Два акта о развале мира
Большое театральное событие — фестиваль «Золотая Маска» — завершился вчера спектаклем «Король Лир» московского театра «Сатирикон».
Всю неделю в тюменском театре жизнь кипела более бурно, чем обычно. Для гастролирующих трупп устраивались экскурсии по городу, для журналистов — встречи с актерами и режиссерами, пресс-конференции. Почти каждый вечер (в те дни, когда на большой сцене шли спектакли) зал наполнялся до отказа. Переживания, цветы, аплодисменты…
ЗВОНКИ — ТОЛЬКО ТЕАТРАЛЬНЫЕ
Аплодировать «Сатирикону» тюменцы начали еще до того, как актеры появились на сцене. Обычный монолог из-за кулис, настаивающий на отключении мобильных телефонов и запрещении фото и видеосъемки, вдруг продолжился:
— Это было для тех, кто понимает с первого раза, — с легкой иронией произнес на весь зал голос. — Мы еще раз настоятельно просим зрителей отключить телефоны. Любой звонок во время спектакля разрушает атмосферу постановки.
Во время спектакля телефоны молчали. Признаться, не помню, чтобы они мешали и на предыдущих спектаклях, когда таких настоятельных просьб не звучало. Видимо, тюменская публика дисциплинированнее столичной, но «Сатирикон» решил перестраховаться. И был прав, потому что напряженную атмосферу постановки «Короля Лира» нарушать попросту преступно.
ВНЕ ВРЕМЕНИ И МЕСТА
Говорят, классика тем и замечательна, что вечна. Ее можно ставить на сцене и через сто лет, и через тысячу, потому что она о бессмертных человеческих страстях: дружбе, любви, предательстве, прощении и невозможности прощения. Вот и «Король Лир» повествует о развале всего: государства, семьи, жизни. Но как повествует!
Режиссер Юрий Бутусов, что поставил «Короля Лира» в «Сатириконе», действительно, перенес действие в какое-то вневременное пространство. Персонажи говорят на шекспировском языке, и этот высокопарный язык мог бы дистанцировать зрителей от происходящего, мол, это все понарошку, все — лишь театр. Но персонажи порой действуют и гримасничают вполне по-современному, а потому и проживаешь вместе с ними их жизнь как реальное настоящее.
О развале говорит всё, в первую очередь, декорации. Тандем режиссера Юрия Бутусова и художника Александра Шишкина в Москве давно считают одним из самых удачных, и декорации никогда не идут просто фоном для спектакля, они говорят о постановке почти так же много, как слова. Спектакль в этом смысле почти обнажен, никаких прикрас: сцена напоминает склад для декораций. Красные двери на заднем плане, откуда выходят герои, смотрятся как остатки роскоши из другого спектакля. За ними виднеются картины, оказавшиеся там, кажется, не столько для украшения, сколько тоже для усиления ощущения распада — настолько они не на своем обычном парадном месте. Посреди сцены — помост, собранный из стульев и «козлов», накрытый кусками фанеры. Именно на нем в окружении семьи и возлежит король Лир в исполнении народного артиста России Константина Райкина. А вокруг — все это сценическое невеликолепие.
Лир Бутусова и Райкина — самодур. Взрывной, несносный, привыкший к поклонению свиты и близких, старик с седой бородой, в черной шапочке, которую снимает и бросает своим дочерям: «Вот вам моя корона!»
Сюжет известен всем: Лир делит между тремя дочерьми свои владения, но перед этим приказывает рассказать, как сильно они его любят. Две старшие произносят напыщенные речи. Младшая Корделия говорит правду: люблю и почитаю, как и положено дочери, а выйду замуж, буду любить мужа. Лир обижается, звереет, лишает ее приданого, изгоняет, отдав ее треть королевства старшим дочерям.
Со лжи начинается шекспировская история. Может ли она закончиться чем-то хорошим? Король затеял смуту и сам превратился в ее первую жертву. А сколько еще будет других жертв — виновных и невиновных, и просто попавшихся под горячую руку, как граф Кент (артист Тимофей Трибунцев), вступившийся за младшую из дочерей Лира. Или как внебрачный сын графа Глостера Эдмонд (артист Максим Аверин), загнанный в угол историей своего появления на свет, готовый предать и брата, и отца, лишь бы занять положение в обществе, расположить к себе сильных мира сего.
Они лгут дальше, предают, ослепляют, убивают, кончают с собой. «В общем, все умрут — как обычно у Шекспира», — скажет кто-то из зрителей в антракте.
… И все же, по большому счету, «Король Лир» «Сатирикона» — это театр одного актера — Райкина. Его Лир преследует какую-то свою цель, и думается, что цель эта — сойти с ума на обломках мира, у которого нет будущего. Райкин играет самые сильные по эмоциональному накалу сцены. Во время его монолога, произнесенного из вороха газет во втором отделении, страшно даже дышать. Как и в финале постановки, когда Лир мечется от одной мертвой дочери к другой, пытается усадить их на стулья у трех роялей, а они все падают, падают, падают с этих стульев… Уже не оживить.
***
фото: Король Лир и его младшая дочь Корделия (Константин Райкин и Наталия Вдовина);Лир и остатки его свиты