Это день – один на всех
Праздник для меня начался днем раньше. По субботам я веду занятия у второкурсников нефтегазового университета.
Вот они и спросили, едва мы начали работать: что я думаю об «угрозах теракта», которыми, по их словам, пестрит Интернет? Пришлось признаться, что у меня в кармане два приглашения на Центральную площадь, на трибуну «E», и что мы обязательно пойдем смотреть парад и демонстрацию. И еще о том, что накануне я снял из номера информацию про слухи о якобы готовящемся теракте. Снял не из страха, а потому что считаю: источник слухов очень рассчитывал на их распространение, и я сказал корреспонденту: «Без нас!» Слишком уж все это отдавало дешевой провокацией. Ясно было, что цель — напугать и посмеяться над испугавшимися. Любой «нормальный террорист» (если такие, конечно, бывают) предпочел бы делать свое дело в тишине, а не в сопровождении Интернета.
Судя по тому, что я видел из своего окна, большинство тюменцев, двигаясь по Первомайской в сторону центра, рассуждали точь-в-точь как я. Только вышли раньше.
Правда, слухи услышали и те, кому следовало. Во всяком случае, у поворота с Первомайской на улицу Республики попросили открыть мою сумку с фотоаппаратом. Весь квартал на подступах к площади мы пробивались с трудом.
На площади были тихо и солнечно. Милицейские девушки предупредительно провожали ветеранов к выбранным ими местам. Школьники раздавали флажки — копию знамени номер пять. Моя младшая внучка спросила: почему я так странно называю знамя Победы? Пришлось рассказать ей про штурмовые флаги, которые раздавали атакующим рейхстаг подразделениям в штабе 79-го стрелкового корпуса 3-й Ударной армии. И что у красного полотнища, которое Eгоров и Кантария, ведомые лейтенантом Алексеем Берестом, потом поднимут над куполом рейхстага, был пятый порядковый номер. А уже потом, когда штурмовой флаг станет знаменем Победы, на нем нарисуют серп и молот, напишут: 150-я Идрицкая ордена Кутузова дивизия, в штабе корпуса добавят «79-й СК», в следующем штабе — 3-я Ударная и, наконец, появится заключение: 1 Белорусский фронт.
Пока я, комкая и пропуская детали, рассказывал эту замечательную историю, прозвучал сигнал «Слушайте все!», и стало понятно, почему впервые на моей памяти мы начинаем тюменский праздник по московскому времени. На больших экранах, по три с каждой стороны улицы, появилась Москва, министр обороны в штатском объезжал войска Московского гарнизона, и как-то странновато звучало в ответном приветствии: «Здравия желаем, товарищ министр обороны!» Речь президента Медведева, обращенная к участникам парада и к гражданам страны, была короткой и прочувствованной. В ней не было бряцания оружием и предупреждения возможным супостатам. Напротив, шла речь о ценности мирной жизни, за право на которую наша страна так много заплатила — жизнью миллионов людей.
. Собственно тюменский праздник начался скромным шествием. Примерно около роты, если перевести на армейский язык, старых людей, из числа последних ветеранов, неторопливо шли мимо трибун. И трибуны, не сговариваясь, без команды, встали в едином порыве. В лице этих немногих наш город отдавал почести всем солдатам Победы, всех воинских соединений, в которых воевали тюменцы. И 175-й стрелковой, и 368-й, и 384-й, и 49-й кавалерийской, и 246-й стрелковой, и 137-й, и 160-й, и 229-й. И других, о которых мы еще мало знаем.
Потом был небольшой, как раз по масштабам нашего города, армейско-милицейский парад. Без пушек и танков. Ну и хорошо. Зато сама демонстрация, как говорилось когда-то, «трудовых коллективов», была беспрецедентной по размаху — по-моему, она длилась не меньше трех часов. Все смешалось в этой пестрой колонне — школьники и студенты, банковские служащие и сотрудники нефтяных корпораций, казаки и казахи, заводы, парфюмерная фирма и торговые предприятия — все проходили перед нами, все побывали тут. Правда, кое-кому, на мой взгляд, изменило чувство меры (например, когда руководитель строительной фирмы катил на подножке виллиса в камуфляже и армейских ботинках и выглядел почти как маршал Рокоссовский). Но отнесем это на счет вполне понятной эйфории.
Словом, погода не подкачала, и мы постарались ей соответствовать. Впрочем, каждый вел себя согласно своему пониманию этого праздника — молодежь веселилась и с удовольствием «урала». Военные старики мудро этому внимали, радуясь очередной весне, до которой они когда-то «надеялись дожить» и дожили. Кто-то печалился, пересчитывая свои утраты.
А 9 мая объединило нас всех. На то оно и 9 мая.