Учебник, чтобы учиться
Во Францию два гренадера…
Я их, если встречу, верну.
Зачем только черт меня дернул
Влюбиться в чужую страну…
Илья Эренбург
С удовольствием и не торопясь, чтобы это удовольствие продлить, читаю книгу Сергея Кондратьева об английской революции XVII века. Да-да, о той самой, в ходе которой, как язвительно когда-то написал Константин Симонов, голову королю срубили, а потом сто лет все о свободе принимали билли…
Профессор Кондратьев написал учебник для студентов, обучающихся по специальности «история». Я сам над ним, не над учебником, а над профессором, случалось, подшучивал: мол, ближе семнадцатого века интересной эпохи не нашлось? Профессор терпел-терпел, а потом взял да и подарил мне книжку.
Вот читаю. И немало нахожу полезного для понимания нашего собственного времени и нашей страны — как вы сами знаете, далеко не Англии, ни в семнадцатом, ни в двадцатом веке.
Эка, сравнил, скажет читатель. «Добрую старую Англию», где давным-давно все устоялось, с мятущейся и мятежной страной, которая за сто последних лет сумела дважды радикально сменить общественную формацию. Впереди планеты всей бросилась из капитализма строить будущее человечества. Потом, естественно, не достроив, снесла все до основанья. «Почему, или по какой причине?» — говаривал мой любимый герой. Но и о причинах согласья среди нас нет.
Оттого и стал я, вслед за Кондратьевым, искать ответ в прошлом. В первой европейской революции, которая, если вы не забыли, порой в деталях совпадает с революцией нашей. И отречение монарха. И две гражданские войны. И казнь бывшего короля, правда, не в Ипатьевском доме, а на людной площади — семнадцатый все-таки век, отсталость! И разгон Учредительного собрания, простите, Долгого парламента, почти с такими же издевательскими словами караульного офицера. И приход к власти единоличного диктатора — Оливера Кромвеля там, Иосифа Сталина здесь. Правда, Кромвель довольно скоро умер. Но его прах потом выбросили из могилы, а у нас Сталина по решению XXII парт-съезда, опять-таки ночью, вынесли из мавзолея.
Сегодняшние попытки оценить происшедшее со страной и с нами тоже напоминают искания британских историков. Один из них, Кларендон, «отказался от поисков причин гражданской войны, сводя ее происхождение к случайным нелепостям и человеческим амбициям» (цитата из книги Кондратьева). Очень напоминает недавний комментарий Сергея Кургиняна о Беловежских соглашениях.
Конечно, размышляю я, писать об Английской революции легче. Давно, далеко и не так болит. Может, лет через сто все, что мы с вами пережили и до сих пор переживаем, как и весь наш двадцатый век, блестящий и мятежный, займет в будущих учебниках мировой истории от силы страничку-полторы. И праправнук историка Кондратьева или, наоборот отдаленный потомок Кларендона в Британии, напишет спокойное и взвешенное исследование, отделив «случайные нелепости и человеческие амбиции» от «причин, вызревавших в течение полутора веков» (цитата из книги Кондратьева).
А пока перелистываю страницу за страницей и вижу за попытками усмирить бурлящую Ирландию — кавказские войны нашего времени, за религиозными конфликтами пресвитериан, англикан и католиков — межконфессиональные проблемы в нашей сложной стране. Впрочем, и сам автор временами проговаривается: «… если в пульсации глоток и вен сектантов слышалось: «Перемен, мы ждем перемен!», то влиятельные элиты графств и городов давали понять, что нуждаются в стабильности…» Узнаете лексику?
… Прежде чем закрыть книгу, я подчеркиваю на последней странице вывод: «… революция привила британцам стойкое неприятие утопических призывов к быстрому переустройству мира. Она способствовала формированию общества, в котором уважение к традициям, законности и полученному от предков общественному достоянию уживается с идеями индивидуализма, свободы и народного суверенитета. Революция научила англичан тому, что размахивать кулаками и пиками из-за несовершенства мира опасно и непродуктивно и что усовершенствование общества сродни медленному пути в гору» (конец цитаты).