Критическая масса
В субботу со студентами-пятикурсниками мы обсуждали свежие московские события. Сначала студенты, точнее, студентки, сообщили мне, что кто-то из руководства института посоветовал им в выходные сидеть дома и не выходить на улицу, чтобы «не вляпаться в неприятности». Тезис, с точки зрения советовавшего, понятный, но, как мне думается, не очень верный.
Вспомнились «бурные 90-е», заседание малого Совета и жалобу Надежды Афанасьевны, члена этого Совета, что из-за «творящегося в городе ужаса она боится выходить в собственный подъезд». И помнится одна из реплик по этому поводу: «До тех пор, пока мы будем бояться выходить в собственный подъезд, хозяйничать в нем будут другие…»
Наверное, это относится и к городу в целом. Что касается «невляпывания в неприятности», то здесь, на мой взгляд, должна работать другая система защиты. Система, которая вполне исчерпывается одним из старейших в мире моральных кодексов, каждая строка которого начинается с частицы «не». Не убий. Не укради. И прочие «не» с поправкой на наше время.
Самое печальное и одновременно самое обнадеживающее в событиях прошлой недели — это возраст участников. С одной стороны, это акселераты, с мощной мускульной массой, обученные боевым искусствам и Интернету, который позволяет им моментально образовывать жалящее облако. А с другой стороны, и мы, и наши лидеры, которые сулят участникам беспорядков суровые наказания, не должны бы забывать, что в принципе речь идет о детях. Непослушных, нехороших, невоспитанных, но, тем не менее, — детях.
Я позволяю себе напомнить об этом по одной-единственной причине. В истории нашей страны и нашей юстиции уже действовал один позорный документ — указ «от седьмого восьмого тридцать второго», по которому высшей мере уголовного наказания подлежали — и наказывались! — даже двенадцатилетние дети.
Да, нынешние дети ужасны, жгут машины, ходят с ножами и травматическими пистолетами, готовы убить за злой взгляд или случайное резкое слово. Но ведь этих детей такими сделали мы сами. Это мы их не воспитали, не научили отличать добро от зла.
Я вспоминаю, как в детском доме, в котором мне пришлось жить в последний военный год, оказались обожженные войной дети-сироты, мальчишки, привезенные из освобожденных территорий. Как они плакали над щенком, которого убил пьяный сторож детдома. И как, в свою очередь, едва сами не убили этого сторожа.
Одна студентка спросила меня: почему именно футбольные фанаты? В самом деле, почему?
А почему ядерная реакция происходит только при определенных условиях, когда атомный заряд имеет достаточную, так называемую критическую массу? Мы строим футбольные стадионы все больших и больших размеров. Разве эти пятьдесят или сто тысяч зрителей не есть та самая критическая масса, которая способна взорваться, едва лишь кто-то или что-то вставит запал? А есть спортивные залы для волейбола, бассейны для водного поло — может быть, я не знаю, но никогда не слышал, чтобы там болельщики после проигрыша или выигрыша любимой команды вырывались на улицы и громили все подряд.
И еще один, самый сложный момент. Многополярность государства, объединенного именем Россия. Тут много сложностей, которые мы так и не научились решать. Даже самые светлые из гениев, хотя и с самой запутанной генеалогией, тоже не всегда могли удержать себя в узде толерантности. Думаю, что и по другую сторону этнического и языкового барьера происходит то же самое. Чего же хотеть от кавказского мальчишки, которому жгут карманы папины деньги, под которым ржет и бьет копытом мощная машина (вспомните хотя бы недавнюю прогулку тюменских кавказцев в столицу Урала: что-то нам не спешат сообщить о результатах расследования этого вояжа правоохранительные органы)? Чего же хотеть от его сверстника, который отличается от него только оттенком кожи и цветом волос, может быть, еще автомобилем и количеством денег в кармане. Но уж никак не культурой, не терпимостью, не знанием законов Отечества, не уважением этих законов.
Когда те и другие возвращаются в свои дома, о чем говорят с ними родители, о чем их спрашивают, в чем им выговаривают?
Еще 10-15-20 лет — именно они станут хозяевами этого мира. Как сумеют распорядиться им? А пока они еще, фигурально выражаясь, лежат поперек лавки.
***
фото: Москва, 11 декабря