Лучшие дни нашей жизни
Вчера к поезду N 380 Тюмень-Нижневартовск прицепили два мягких вагона. В них ветераны транспортного строительства отправились в Сургут. Чтобы вместе с крупнейшим городом Среднего Приобья отпраздновать 35-ю годовщину первого поезда, пришедшего в Сургут.
Это случилось 5 августа 1975 года. Через десять лет после того, как первый десант транспортных строителей прибыл с Абакана в Тюмень. Как верстовые столбы память отмечает даты. Ноябрь 1967-го — первый поезд пришел к левому берегу Иртыша у Тобольска. Апрель 1969-го — первый поезд в Тобольске. Декабрь 1973-го — рельсы вышли к Юганской Оби. А еще ровно через двадцать месяцев Сургут в один день переменил свое географическое положение.
Нет, город, конечно, остался на месте. Но если прежде все, что было за Обью, называлось в Сургуте — большая земля, куда надо было либо лететь, либо плыть пароходами, либо — зимой — пилить по зимнику до Тюмени 911 километров, то теперь сам Сургут стал большой землей. Вот что такое — первый поезд.
В двух прицепных вагонах — 72 места. Грустно говорить, но они отправились в путь полупустыми. Не у всех героев Севсиба, которые прошли через тайгу и болота, в прямом смысле протянув на себе дорогу на Север, достанет сегодня сил на двухдневное путешествие в мягком. Иных уж нет, а те — далече.
Но первый, кого я увидел на перроне, был Алексей Пилипенко. Знаменитый прораб Алексей Пилипенко. Знаменитый старший прораб. Большой мастер соленого словца. Это он когда-то вместе с писателем Борисом Полевым забивал серебряные костыли на Юганской Оби, соединяя два участка трассы. Это он в течение пятнадцати лет уходил все дальше на Север, меняя дислокацию своих прорабских участков. Сейчас он берет с собой внука, чтобы показать мальчику главное дело своей жизни. И прежде всего, Салым, где стоял когда-то его СМП-198.
Виктор Молозин, бригадир монтеров пути, герой труда, палочка-выручалочка начальника строительства Коротчаева. Если где-то проблема, если где-то заминка, если где-то намертво схватился балласт в вертушках, если горят сроки сдачи очередного участка — туда перебрасывался молозинский поезд. Полтора десятка разнокалиберных платформ и битых временем классных вагонов — такой состав можно было увидеть только в кино про гражданскую войну. Дом на колесах, кухня и баня, электростанция и цистерна с дизтопливом. И время сразу начинало идти быстрее.
Вспоминается одна история, случившаяся где-то между станциями Ноябрьская и Ханымей. Коротчаев узнал, что, несмотря на лютый холод (что-то в районе минус сорока), Молозин вывел бригаду на перегон. «Дмитрий Иванович, — оправдывался по телефону бригадир. — Мы не знали, что на улице сорок. У нас градусник разбился.»
И чувствуя, что гнев начальника вот-вот прорвется, Молозин добавил:
— Да я за ребятами смотрю!
В Сургут Молозин едет один. Татьяна Ивановна, его жена, спутница в многолетних кочевьях (помню ее слова: «Что я могла сделать для ребят, пока они на перегоне, где только мороз и ветер? Просто топила для них печку»), нездорова и осталась дома.
В 14-44 по московскому времени 380-й поезд отправился пересчитывать станции и полустанки, чьи названия, как отдельные главы истории тюменского транспортного строительства. Как пароли, открывающие секретные двери в прошлое: Картымская, Мазурово, Салым (ах, Салым — может быть взгрустнет Пилипенко, а Молозин станет вглядываться в темноту, проезжая станцию Юность-Комсомольская, чья девичья фамилия — Туртас).
И нахлынут воспоминания, и на миг покажется, что в просторных — в связи с малолюдством — купе снова тесно, как годы назад, когда все были молоды и полны сил, когда отчаянность мешалась с романтикой (а ведь транспортный строитель — очень романтическая профессия!), когда слова «десант» и «прорабский участок» были символами новой жизни.
Пять лет я, корреспондент Тюменского радио, работал бок о бок с этими людьми. Одинаково мерз. Одинаково радовался приходу первого поезда на очередную станцию. Одинаково любил слушать хриплую музыку путеукладчика, подающего очередное звено.
— Чего ж ты не едешь с нами? -спросил Александр Черин, для меня во все времена — начальник отделения временной эксплуатации дороги-новостройки.
— В завтрашнем номере должен быть рассказ о вас, — ответил я. И не удержался, добавил: — Все равно это были лучшие годы нашей жизни.
И все согласились.
P.S. Честное слово, мне жаль молодых журналистов, которые уже ничего такого не увидят. Особенно тех, что в гламурных журналах восторгаются атрибутами красивой жизни. Что дистанцируются (или их дистанцируют?) от сути производства, в котором столько красоты и поэзии. И вслед за давно забытым поэтом я готов повторять, что «. в наши дни нам выпала такая участь, что пусть завидуют они.»
***
фото: Секретарь сургутского горкома Александр Чинчевич;Монтер пути Виктор Молозин;Алексей Пилипенко с сыном