Размышления о чувстве долга
Чем ближе День Победы, тем сильнее щемит сердце об ушедших людях, людях удивительного трудолюбия и долготерпения, редчайшего по нашим временам чувства долга перед своим отечеством, своей землей!
Я хочу рассказать о своих родителях. И, говоря о них, я склоняю голову перед всем их героическим поколением: и перед теми, кто в окопах, в атаках приближал победу; и перед теми, кто в сибирской колхозной деревне трудился, чтобы накормить воюющую армию.
Мои родители и родители моего мужа — ветераны войны. Их нет, они не встретят 65-ю годовщину Победы.
Бойко — это была настоящая коренная тюменская семья, в нескольких поколениях — уроженцы Тюмени.
Алексей Алексеевич Бойко, мой свекор — фронтовик, 1920 года рождения. Он умер 5 мая 1995 года на праздничном вечере, посвященном 50-летию Победы. Больное сердце не выдержало воспоминаний и волнений. Праздник устраивал завод строительных машин, где Алексей Алексеевич трудился с 1946 года до ухода на пенсию. Он был лучшим токарем Центрального района Тюмени, награжден орденом Трудового Красного знамени. Был интеллигентен, начитан, с ним было интересно беседовать. Вместе с супругой Любовью Георгиевной вырастил достойных их памяти детей.
Любовь Георгиевна в годы войны работала токарем на военном авиазаводе в Рязани, куда ее откомандировали из Тюмени, а после войны — токарем на заводе «Строймаш». Потом перешла в инструментальщицы. Награждена медалью «За доблестный труд в годы ВОВ». И через много лет после войны родители мужа трудились на заводе, не приходили домой по нескольку смен — восстанавливали народное хозяйство. Дети приносили им на завод поесть. Любовь Георгиевна умерла в 1986 году в возрасте 59 лет от болезни крови. От родителей мужа осталась коробка с орденами и медалями.
Мой отец — Шихалев Илья Андреевич — ушел в армию в 1940 году. К началу войны он был уже младшим командиром, бравым артиллеристом. Прошел всю войну. Был ранен, контужен. После войны долго и тяжко болел — сказались «зарубки» войны. Работал бригадиром тракторной бригады в колхозе, председателем Новоникольского сельского совета, механиком МТМ, а позднее, когда колхозы преобразовали в совхозы, — управляющим Новоникольским отделением совхоза «Велижанский». Умер в 1998 году в Тюмени от легочно-сердечной недостаточности. Вместе с мамой они вырастили трех детей.
Особый разговор о моей маме Федосье Петровне Шихалевой. Не знаю никакого другого человека, в ком соединилось бы столько достоинств и талантов. На ее долю выпало много горя и страданий, но как незаслуженно мало великие труженицы военного времени получили внимания от государства! Фронтовикам добавляли пенсию и давали льготы, а вот женщинам мало чем помогли!
Мама родилась в Новоникольске. В замечательной деревне с устойчивым укладом глубоко нравственной деревенской жизни. Мне было тогда мало лет, но я помню односельчан, считаю их красивыми в самом широком смысле этого слова.
К началу войны маме было 19 лет. Муж — на фронте с первого дня, на руках у мамы грудничок-первенец.
Ребенок умер в 1941 году от пупочного сепсиса. Больной свекор, Андрей Афанасьевич, умер в том же году от язвы желудка в возрасте 47 лет. Свекровь, Агриппина Филимоновна, к весне 1942 года уже не вставала с постели, практически умирала от голода. Чудом дотянули до весны, варили молодую крапиву и лебеду, бабушка моя осталась жива. В деревне было голодно, колхозники облагались твердым налогом на продукты. Изымалось все — молоко, масло, яйца…
Мамин отец, а мой дед, Симоненко Петр Федорович, ушел на фронт в 50 лет, а до этого прошел три войны — империалистическую, гражданскую, финскую. Помню, что у него хранились четыре георгиевских креста. Были у деда и другие награды. Уйдя на фронт, дед оставил на жену свою, Анастасию Онуфриевну, семерых детей. Мама была старшей и жила своей семьей. В 1941 году умер мамин брат Николай в возрасте 18 лет. Мама очень любила Колю, говорила, что он был светлым человеком. Никогда не забуду ее рассказ, как она украдкой, бегом, несла умирающему брату на другой конец деревни бутылку молока. И как упала и пролила это молоко.
Деревня стояла в низких болотных местах, в березовых лесах. Косили сено на болоте, по колено в воде; молотили рожь, заготавливали дрова, ухаживали за скотиной. В худой одежонке, в холщовых юбках (тогда даже обычного женского белья не было) зимой по снегу, весной и осенью по распутице вывозили хлеб, дрова, сено на утопающих в грязи или в снегу лошадях. В войну развелось много волков, голодные, они бродили вокруг деревни, унося тощую скотину, устрашая воем женщин и детей.
С другими женщинами попала моя мама на лесозаготовки в Свердловскую область. Там было еще страшней. Женщины начали умирать от непосильного труда, от недоедания. Остальным разрешили уйти домой. Мама вывела свою группу лесами в родные места. Очень боялись, что вернут обратно. Потом до конца войны была бригадиром в колхозе. Награждена медалью «За доблестный труд…» Медали я не помню, а вот удостоверение к ней сохранилось.
Потом, уже в городе (мы уехали из деревни, когда я поступила в университет), мама принимала у себя свою подругу по военным годам — Елену Николаевну Лисовец. Никогда не забуду, как бросились они друг к другу с объятиями, как плакали навзрыд, вспоминая свои пережитые страдания, свой колхозный труд в Новоникольске. Елена Николаевна часто говорила мне: помни, девонька, твои родители были труженики, никто не «робил» так, как они. После войны рождались дети, двойни, один из двоих обязательно умирал от порока сердца. В живых осталось трое — я, моя старшая сестра Нина и брат Владимир.
Мама была талантливым человеком, мастерицей, умела ткать шерстяные косынки, вязать пуховые шали, ткать половики, причем особенные, с узорами; вышивать на старинной ножной швейной машине скатерти, полотенца, салфетки. На этой же машине выбивала красивейшие шторы — задергушки. А еще обшивала всю деревню, всех женщин! И не просто обшивала, а придумывала фасоны, нигде не обучаясь этому мастерству, имея только природный художественный вкус, шила модную одежду. Кроме того, мама была знахаркой, лечила себя и семью травами. Травы знала все!
В последние годы мы решили оформить ей инвалидность. Дали третью группу инвалидности маме, которая уже с трудом вставала и с трудом ходила. Через год она умерла. Практически не имея никаких жизненных ресурсов, мама жила ради сына. Он был одинок, несчастлив, жил с мамой. Это был последний ее подвиг, она держала его в жизни изо всех сил. Через год после ее смерти брат умер.
Прости, мама! Простите, родители, и за этот последний поклон!
Люди, о которых я написала, были очень скромными, они ничего не просили, не требовали. Жили, как могли. Но они, как и тысячи их сверстников, совершили эту Великую Победу!
Надежда Ильинична Бойко
***
фото: Ф.П Шихалева;А.А. Бойко;Бабушка Анастасия Онуфриевна с внуками.