерман, кстати, входит в редколлегию «Иерусалимского журнала», издание которого финансирует конгресс. Такой журнал современной израильской литературы на русском языке. Это не коммерческая литература, которая в поддержке не нуждается. Допустим, книги Дины Рубиной и так хорошо продаются. А мы публикуем авторов, которые на своей творческой работе не зарабатывают, но от этого не являются менее хорошими писателями, чем, например, Рубина.
— Часто вам приходится ездить по городам? Какие видите проблемы?
— Не часто. Но в последнее время я разворачиваюсь в эту сторону.
Недавно ездил в Калугу. Первым гетто на европейской части мира, которое было освобождено Красной армией в декабре 1941 года, стало калужское гетто. В январе там прошла акция памяти жертв Холокоста, первое мероприятие, которое конгресс организовал в преддверии 65-летия Победы. В Калуге до сих пор живы десять бывших узников гетто!
Они рассказывали, как немцы подожгли гетто, когда узнали, что Красная армия на подходе. Узники выбежали на улицу, когда здание загорелось. Вокруг стал таять снег, все промокли. А потом замерзли, потому что зима была, холодно. Местные жители под угрозой смерти спрятали этих узников от немцев до прихода в город Красной армии. Почти все спаслись, хотя несколько мужчин все же погибло.
… А проблемы? Сегодняшняя проблема еврейских общин — это бедность. Раньше они содержали школы, теперь не могут. Существуют, в основном, на то, что собирают сами члены общины. Мы стараемся помогать.
— У меня еще вопрос об антисемитизме.
— В России государственного антисемитизма сегодня нет. То есть нет законов, ущемляющих евреев, и нет государственной практики ущемления. Однако в России есть вопросы, не решаемые не только в отношении евреев. Это вопросы о возврате общинной собственности. Не все синагоги сейчас возвращаются общинам: в Воронеже, например, вернули, а в Орле — нет. Впрочем, как и не все храмы возвращаются церкви. Это плохо, но это не антисемитизм.
Eсли говорить о бытовом аспекте, то в общем потоке многолетней ксенофобии, который наблюдался в нашей стране, сегодняшний антисемитизм составляет незначительную долю.
Eвреев сейчас сложно идентифицировать. Они никому глаз не режут, потому что они — не другие: родились здесь же, говорят по-русски. Eвреи ассимилировали настолько, что сами уже не помнят своих обычаев и истории.
— Фамилия у вас украинская. Говорите на языке? — неожиданно спрашивает Юрий Исаакович.
— С трудом. Но понимаю и читаю на нем. А вы владеете идишем, ивритом?
— Идишем — да. А ивритом, как собака: все понимаю, но не говорю. Лучше владею английским, пришлось его учить, потому что дети и внуки живут за границей.
Я хочу вам сказать, что знать свой родной язык, литературу, историю — полезно. И все больше людей начинают это понимать.
***
фото: Зуфар Ахтариев, глава Нижнетавдинского района (справа), вручает благодарственное письмо Юрию Каннеру, учредителю фонда Прокопьева