Лучше поздно, чем никогда
Лазутин Петр Егорович. 1923г., д. Новоселки Голышмановского района. Рядовой 229-й СД. Попал в плен 10 августа 1942г. на правом берегу р. Дон, Сталинградская обл… Отправлен в шталаг 326, Штукенброк/Зенне (Северный Рейн-Вестфалия)…
Судьбы солдат, побывавших в плену, сложились по-разному. Кого-то посчитали предателями со всеми вытекающими «последствиями». Кто-то после короткого разбирательства был отправлен в штрафную роту, практически на верную смерть. А третьи были вновь включены в состав частей действующей армии. В число таких «счастливчиков» попал Петр Егорович Лазутин.
… На войну из родных Новоселок Петр отправился восемнадцатилетним парнем.
— Перед тем, как уйти на фронт, мужики собрались, по традиции — выпили. Потом в клуб пошли, — вспоминает Александра Ивановна Воронина, одна из старейших жительниц села. — Петр Лазутин пустую бутылку, как бросит, а она не разбилась. Долго катилась по полу и встала возле стены. Все тогда сказали, чтоб не горевал он — живым вернется.
Новобранец Лазутин воевал в составе 229-й стрелковой дивизии, которая формировалась в Ишиме и почти вся погибла за рекой Дон. Когда красноармейцы пытались прорвать окружение, Петра Лазутина ранило, и он оказался в плену. Молодой солдат попал в крупнейший лагерь военнопленных в Германии, который находился на территории земли Северный Рейн-Вестфалия. Историки называют шталаг 326-Зенне одним из крупнейших лагерей смерти. Сколько времени Петр Лазутин пробыл там — неизвестно.
— Знаю, что отец дважды бежал из лагеря, — говорит Вера Петровна Лазутина. — Первый раз его с собаками поймали и вернули обратно, второй — ему удалось уйти от погони. Каким-то образом он вышел к своим и дошагал до Берлина. Рассказывал, что расписывался на стене рейхстага.
Вообще-то, Петр Егорович почти ничего не говорил о том, что с ним было в годы военного лихолетья.
— Наверное, тяжело ему было рассказывать, — предполагает дочь солдата. — А мы маленькие были, не расспрашивали. Не понимали тогда ничего, не придавали важности редким скупым воспоминаниям отца.
Единственное, что могло бы пролить свет на тот период жизни П.Е. Лазутина, — его переписка с омскими журналистами, с музеем московской школы N 863, который собирает материалы о военнопленных, находившихся на территории лагеря Штукенброк. Как рассказала Вера Петровна Лазутина, ее отец переписывался и с советом ветеранов 229-й дивизии (третьего формирования. — Ред.). В одном из писем член совета ветеранов Кулачковский отвечает Петру Егоровичу:
«… В архив вы написали напрасно. Никаких списков личного состава 1942-го года нет. Они пропали в окружении…»
И дальше в переписке два фронтовика обсуждают давно прошедшие события: откуда наступали немцы, как были расположены боевые порядки нашей обороны… Прошли десятилетия, многое вспоминается с трудом. Да и в грохоте боя, в сумятице отступления трудно запомнить и упорядочить детали давно случившихся событий…
«… Смотрите на обороте, — пишет член совета ветеранов Петру Егоровичу. — В вашем рассказе путаница, ошибки. Если вы отступили за Дон, то как потом попали в станицу Нижне-Чирскую? Это могло быть, если бы вас после переправы снова вернули через Дон. Тут вы еще воевали, были ранены и уж тогда попали в плен…» На обратной стороне письма нарисована схема места последнего боя Петра Лазутина перед пленением…
А мирная жизнь Петра Егоровича сложилась, можно сказать, удачно. Домой он вернулся сразу же после Победы — с аккордеоном в руках. Он его с самого Берлина вез, хотя сам особо играть на этом музыкальном инструменте не умел. Есть фотокарточка, на которой Лазутин запечатлен с аккордеоном. На оборотной стороне рукой солдата сделана запись: «Моя гармошка. Стоит 4000 рублей».
— Хорошо помню, что мать укоряла: «С Берлина только аккордеон и принес». А он в ответ рассказывал, что многие солдаты брали различные товары, а на границе все забрали — нельзя. Удивлялся, как его с аккордеоном пропустили.
Работал Петр Егорович в местном колхозе механиком, шофером — этим профессиям он выучился в Ишимской школе механизации сельского хозяйства. В 1948 году женился на девушке из своего села. С Анной Ивановной прожил долгую жизнь, воспитал пятерых детей — четырех дочек и сына. По воспоминаниям старожилов деревни Новоселки, Петр Лазутин был работящим, хозяйственным мужчиной.
— На него ведь и похоронки родителям приходили, а он живой оказался…
Солдата и бывшего военнопленного награды нашли только тогда, когда между словами «плен» и «предательство» перестали ставить знак равенства. За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с фашистскими захватчиками, в 80-е годы он получил орден Отечественной войны второй степени, а в феврале 1996 года — последнюю награду, медаль Жукова. Умер Петр Егорович Лазутин в 2002 году.
Во время сбора сведений о П.Е. Лазутине одна из новоселковских бабушек спросила меня: «Отчего так поздно спохватились? Что мы сейчас вспомним. Другое дело, если бы их самих расспросили, пока они живы были». Согласна с этими словами, и в свое оправдание могу сказать только — лучше поздно, чем никогда.
От редакции. Замечания человека из совета ветеранов 229-й о пропавших архивах дивизии, в общем-то, справедливы.
Но все-таки нам удалось найти документ, подтверждающий факт, что рядовой Лазутин числился в списках личного состава 229-й СД. Это «Именной список команды», отправленной 16 января 1942 г. из Голышмановского райвоенкомата в распоряжение начальника Ленинградской авиашколы, г. Ишима.
Напомним, что формирование соединения проходило под грифом этой школы. Может быть, в интересах пущей секретности. В этом списке 19 фамилий, четверо — 1922 года рождения, остальные пятнадцать — двадцать третьего.
Восемнадцатый в этом именном списке — Лазутин Петр Георгиевич, 1923 г. В обычном обращении, как вы знаете, Георгий и Егор — варианты одного имени. Даже Георгиевский крест в народе называли — Егорием.
***
фото: